Но если откинуть удивительно большую зарплату, которая являлась одновременно и плюсом, иметь дело с пробирками, колбами и реактивами где-то помимо обшарпанной кафедры звучало как дело всей моей жизни. К тому же, раздумывая над тем, что если этот удивительный шанс нельзя упускать, я начала смущаться и уступать в зрительном столкновении слишком привлекательному работодателю… Он, видимо, счёл это за победу.

— Здесь номер телефона и адрес лаборатории. Как придёте, позвоните, я вас встречу, — он вложил в мою руку визитку, нескромно прикоснувшись к похолодевшей ладони.

Не добавив больше ни слова, мужчина уцепил с кресла пальто, накинул на плечи и, прежде, чем исчезнуть в дверях, льстиво подмигнул мне, оставив в полном замешательстве.

Ощущение того, что меня профессионально одурманили переслащенным обаянием, ещё долго не оставляло в покое мое поднывающее сердце. К вечеру я была уверена, что имела дело с настоящим виртуозом, потому что его ухмылочка так и вклинивалась на протяжении всего дня между не уравнивающихся реакций. Под эгидой мечтательной рассеянности я слонялась по лаборатории несколько часов до перерыва, так и не переделав опыт, но честно отсидев назначенные занятия. Ирина Андреевна была в полном бешенстве. После муторного дня, лежа в кровати, я всё вспоминала, как мужчина, ни разу не допустивший слабину в своей самоуверенности даже в присутствии научной руководительницы, умевшей надломить психику любого встречного, властно расхаживал по преподавательской. И даже то, как он неподдельно увлеченно рассматривал меня впервые, когда я пряталась от старухи. Слишком это было жадно и детально для незнакомца, желающего произвести впечатление заносчивого бизнесмена, у которого каждый цепкий взгляд на счету. И несмотря на эту крохотную лестную слабость, что я обдумывала бесчисленное количество раз вместо сна, я понимала — такие, как Антон Кулибин всюду чувствовали себя как дома без приглашения. Даже в личной жизни девушек, встречающихся на их пути. Я понимала с кем имею дело, но от чего-то смотрела на него тогда с еле скрываемым восхищением, сочтя вызывающие заигрывания и надменное поведение за личностные достоинства. Теперь же я наблюдала, как его задранный нос следовал впереди наших торопливых шагов в сторону сомнительной постройки в одном из неприметных дворов. Я приехала в назначенное время, до конца успокаивая себя, что могу спасовать. Но как это сделать — так и осталось загадкой, потому что любопытство к делу и соблазн снова увидеться истязали меня нетерпением. — Я тут поняла, что не спросила… Чем же вы занимаетесь? — мужчина даже не взглянул в мою сторону, неоднозначно пожав плечами. Тем временем мы остановились у железной двери двухэтажной постройки, в которой было пугающе мало окон. — Мы химичим, — с невозмутимостью он улыбнулся, проворачивая с лязгом ключ, и придержал дверь. Перед нами распростерлась небольшая лестница, ведущая в длинный черный коридор. — Ну, не стойте. Вперёд… Растерянно обернувшись в сторону чужого грязного двора, который начинали окружать сумерки, я оценила наш петляющий путь от остановки и снова всмотрелась в сомнительный проход в здание. Тело подло предало меня в этот же миг, не позволяя унять омерзительный страх, разошедшийся дрожью по замёрзшей коже. Предвкушая первый рабочий день и немного нервничая на тему того, справлюсь ли я с обязанностями, я даже не подумала о личной безопасности и возможных последствиях. В груди задрожало от ужаса, когда я шагнула вперёд, и его фигура, спускающаяся по ступенькам следом, по ощущениям преградила мне выход. — Вы же не маньяк? — долгие несколько секунд, что мне позволили провести в подвешенном испуганном состоянии, я придерживалась за холодную, рассыпающуюся мелкой каменной крошкой стену и нащупывала ступнями твёрдую поверхность, боясь обернуться снова. — Нет, я ваш директор, — с жалостливым дребезжанием в коридоре загорелся желтоватый свет. Антон нащупал выключатель, и я смогла увидеть, как иронично он посмеивается над моим вырвавшимся жалостливым вопросом. — Пройдемте, Дана Евгеньевна, в самую крайнюю дверь. Мы преодолели несколько ступеней, и мужчина закрыл нас на ключ изнутри. Я предпочла отвернуться и больше не видеть язвительного веселья, хоть щекотливая тревога и поутихла благодаря его насмешливой реакции. Апатичное спокойствие пришло на место бурных сценариев из криминальных сериалов. Если и планировалось совершение нападения, то пока что мне везло.

Мы проследовали вглубь будто заброшенной постройки с облезшей краской на кривоватых стенах. Затхлый запах сырости и грибка вынуждал дышать более поверхностно. На фоне этого пейзажа я почувствовала себя не в своей тарелке, а Антон же невозмутимо вышагивал по известному ему маршруту. Не то что бы я не сталкивалась с реалиями жизни…

Просто представляла себе лабораторию респектабельного бизнесмена чуточку иначе. — Прошу, — директор любезно придержал дверь, открытую магнитным ключом, пристально наблюдая, как я борюсь с негативным мнительным впечатлением. Недоверчиво выглядывая из-за створки, я вдруг увидела стерильную чистоту в небольшом полупустом помещении, и не смогла скрыть удивления. Лицо обдала прохлада. — Завтра я лично вызову мастера. Проведём в коридор автоматический свет, чтобы с вами не искали встречи серийные убийцы. — Спасибо, — я благодарно кивнула, но не посмеялась в ответ. Мой отчаянный страх показался ему нелепым. Ему — высокому крепкому громиле с подозрительной наклонностью уходить от ответов. Мужское высокомерие начинало вставать мне поперёк горла, к тому же я так ничего и не знала о компании, в которой собиралась «химичить», не понимала, с чьей подачки вообще сюда попала, и как работа и учеба будут уживаться в одном графике. — Мы пришли? — Да, — очередная дверь захлопнулась. Мы оказались в передней. Полупустые стеллажи и пыльные белые шкафчики были выставлены вдоль светлых стен. На некоторых полках расположились запечатанные коробки. — Справа от вас комната — склад реагентов, следующая дверь — химическое оборудование. Там хранятся все эти ваши колбочки, вороночки и стекляшки. Последняя поставка ещё не распакована, видите, оставили у входа. Осмотритесь сегодня и скажите мне, куда вам будет удобнее это разместить. «Эти ваши стекляшки» как бы намекали мне на то, что директор мало смыслил в том, чем руководил. А «скажите, куда удобнее…» в корне отрицало то, что я вообще могу отказаться. Стиснув зубы, я двинулась вглубь за мужчиной. — Здесь комната отдыха, можете снять верхнюю одежду, — он торопливо заглянул в пустую каморку, а затем прошел к подоконнику, взял пластиковый ящик и свалил в него всё неровно лежащее с обеденного стола. — Сделаем вид, что здесь было чисто к вашему приходу… Мы оставили вещи в комнатке и облачились в принесённые директором халаты. Мне попался широкий, прямой, достающий до самых икр. Я слегка закатала рукава и поторопилась следом за своим проворным «экскурсоводом», который, попав в рабочие стены, хоть и на короткий срок, но предстал передо мной деловитым и строгим. — Эти несколько помещений — лаборатории. Сейчас заглянем в них… В каждой весы, бюретки, перегонные аппараты и всё, что потребуется. Если будет нужно что-то ещё, обращайтесь, я к вашим услугам, — очередная обольстительная улыбка сорвалась с его чувственных губ, и я поторопилась направить все свои силы на чрезмерную сосредоточенность. Раздражение и неконтролируемая симпатия поочерёдно вступали в бой за мимику на моем временами непослушном лице. — А вот и наши инженеры. Давайте познакомимся… Антон заглянул в одну из лабораторий, из которой доносилось умиротворенное гудение вытяжки. Я неуверенно просочилась за ним, с порога рассматривая высокие стеллажи, заставленные стеклянными и пластиковыми банками с привлекательными самодельными этикетками, и вдруг натолкнулась на знакомый обворожительный взгляд, окружённый копной кукольных мелких кудрей. Вполоборота к перегонной установке сидела Алёна Борисовна — молоденькая преподавательница с нашей кафедры, что пару лет назад в душевной беседе отговорила меня от отчисления. Отговорить — отговорила, но в тот же год сама уволилась…