***

— Митяй! Митяй! Живи, сука! — яростно кричала сквозь слёзы женская копия, тряся безжизненное тело тело оригинала.

Он умер на пороге машины, до последнего что-то безумно крича. Незадолго до последних минут жизни Первого, Второй связался с Афедроном, но Клчк не смог посоветовать ничего дельного, а создать и переслать искусственно выращенное тело он не успевал при любом раскладе.

Второй был готов подселить сознание первого к себе, но, как бы он не прижимался к напарнику, ничего не происходило и он просто шёл рядом, поддерживая и помогая тому ползти неведомо куда…

А теперь его нет!

Хоть их сознания и были идентичны в первые минуты, но Второй всё равно постоянно чувствовал неправильность в своём существовании, хотя и не подавал вида. Когда же его пол изменился, он почувствовал, как исчезает невидимое давление, словно само мироздания перестало смотреть на него с укором и брезгливостью.

А вот сейчас, со смертью оригинала, лопнула последняя сдавливающая струна и он окончательно почувствовал себя настоящим и живым, но радости не было — если цена его существования уход Первого, то нахер бы оно было нужно! Хотя, его мнения никто не спрашивал…

Второй сидел, курил, и бессмысленно перекладывал кубики, строя из них башенки, но всё не решаясь встать, выкопать могилу и навсегда проститься с тем, кто стал причиной его появления.

Но, рано или поздно, ему всё равно придётся принять тот факт, что он остался один, и не имело смысла откладывать это.

Твёрдая земля плохо поддавалась и он потратил целый час на рытьё могилы, постоянно заставляя мозг испытывать недостаток кислорода. Он уложил туда окоченевшее тело Первого и засыпал без всяких речей и ритуалов — мёртвым, в отличии от живых, они не нужны.

В течении следующей половины, пятидесятичасовых Афедронских суток он распилил многосоставной каркас на габаритные куски и сделал из них слитки в деформаторе. Собрал в округе все мелкие омнисы, которые можно использовать как соединитель и помолчав над могилой Первого напоследок, сел в буханку и продолжил двигаться в «никуда».

Как бы то ни было, но жизнь продолжалась и через несколько часов езды он обессилел окончательно и встал на ночлег посреди большого скопления разномастных кубов, покормил слизней в очках и лёг спать.

А утром случилось то, чего он боялся с того самого момента, как стал женщиной — внизу живота появилась тянущая, ноющая боль, а на трусах обнаружилась кровь.

— Не хочу быть девочкой… — проворчал Второй и полез в закрома буханки за припасёнными средствами женской гигиены. Настроение было подавленное и хотелось кого-нибудь убить, но вокруг были только ветер, трава и кубы…

Провозившись десять минут с крылатыми прокладками и убедившись, что на мужские боксеры их не прилепить, он углубился в изучение инструкции к тампонам.

— Гадство! Никогда больше не буду шутить над бабами и их злобным «пэмээсом»!

Всё, вроде, получилось и он рыча покинул машину с топором наперевес, намереваясь снять стресс на ни в чём не повинных кубах.

Бам!

— Получена клавиатура.

Трах!

— Получен стул.

Бах!

— Получена лопатка лопасти турбины.

— Получен граздокут.

— Получено расширение вероятностного спектра.

— Р-а-а-а-а-а! — Второй зарычал и закрутился волчком среди плотно стоящих метровых омнисов, круша их налево и направо, совершенно не вслушиваясь в слившиеся голоса Кубовичей.

— Получен хвост фырха.

— Получен червь Орги.

— Получена расческа.

— Получено расписание рейсовых пыгл на второй терик рухта.

— Получена локальная оптимизация: репликация актива до ограничительной структуры омниса.

— Получена граната.

— Получена овца.

— Получен апельсин.

— Получен грок.

— Получен комплекс наведения варп торпед.

— Получена носовая слизь бегемота.

— Получено условие регулярного взаимодействия активатора с омнисами для поддержания существования.

— Получен кактус.

— Получен замо́к.

— Получена консервированная печень трески.

— Получена локальная оптимизация идентификации активов.

— Оплодотворенные яйца ндата.

— Полный комплект для сборки тумбочки.

— Неисправная система охлаждения ядра эльота.

— Половина заднего мозга диплодока.

— Правая рука человека.

— Изменение пола на противоположный.

— Горючий газ под высоким давлением.

Хрипящего и исходящего пеной изо рта Второго, отшвырнуло прочь волной расширенного газа. Он ударился поясницей о каркас перепуганными овцами, перевернулся в воздухе и рухнул в лужу слизи, приложившись лицом об острый узор, едва не лишившись носа и разодрав губы.

Он беззвучно смеялся сотрясаясь всем телом и сучил ногами, с хлюпаньем разбрызгивая сопли бегемота. Это была самая настоящая истерика — эмоциональная буря в которой смешалось всё и сразу. Второй похлопал ладонями по мужской груди, сложил две фиги и покрутил их, высунув язык и слюняво фыркнул «апууу» — дескать всё, тю-тю!

Через несколько минут его отпустило и он шмыгнул носом, утирая с лица кровь, сопли и слёзы. Спина болела, но не более того, и Второй неуклюже поднялся на ноги, придерживаясь за пустой каркас.

В трусах что-то мешалось и он с облегчением вытряхнул оттуда тампон, радуясь, что его не придётся вырезать в полевых условиях и без анестезии. Закурил, глубоко затягиваясь и оглядывая каркасы с добычей, но в голове стучала назойливая мысль, что всё это херня и бессмысленность, но альтернативой было либо совершить самоубийство, либо вернуться в человеческое общество и попытаться приспособиться.

Накладывать на себя руки он считал полным идиотизмом, а возврат к обычной жизни был невозможен в принципе, поскольку и без того дебильные законы и тупизм соплеменников вымораживали Митрофана, генерируя острое желание поубивать всех к чёртовой матери!

Как ни странно, но злость на человечество помогла ему прийти в норму окончательно и вспомнить ради чего он вообще затеял весь этот поход.

Он затеял…

Снова немного накатила грусть, но Второй одёрнул себя, напоминая, что даже смерть близкого человека событие рядовое и неизбежное. Он уже почтил память первого и теперь пора отбросить этот хвост и двигаться дальше, пока он не погряз в бесконечной рефлексии.

Добыча!

Обойдя каркас, плотно набитый отрезанными человеческими руками, Второй подошёл к отчаянно блеющим овцам, запертым в ажурной клетке. Они бесновались в полутораметровом пространстве давя друг друга копытами, стоя и лежа друг на друге с максимальной плотностью. Он понимал, что что-то изменилось, но в упор не помнил что именно получил из куба, хотя и так было понятно, что теперь будет куча однообразной хрени, заполняющей весь каркас под завязку.

Эту догадку подтверждали плотно уложенные чёрные шары с жёлтой полосой и полный метровый каркас оранжевых апельсинов, да такая же куча консервных банок, кактусов, какой-то серой желеобразной фигни и два десятка коробок с тумбочками из «Икеи».

Размотав удлинитель и зарядив в болгарку самопальный диск для резки кубиниума, Второй первым делом выпустил овечек Доли в степь, отрубив самой последней голову — на шашлык и лагман. Кудрявые убежали недалеко, успокоились, и принялись беззаботно щипать жёсткую траву.

Подходить к каркасу с крупными зелёными шарами, покрытыми слизью, он побрезговал и занялся тем, что единственно выглядело как граната, поскольку мозг, по неведомой причине, отчётливо запомнил только это из всех наименований.

Осторожно выпилив небольшой лючок, Второй вынул увесистый шар со среднее яблоко и внимательно осмотрел. На жёлтой полосе были непонятные символы, а чёрные половинки сферы имели противоскользящие рёбра и две отметки возле полосы.

Чувствуя себя в прямом смысле обезьяной с гранатой, Второй осторожно покрутил полусферы и те с тихим щелчком немного раздвинулись, а из жёлтого кольца выскочило несколько коротких усиков по периметру и символы начали моргать. Понимая, что в любом оружии должна быть защита от дурака, Второй не переживал и не считал, что эта хрень сейчас на боевом взводе, поскольку даже у низкотехнологичных человеческих гранат нужно выполнить как минимум три действия для того, чтобы они сработали.