Макс провел рукой по моей спине и шлепнул меня по попе.

— Давай я приготовлю завтрак. Умираю есть хочу! — хотела бы я, чтобы его энергия была заразительной, но я ощущала вялость, мне лень было шевелиться и уж вот есть я точно не хотела.

Но я позволила ему вытащить меня из постели и протащить по коридору, попутно включая свет в его крошечной квартирке.

— Садись. Я сам все приготовлю, — предложил Макс, оживленно мельтеша вокруг. Он выглядел таким счастливым. И мне было лестно думать, что я имею отношение к улыбке на его лице.

Мы оба по-прежнему были обнаженными, поэтому я начинала испытывать неловкость. Не в моих привычках разгуливать в чем мать родила. Я спокойно остаюсь голой только в душе и когда переодеваюсь. Я попыталась было подтянуть к себе диванную подушку и положить ее себе на колени, но Макс выхватил ее у меня из рук и швырнул на пол.

Опустившись передо мной на корточки, он обвил руками меня за талию, задрал голову и посмотрел мне в глаза.

— Никогда не прикрывайся при мне. Мне необходимо видеть тебя, — пробормотал он и развел мои ноги в стороны. Я оказалась полностью открыта ему. Мне было неуютно, но в тоже время это было безумно эротично.

— Всю тебя, — закончил он и провел носом по внутренней стороне моего бедра, обдав теплым дыханием мою сердцевину. Я задрожала, слишком возбужденная, чтобы стесняться своей откровенной реакции на него.

Он слегка откинулся назад, по-прежнему впиваясь пальцами в кожу над коленками, и посмотрел на меня, прошелся взглядом по всему моему телу, словно я была самым красивым существом во вселенной. Макс хорошо влияет на самооценку.

— Сиди вот так, — велел он и встал.

С минуту я неловко сидела в такой позе на его диване, но затем пошла вразрез с его желаниями и подогнула ноги под себя. Впрочем, у меня не получилось особо сильно прикрыться, хотя все мои инстинкты требовали, чтобы я сделала это. Не уверена, что смогу сделать нечто подобное своей привычкой. Это слишком странно.

Макс вернулся лишь несколько минут спустя с двумя тарелками. Он вручил мне мою и сел рядом со мной, так близко, как только смог.

Я бросила взгляд на тарелку и рассмеялась. Макс несмело улыбнулся.

— У меня не очень много продуктов, извини, — пробормотал он.

Я взяла полоску лакрицы и забросила ее себе в рот, а затем схватила пригоршню чипсов Доритос. Не самый питательный завтрак, но определенно один из самых интересных.

Поедая все эти вредные продукты, я пришла к выводу, что это, возможно, самое вкусное, из того, что я когда-либо ела.

Доев все, я поняла, что наелась и даже испытываю легкую тошноту от поглощенного количества сахара и углеводов с утра пораньше. Тем не менее, я чувствовала себя полностью удовлетворенной.

Макс взял в руки пульт.

— Что хочешь посмотреть? — спросил он и включил телевизор. Я тупо посмотрела на него.

— Мы можем посмотреть, как Боб Росс рисует деревья или… — Макс переключает несколько каналов, а затем останавливает свой выбор на шоу по дизайну одежды, которое я уже смотрела несколько раз. (Примеч. ред. Боб Росс — американский живописец, популяризатор техники быстрого рисования маслом. Известен своими телевизионными программами, в которых рассказывал и показывал, как самому нарисовать картину маслом).

— Это еще, черт возьми, что за дерьмо? — хмуро спросил он. Я выхватила у него пульт и сделала звук погромче.

— Очевидно, тебе нужно найти связь со своей внутренней «примадонной», Макс, — подразнила я, устраиваясь на диване.

Несколько минут мы смотрели шоу, пока у Макса не лопнуло терпение. Он повернулся ко мне и, отобрав пульт, полностью выключил звук, после чего затащил меня к себе на колени.

— К черту телик, расскажи мне о себе, — попросил он, откидывая мои длинные волосы за спину.

— Мне нравятся твои волосы. Они такие мягкие, — тихо признался он, перебирая пальцами пряди моих волос.

— Сама не ведя того, она натуры торжество, ловушка дивная природы, мой ум лишившая свободы, — бормочет, и поглаживание его пальцев успокаивает меня. (Примеч. ред. Приведена цитата из «Сирано де Бержерак» Эдмона Ростана)

Я посмотрела на него из-под отяжелевших век.

— Цитаты? — спросила я, прижимаясь теснее к его ласкающим пальцам. — Ты часто цитируешь.

Макс улыбнулся, его лицо светилось влюбленностью.

— Порой чувства, которые я испытываю в сердце, уже были кем-то описаны, причем так здорово, что мне никогда не выразить их лучше.

Я провела пальцем по его нижней губе, а он открыл рот и слегка прикусил кончик пальца.

— Да, чувствительный парень — это очень горячо, — улыбнулась я.

Макс закатил глаза и сжал мои бедра, вынудив меня смущенно поежиться.

— Прекрати менять тему, я тут исследование провожу, — Макс подмигнул мне и снова стал пропускать пряди моих волос сквозь пальцы.

— Любимая еда? — спросил он.

— Феттуччине Альфредо и чесночный хлеб, — ответила я. Макс кивнул. (Примеч. ред. Феттуччине Альфредо — самое популярное «итальянское» блюдо в США и почти совсем не известное в Италии. Длинная паста со сливочным маслом и пармезаном).

— Запомнил. Как насчет любимого цвета?

— Оранжевый, — ответила я.

Макс приподнял бровь.

— Оранжевый? Не какой-нибудь девчачий блестящий розовый?

Я показала ему язык, и он рассмеялся.

— Неа. Невозможно оставаться в плохом настроении, когда на тебе одежда оранжевого цвета, — парировала я.

Макс постучал себе пальцем по виску.

— Понял. Так, любимый цветок?

— К чему все эти вопросы? — поинтересовалась я, любопытствуя, зачем ему все это знать.

— Хочу все знать. К тому же, мне же нужно знать, как тебя можно умаслить, если что, — пошутил он, притягивая меня к себе за бедра так, что я оказалась крепко прижата к нему.

Я закатила глаза, но не могла не улыбнуться.

— Ну, на самом деле, я не очень люблю цветы, — я наклонилась вперед и коснулась губами его уха, прежде чем продолжить, — но, если ты действительно хочешь возбудить меня, купи мне шоколадку. Ради шоколада я на все что угодно готова.

Макс хмыкнул, но я ощутила, как подо мной он становится твердым.

— Значит с помощью шоколада можно забраться к тебе в трусики. Принято к сведению.

Я поерзала на нем и поцеловала кожу за его ухом.

— Если ты еще не понял, я уже без трусиков.

Макс обхватил мою задницу и начал ритмично тереться об меня.

— Ох, теперь понял, — ответил он, а затем его голос надломился, когда он начал двигаться быстрее.

А потом мы и вовсе перестали болтать на некоторое время.

Несколько часов спустя, когда мы, наконец-то, решили сделать передышку, Макс настоял, чтобы я приняла души и оделась.

— Не торопись, — предложил он и поцеловал меня перед тем, как я отправилась в ванную.

Я нахмурилась.

— Хорошо, так и сделаю, — ответила я, сбитая с толку.

Полчаса спустя я оделась и вышла из ванной, чувствуя себя человеком. Макс тоже успел одеться и ждал меня в гостиной, растянув рот до ушей.

Я вышла к нему и замерла. На кофейном столике лежало несколько упаковок шоколадок. Он купил почти все разновидности шоколадок из существующих. А рядом с ними на столике стояла ваза с букетом оранжевых лилий. В руках Макс держал коричневый бумажный пакет из продуктового магазина.

— Что все это значит? — поинтересовалась я, тронутая его заботливостью. Кто мог предположить, что Макс Демело может быть таким романтиком?

От поступка Макса у меня закружилась голова.

— Раньше я никогда ни с кем не встречался, но я хочу все сделать правильно, Обри, — он протянул мне пакет. Я взяла его и заглянула внутрь.

— Я собираюсь приготовить тебе на ужин Феттуччине Альфредо. Повар из меня не ахти какой, но думаю, даже я смогу приготовить что-то по рецепту, — он крепко поцеловал меня и его глаза искрились весельем.

Остаток утра мы провели в объятьях друг друга, пока Макс продолжал свою версию игры Двадцать Вопросов. (Примеч. ред. Двадцать вопросов — классическая игра, где одному из игроков необходимо за двадцать вопросов отгадать загаданный предмет. Аналог русской игры «Да-нет»). Устав расспрашивать меня, Макс начал жадно целовать меня. Мы никак не могла насытиться и насладиться друг другом.