Предыстория Антона заставила меня встрепенуться и наклониться ближе к его рабочему столу.

Рассуждающий спокойный баритон сменился едва ли не на заговорщический шепот к последней фразе, на что я озадаченно улыбнулась. Судя по его непроницаемому выражению лица меня ждало что-то невообразимо сложное, интересное, и я сосредоточено нахмурилась.

— Мы хотим получить синтетический аналог тимола с некоторыми заместителями, которые придадут ему более яркий запах и сладкие оттенки. Если нам удастся использовать в эссенциях аналог, тогда мы сэкономим на эфирах, может, даже и на других компонентах. Будем сразу его разбавлять растворителем и использовать как самостоятельный запах…

Антон пристально наблюдал за мной, медленно представляя идею, словно собственное ранимое детище, к которому всем стоит относится предельно осторожно. В какой-то момент ребячливое баловство, сверкающее в его светлых глазах, совсем отступило, открывая мне вид на строгий проникновенный взгляд. План с синтезом меня воодушевил: наконец, я могла заниматься тем, чем любила без лишних комментариев и толпы надзирателей, да ещё и проводить такой любопытный эксперимент на пользу обществу или хотя бы бизнесу Антона.

— Только закупать мы этот компонент в дальнейшем не сможем… Это как бы наша собственная разработка. Со временем я планирую переоборудовать производство под аналог, но до того момента ещё долго, а в первое время понадобятся довольно крупные партии, одной синтезированной колбы не хватит. Поэтому, ты какое-то время будешь на синтезе только тимола…

Я вся горела от грандиозной задумки, которую мне предстояло осуществить, жар распалился по рукам и лицу. Но директор оставался почему-то непоколебимо суров.

— И всё же… Это лишь аналог тимола… А как будет называться само вещество?

— Дана, — Антон долго смотрел на моё по ощущениям раскрасневшееся, улыбающееся лицо, всё больше черствея под натиском неподдельного неудержимого восторга, и моя радость чуть было не сошла на нет. Но мужчина, наконец, прервав долгий, неразборчиво сложный взгляд, устало вздохнул, чуть опустив бледные веки, и, наконец, широко ласково улыбнулся. Мелкая рябь морщинок в уголках его ярких глаз в миг превратила его в простодушного безмятежного человека, каким я его ещё не видела. — Спроси у Максима, хорошо? Там длиннющее название, которое я не осилю тебе назвать.

Антон рассмеялся. Я вдруг вспомнила, что он не имел химического образования… Просто каждый раз, когда он рассуждал о работе, мне упорно не хотелось в это верить, ведь на самом деле, он многое умел и знал изнутри слишком хорошо для обычного предпринимателя.

— Ладно… — осмелюсь ли я сделать это сегодня, когда Максим Игоревич настолько не в духе — большой вопрос. Зато кабинет Антона Владимировича мне покидать не хотелось. — А почему именно душица? На неё какой-то особый спрос?

— Видишь, какая ты догадливая… Натуральные запахи в цене, добиться их трудно. Часто отдушки обладают резкими, неестественными оттенками, а мы хотим продавать не просто название, но и приятные ароматы. Запахи трав будут востребованы во многих косметических продуктах, в парфюмах… Ну, ты и сама знаешь. Вы, девушки, в этом разбираетесь побольше любого мужчины, — он как-то чуть недовольно свёл брови и уложил ладонь на лоб.

Некоторое время мы слушали шипящую тишину кабинета. Я чуть было не обратилась к Антону " на вы", но успела опомниться, и ещё с минуту уговаривала себя переступить через молчание. Во рту повязла одна фраза. На улице было ещё светло, потому что я приехала в лабораторию с самого утра. Через открытую форточку заходила морозная, даже леденящая прохлада. В здании было невыносимо мало окон, но в директорском кабинете одно, к счастью, было.

— У тебя болит голова? — Антон выглядел совсем уж потеряно. Это не было похоже на язвительного улыбчивого директора, которого я знала десять продолжительных дней, так круто изменивших мою жизнь. Мужчина опустил ладонь на стол и ещё раз ввёл меня в смущение, пристально осмотрев.

— Да, не очень как-то. Открыл сегодня коробку, которую мы забрали с тобой неделю назад, без респиратора. Наверное, надышался, — он взял со стола файл с напечатанными на листе реакциями и схемой установки, поднялся и обошёл своё рабочее место, чтобы сесть рядом со мной за общий стол.

— А что было в коробке?

— Мета-крезол, — Антон придвинул свой стул вплотную к моему так, что наши ноги соприкоснулись. В коленях появился жар, и я нервно сглотнула слюну. — Когда будешь с ним работать, обязательно надевай респиратор, перчатки, включай вытяжку и на время, пока собираешь установку, открывай окно. А я буду обязательно следить за твоими познаниями в технике безопасности.

Чуть напугавшись тому, с чем мне предстоит иметь дело, я понятливо закивала. Директор придвинул бумажку поближе ко мне, но расположились мы так близко друг к другу, что оба могли не только одновременно читать, но и задумываться о чём-то более непристойном.

В методике описывался процесс сборки установки, концентрации исходных веществ, их соотношение, катализатор, ведение процесса, этапы промывки, сушки. Всё это я перечитала не раз, пытаясь понять, что меня смущает… Пока не подняла глаза на Антона, облизывающего губы в крохотном расстоянии от моего лица.

Левина Дана Евгеньевна. Молоденькая студентка с необычным именем, но без претенциозной властной хватки, как у Алёны. Ответственная. Хорошо образованная, скромная… Подходящая. Часы в моей комнате сломались, поэтому я наблюдал из темноты, лежа поверх одеяла, как тревожно секундная стрелка вздрагивает, пытаясь сорваться к двенадцати.

Последние несколько дней мы с Максимом были как на иголках. Он сильно нервничал, начал значительно больше принимать и молчаливо ходить за ней, смущать, выглядывая, какой посудой пользуется Дана. До конца мы ещё не определились, как будем выходить из ситуации в случае чего, поэтому перестраховывались по поводу и без. Всё стекло во второй лаборатории перешло под ответственность новенькой лаборантки. Теперь оно было маркировано и начищалось только ее ловкими изящными ручками, мы же к нему и пальцем не притрагивались.

Методику девушка изучила от корки до корки, и это не могло не пугать: я хоть и пытался подобрать для нашего паникера Максима Игоревича подходящие вразумительные слова, но, когда Дана постучалась в мой кабинет с исписанным дрожащим листочком и заискивающе спросила, для чего мы добавляем в качестве катализатора кислоту вместо скелетного никеля, я едва смог проявить хладнокровие. Ну и пытливый же ум оказался у девушки… В тот момент — кто бы успокоил меня. Судя по всему, она провела за книгами не одну ночь: Алёна Борисовна нам подсобила.

Я тогда слегка выдохнул и спокойно объяснил Дане, что на самом деле синтез приведёт к получению смеси изомеров, образующихся в присутствии ионов водорода. Но в реакции был указан только один — который в ходе перегонки будет кипеть при определенной температуре и окажется в колбе. Его нужно будет хорошо очистить. И прежде, чем понятливо кивнуть и уйти, девушка с несколько минут продолжала сидеть за приемным столом, доводя меня до поразительного разрастающегося исступления. Ей удалось пошатнуть мою невозмутимость. И хоть смотреть на смущающуюся черноволосую красавицу Дану было забавно, каждый раз, когда она копалась в грязи, разлитой на её пути к карьере превосходного химика, вынуждала меня задуматься. Она могла бы достигнуть многого, умея задавать минимум вопросов…

Я скрестил руки на столе, пытаясь проследить за ходом её мысли. Стоит ли позволять девушке углубляться в подробности или, пока ещё не поздно, пригласить менее начитанного студента?.. Хватит ли Дане знаний, чтобы разгадать прибыльный ребус, над которым опытный Максим ломал голову год… Но сидя с ней за одним столом, я почему-то пришел к выводу, что она способна подобраться слишком близко для того, чтобы обречь себя ходить кругами. Я не побоялся тогда оперировать реальными химическими свойствами и описывать механизм процесса как есть, потому что хуже было сказать глупость и быть на ней пойманным.