– Ты говорил, что не видишь ничего о судьбе своих близких, – через несколько секунд, продолжила девушка, ощущая трепет его прикосновений, который доводил ее до исступления.

– Не совсем. Я не могу знать, когда они погибнут, как проживут жизнь, и тому подобное, но за все эти годы, я научился неплохо разбираться в людях, читать их мысли и, часто знаю ответы на интересующие меня вопросы, без помощи духов, поэтому некоторые моменты я все же вижу.

– А про себя? Ты знаешь о своей жизни? Что будет с тобой, скажем, завтра?

– Нет, – усмехнулся Моро: – приемник не должен знать о своем будущем, но, повторюсь, некоторые моменты, я чувствую интуитивно, – улыбаясь, и, кажется, немного покраснев, добавил мужчина, громко и глубоко дыша. Ее чувственные пальцы обжигали его кожу.

– И что же ты чувствуешь?

– Я знаю, что ты ждала меня эти семь дней, – медленно произнес он и сейчас же посмотрел на Аврору. Все ее тело словно забетонировали, она не могла пошевелиться, и даже моргнуть, от нахлынувших неведомых прежде эмоций.

– Что еще? – Спустя минуту томительного молчания, спросила девушка, продолжая сверлить взглядом его красивое лицо.

– Ты хочешь меня поцеловать, – добавил Дан и она громко выдохнула, закрыв глаза рукой.

– Ты читаешь мои мысли? – С нескрываемым страхом в голосе, уточнила она.

– Нет! Я уже говорил – только интуиция, – рассмеялся Дан, и Аврора за мгновение расслабилась, довольна таким ответом, и тем, что он не знает о ее непристойных желаниях.

Из записей дневника Дана Моро:

«Сегодня я видел Аврору. Пришел в В&В и застал ее врасплох, а она уронила чашку с кофе, заметив меня. Это очень приятно. Мне нравится, что я так ее волную, и она всякий раз приходит в замешательство. Я уверен, что нравлюсь ей, и что все это вызвано искренним чувством, которое накрыло меня с головой.

Мы были в «Энди» и она радовалась словно ребенок, а я с наслаждением любовался ею. Она очень красивая. Мне нравятся ее невинные глаза и вихри непослушных волос. Я безумно хочу прикоснуться к ним, вдохнуть их запах… мы полночи просидели на улице, и я рассказал о своем прошлом, о духах, а они не были против. Это очень странно.

В тот момент я убедился наверняка, что нужен ей, а она нужна мне. Я почувствовал, что она хочет прикоснуться ко мне, хочет поцеловать, но нельзя… нельзя… боже, как это мучительно! Я чувствую голод по этой женщине каждой частичкой своего тела. Весь вечер мне казалось, что мы занимались любовью глазами, говоря о музыке и дурманящем джазе, и я волен предположить, что она это почувствовала».

– Привет, Дан, я тебя разбудил?

– Сколько сейчас времени?

– Полдень, приятель! – Рассмеялся Райт.

– Полдень? Ничего себе, – сонно потирая глаза, удивился Моро.

– Ладно, я звоню по делу. Ты подумал над моим предложением?

– Алан Гвидиче? – Сурово сморщив лоб, процедил Дан.

– Да, я о нем.

– Райт, у меня для тебя не очень хорошие новости, нам нужно встретиться.

– Я могу заехать к тебе прямо сейчас!

– Отлично, только захвати чего–нибудь перекусить, я умираю с голоду.

– Хорошо, я заеду в китайский ресторанчик, пока, – попрощался Райт и повесил трубку, а Дан, швырнув телефон на кресло, направился в ванную.

Друг не заставил себя ждать и позвонил в дверь уже через сорок минут, когда Моро только успел выйти из душа и надеть спортивные брюки.

– Я не думал, что ты придешь так быстро, – удивился мужчина, открывая двери.

– Ты же сказал, что голоден!?

– Смертельно! Доставай, что у тебя там? – Улыбаясь, тараторил Дан, в ожидании вкусной еды. Моро не был поклонником японской кухни, но сейчас ему было все равно, и он с удовольствием уплетал рис с говядиной под устричным соусом, запивая их горячим крепким кофе.

– Так ты говорил обо мне со своими духами? – Начал Райт, покончив с порцией спагетти.

– Как я уже сказал, новости не очень хорошие.

– Выкладывай, Дан!

– Ты доверяешь мне? – Откровенно пронзая взглядом друга, спросил Моро, читая в его глазах тревогу вперемешку с неудержимым интересом.

– Конечно! О чем ты говоришь?

– Тогда тебе придется отказаться от работы на этого парня.

– Все настолько плохо?

– Да, приятель, но у тебя есть два пути: отказаться сотрудничать с Гвидиче и его дружками или … – убежденно начал он, но вовремя остановился.

– Ясно. Произойдет то, о чем тебе нельзя говорить, – испуганно бормотал Райт, нервно вытирая губы изрядно помятой салфеткой.

– Да.

– Черт, Дан, но как я могу отказаться? С этим парнем все не так просто, понимаешь? Я не смогу просто прийти и сказать ему об этом. Он убьет меня! – Неожиданно быстро сдался Грин, кривя ртом и нервозно гримасничая.

– Значит, тебе нужно показать плохой результат, стать ему ненужным.

– Но тогда он точно прикончит меня! – Истерически смеялся Райт, и Дан понял, что дела обстоят гораздо опасней, чем он предполагал.

– Если духи сказали о двух вариантах, значит, такая возможность есть, – успокоил его Моро.

– А как быть с тобой? Он ведь так просто не отстанет.

– Я встречусь с ним, – решительно утвердил Дан и в комнате повисла тишина.

Райт договорился о встрече с Аланом Гвидиче, и Моро, облачившись в серые джинсы и черную рубашку, отправился в Даунтаун.

Офис, одной из могущественнейших семей Чикагской мафии, находился в центре города, недалеко от озера Мичиган. Это очень красивое и чистое место с огромным количеством небоскребов разной высоты, и называется оно – Луп, или петля. Это центральная, знаковая часть Чикаго, которая является вторым по величине деловым районом в стране. Здесь расположились крупнейшие бизнес–центры, самые высокие небоскребы города, а так же большая часть архитектурных достопримечательностей, с огромным количеством скульптур и статуй.

Духи не дали ему ответ на вопрос о встрече с Аланом Гвидиче, и Дан решил, что просто так отказаться, ему не удастся, поэтому принял решение пойти на эту встречу и дать категоричный отказ от дальнейшего сотрудничества с ним и его семьей.

Кабинет Алана расположился на самом последнем этаже высокого здания и как только Дан вышел из лифта – в изумлении застыл на месте. Огромное фойе, почти в двести квадратных метров, выглядело воистину величественно: панорамные окна, наполированные до блеска, традиционные гипсовые статуи, стены, отделанные натуральным деревом и пол из темного мрамора, эхом отдающий звук шагов.

– Мистер Моро, добрый день! – Услышал он приятный женский голос, плавно растекающийся по воздуху.

– Да, – только и сумел ответить обескураженный мужчина, с несвойственной ему нерешительностью ступая по холодному камню.

– Мистер Алан Гвидиче ждет вас, – продолжала девушка, указывая рукой на массивную деревянную дверь, и Дан, сделав глубокий вдох, со скрипом распахнул ее.

– Дверь следует смазать, но я нарочно не делаю этого. Мне нравится ее зловещий, леденящий кровь звук. Он словно обезоруживает всех кто сюда входит и наполняет тело чувством тревоги и смятения, – тонким тенором пропел мужчина, стоявший возле окна, держа в руках карманные часы на длинной золоченой цепочке: – вы пришли вовремя, мистер Моро, – добавил он и, защелкнув крышку, вернул их в карман.

Дан продолжал стоять возле дверей с бесстрашным, непоколебимым видом, хотя, признаться честно, скрипящий звук все же посеял внутри угрожающее чувство паники.

– Прошу вас, присядьте! Не должно гостю стоять на пороге! – Сверкая белоснежными зубами, улыбнулся мужчина, и Дан, медленно проследовал за небольшой переговорный стол.

Кабинет Алана Гвидиче был в несколько раз меньше фойе, но гораздо его интереснее. Стены были покрыты клетчатыми обоями приятного грушевого и папоротникового цветов, декорированных натуральным деревом. Окна убраны однотонными, плотными шторами травяного зеленого цвета, а по левую руку традиционно расположился резной камин.