— Максим тебе помогал? — когда директор перешёл на ты, я едва не проглотила заплетающийся язык. Мужчина слегка отодвинулся, предусмотрительно давая продохнуть от охватившего меня заметного волнения, и оценил прозрачную жидкость в запотевшей перегонной колбе.
— Ну… Да, помогал. Я ещё не знаю, где лежат реактивы… У вас там столько соединений, — Антон убрал со лба влажные русые пряди, медленно зачесав их ладонью, и вернул тяжелый озорной взгляд ко мне.
— "У тебя", мы же договаривались, — серьёзное, едва не обидчивое замечание затерялось в его недвусмысленной усмешке, когда директор заглянул мне в декольте. И если бы не копошащийся сзади Максим Игоревич, который без всяких объяснений собрал сумку и тенью собирался скользнуть за дверь, меня бы одолело истеричное желание сорвать поцелуй с лукавых губ Антона. Он медленно обернулся. — Завтра жду новую методику. Помнишь?
— Да помню, помню я! Как забыть? — лаборант не попрощался. Захлопнул дверь, оставив меня на попечении разыгравшегося настроения директора. Похоже, Максим только и ждал, когда настанет время меня сбагрить, но в глубине души я была только рада подобному сценарию, и, судя по всему, Антону это тоже нравилось. Мы остались с ним полностью одни, а мне почему-то стало чуточку страшно…
— На чём мы остановились? — словно теперь в распоряжении у него была вся лаборатория, директор лениво выпрямился и вальяжно зашагал вдоль рабочих тумб, попутно поправляя неровно стоящие колбы. Я сбивчиво обернулась, пытаясь угадать, что будет дальше. — Максим Игоревич помог тебе с установкой?
— Ох, ну… Он дал мне методику, — если это, конечно, считается за помощь. С распаляющимся в груди волнением я наблюдала, как Антон оставил в покое соседний закрепленный на штативе холодильник и повернулся ко мне.
— Так ты сама всё собрала? — за нервным кивком последовала тревожная привычка натягивать халат на колени. Мужчина в несколько шагов вернулся к моему рабочему столу. — Недурно вышло… Не хуже Алёны Борисовны…
От упоминания её имени я жалобно скривилась. Больше, наверное, от сравнения, избежать которого было проблематично. Антон Владимирович тут же что-то заподозрил, и ухмылка сползла с его в миг отяжелевших уголков губ, но говорить по этому поводу он ничего не стал. Неукротимое влечение между нами и неловкую паузу, он поторопился заткнуть разговорами о работе.
— Выход хороший, даже замерять не будем. Явно больше половины… — директор отключил холодильник, плитку и, обернув руки в полотенчико, отодвинул её от колбы. В том, что он хозяйничает над химической посудой в верхней одежде, такой весь взъерошенный и копошащийся, пытаясь мне помочь, было что-то милое и свойское. Не скрывая восхищения, я благодарно улыбнулась. — Ты завтра выходишь?
— Завтра я буду на учёбе допоздна, — с сожалением я заглянула в расписание на телефоне, подтвердив свои предположения, а затем остановила взгляд на времени… — Ого, уже почти десять…
Мне нужно было разобрать установку, помыть посуду, чтобы оставить после себя первозданно чистое рабочее место и не прослыть грязнулей. Антон иронично покосился в мою сторону, когда я подскочила со стула, торопясь откручивать болтики, и пролезла между ним и установкой.
— Посмотрите, какая ответственная у меня работница, — схлопотав язвительную похвалу, я остановилась и вопросительно обернулась к директору. Он устало хохотнул, уложив горячую ладонь мне на вздрогнувшее плечо. — Оставь это, завтра попрошу Максима прибрать. Поехали, подвезу тебя домой.
Утверждение, оспаривать которое было воспрещено, пришлось мне по вкусу. Я послушно уложила стекло на стол и, следуя примеру исчезнувшего лаборанта, принялась расстегивать халат чувствуя, как мужская рука уверенно опустилась мне на талию. Через одно невыносимое затянувшееся мгновение Антон отстранился и порывисто одёрнул задранный воротник, не отводя от меня тягучий пытливый взгляд.
— Только мне нужно будет заехать к половине одиннадцатого в одно место по работе. Это будет быстро, просто забрать коробку. Ты не против? — приспустив распахнутый халат на ходу, устремляясь в сторону вешалки, я почему-то недоуменно скривила губы прежде, чем снова посмотреть на директора. Любопытно…
— Ну… Нет, не против, — спрашивать подробности я не стала, но позднему визиту удивилась. Хотя… Мне ли судить, как ведутся дела опытного бизнесмена…
— Складом владеет мой знакомый, он сегодня припозднился, а завтра не выйдет, так что… — его слова ни чуть не звучали как оправдание, только лишь как вежливое уточнение. Мужчина сладко ухмыльнулся. — Кстати, на тебе милое платье.
От совершенно «безобидного» откровенного внимания я смутилась. Уже ничего не могло меня интересовать, кроме мужского поощрения, и пальцы неловко переплелись, чтобы притормозить темпы исступленного влечения… Платье далеко не было «милым», мы оба осмотрели меня ещё раз оценивающим взором.
— Спасибо, — от идеи оказаться в машине Антона — практически личном пространстве, я заметно приятно занервничала.
Мы зашли в каморку, где я забрала верхнюю одежду. Мужчина помог надеть мне пальто, не избегая недвусмысленных случайных прикосновений к моей напрягшейся спине. Я была на пределе, пытаясь совладать с пробирающим грудь томлением. Наши тактильные взаимодействия за один вечер достигли непоправимых масштабов, от чего организм сковало от вырывающегося возбуждения. Я не знала, как успокоиться, пока директор убедился, что свет выключен в каждой лаборатории, и закрыл двери на ключ.
— Пойдём, — Антон торопливо подозвал меня к выходу. — Надень капюшон.
Ливень бесперебойно шипел в глубине коридора за приоткрытыми металлическими створками. Директор закрыл очередную дверь на множество замков и невесомым объятием подогнал меня в сторону лестницы. Я послушно спрятала голову в капюшон, вышагивая под треск мелких камушков. В коридоре зажегся тусклый желтоватый свет.
— Теперь не боишься? — Антон поравнялся со мной ближе к концу, затем подал руку и раскрыл перед нами скрипучие створки. Во дворе стоял гул от разбивающегося об асфальт дождя, фонарь на соседней пешеходной улице, виднеющийся из-за въезда, пытался дотянуться светом до мрачной парковки.
— Вас? Не боюсь… Вы исполнили просьбу, к тому же, минуту назад надели на меня капюшон. Очень заботливо, — последние двери оказались под замком, и директор грубовато потянул меня за рукав из-под козырька в сторону своего авто.
— Дана, ты забываешься, — перебежками мы оказались возле чёрной иномарки. И пока устраивались в ещё не остывшей машине, по стёклам которой растекались струйки воды, я все думала, что упустила… — Придётся ввести штраф. Когда будешь называть меня «на вы», я буду урезать твою зарплату.
Антон пристегнул ремень и потянулся к моему, плотно затянув его на груди одним ловким движением, сорвав у меня шумный вздох от неожиданности.
— Извини, я забылась, — замок защелкнулся, а мужчина не сразу отдалился от моего лица, угрожающе обдав его размеренным холодным дыханием. Я продрогла от накалившейся близости, губы сами приоткрылись в немой просьбе дотянуться до его рта.
— Я пошутил, — двигатель тихонько проревел, а подлокотники чуть задрожали. Кожаный салон авто замерцал в свете мягкой подсветки, когда мужчина провернул ключ. — Деньгами наказывать не буду, придумаю что-нибудь изощреннее.
Мы плавно тронулись назад и свернули со двора. В машине царил запах его духов и плотный, незнакомый, кожаной обивки. Я жадно дышала этой искусительной смесью ароматов, наблюдая за неторопливым вождением Антона, пока не заключила, насколько же я устала за день.
Глухой стук поворотников и шелест утихающего дождя убаюкал меня, вжимая в податливое тёплое кресло. Окно было непривычно выше уровня лица, но за ним скрывался лишь чёрный уснувший город, зато по левую руку восседал сексуальный сосредоточенный директор. Антон одной сильной, располосованной венами рукой придерживал руль, деловито откинувшись на спинку. На его крепкие ноги иногда ложился фонарный свет. Я чуть дремала, совсем не наблюдая, какими улицами мы добираемся до назначенного места, и всё смотрела на моего серьёзного водителя.
