В палатке, где вповалку на матрасах спали военные, один стал будить другого ногой. Молодой лейтенант спал в обнимку с автоматом, зажав приклад между ног и поджав колени. От толчков он резко встрепенулся, спрятал под себя снаряжение и посмотрел одним глазом на будившего его военного.

– Чего испугался, мне твоё оружие нахрен не сдалось.

– Товарищ полковник? – прохрипел лейтенант.

– Курить есть?

– У меня одна. – показал пальцем молодой человек.

– Да у меня есть сигареты. Со мной пойдёшь?

Лейтенант посмотрел на всех спящих.

– А сколько время?

– Минут десять, может, пятнадцать до подъема. Ну так что, идёшь?

– Ну пойдёмте.– недоверчиво произнёс лейтенант, так как никогда не видел этого человека.

Полковник вышел из палатки и чуть отошёл в сторону. Лейтенант пошёл к нему в незастегнутом кителе, держа ремень в одной руке, а в другой – автомат. На ремне свисала шпага и подсумок с обоймами. Палатки солдат располагались недалеко от деревушки с ветхими домами из почерневших брёвен. Земля была хорошая. Плодородная. А вокруг лишь горы, которые казались такими же почерневшими, как и брёвна у домов.

Лейтенант подошёл к тому, кто его разбудил. Бросил ремень на землю и из кармана вытащил пакетик. Сел, не выпуская автомат из рук, на холодную землю. Полковник все стоял и наблюдал за ним, а затем спросил:

– Как звать?

– Карлен

– Карлен… – протянул полковник.

– Просто Карлен.

– Что ж, хорошо. Ну а я ваш новый командующий.

– Рад познакомиться, товарищ полковник? – сказал Карлен и взял небольшой пакетик в руки.

Полковник присел рядом и достал сигарету. Карлен вытащил из пакетика фильтр с бумагой. Фильтр зажал в губах, а на коричневую бумагу стал класть табак, заведомо шелуша его своими длинными пальцами.

Карлен был высок, подтянут и ещё очень молод. Его тело напоминало пружину, которое вот-вот, да отскочит куда-то в сторону, если ты тронешь его. На голове черный волос, который был выбрит по бокам под офицерскую стрижку. Щеки ощетинились утренней щетиной. У него были светло-карие зрачки, которые тонули в его больших глазах с чёрными кругами, они изучающе смотрели на каждого человека. От Карлена исходила авантюрная доброта. Свои добродетели он совершал нарочно, назло всем.

– Это надолго? – улыбнулся полковник и кивнул головой на руки Карлена.

– Всё лучше, чем сигареты. – шмыгая носом и откашливаясь. – Холодно здесь, постоянно хриплым просыпаюсь. Все воспалено, даже в ушах стреляет. У нас дома гораздо теплее. Я уже не курю так много. Горло и без того болит.

– А всё же хорошо вот так до подъема сидеть. – заметил полковник. – Мне уже надоело просыпаться от крика. Всё время раньше встаю.

Карлен слушал его и кивал головой. Делая себе закрутку, он внимательно наблюдал за ним. Полковник был невысокого роста, но очень крепкого телосложения. Руки настолько накачены, что, возможно, уже не могли полностью прижаться к бокам, если бы он захотел. Его квадратная голова с заискивающей улыбкой следила за движением рук Карлена.

Карлен закурил.

– Вы что-то от меня хотели, товарищ полковник? – спросил Карлен, сделав свой тон прямолинейным.

– Да вот, решил проверить информацию на своих офицеров. – лейтенант кивнул ему головой, и полковник продолжил. – Все отучились на офицерский чин, а вот вы получили его просто так, а в вашем личном деле ничего толкового я не увидел.

– Я и сам был зачислен в роту пару недель назад. Личное дело составили на ходу, а документы ещё должны дойти из столицы. В личном деле написали то, что обо мне было известно и то, что я сам сказал.

– Вот я и хотел с вами поговорить и узнать кто вы? И что за секретность такая, что даже фамилия выдумана.

– С чего вы решили это? – улыбнулся Карлен.

– У меня свои источники мальчик.

– Послушайте, товарищ полковник, я обычный провинциальный парень, сын священника, учился в нашей столице, контракт заключил несколько месяцев назад, но дело не успели дописать из-за этих бесконечных, полевых условий и нашего срочного выезда. – Карлен это проговорил так быстро, что самому стало противно, он даже не узнал свой собственный голос.

– Ну и с какой ты провинции?

– Из провинции Магнифит.

– А, так это недалеко. Говоришь, только первый контракт подписал. Значит, ещё служить и служить?

– Ну а что поделать? – дрожащей грудью выдохнул Карлен дым. – Ничего не поделаешь. Ведь скоро может вспыхнуть самая настоящая война. Лучше в ней быть офицером, чем обычным рядовым, ведь так?

– Не знаю. Это мне говорит сын священника. На кой черт надо было идти в военнослужащие?

– Товарищ полковник, – теперь в его голосе появилась нотка раздражённости, – я же вам уже сказал, я сын обычного священника. Это не то, что вы думаете…

– Ты патриот, что ли? – ехидно спросил полковник, сказав это слово уничижительно.

– А надо им быть? – безразлично спросил Карлен. – Я в этом не разбираюсь, товарищ полковник, я военнослужащий, мое дело защищать людей.

– Людей? Каких людей? Григорианцев?

– Всех, кто живет в нашей стране.

– Ну не знаю, лейтенант. – полковник поднялся с холодной земли, он очень тяжело вставал, казалось, что он сделан из стали, об этом говорила его блестящая улыбка, да седина на висках. – Многие с тобой поспорят: ведь уже абсолютно непонятно где мы. Что это за земля? Чья она? Григорианцев? Аспирийцев? Миропорядок меняется, Карлен. Наше государство пало. За что ты хочешь бороться?

– Я ничего не знаю о вашем миропорядке, товарищ полковник. Для меня он только один. – разговор потихоньку переходил в конфликт, Карлен понимал, что полковник осуществляет некую проверку на вшивость.

– И в чем он заключается?

– В том, что ребёнок рождается, а потом живет.

– Разговоры о политике у тебя чисто женские.

– Когда я говорю о жизни ребёнка – это не разговор о политике. – твёрдо сказал Карлен.

– Вот видишь, ты священник, а не военный. – с улыбкой сказал полковник, смотря на него сверху вниз. – Сидишь себе спокойно, когда старший по званию стоит. Дерзишь. Я ведь прекрасно знаю, кто ты.

– Я не понимаю о чем вы.

– Скоро начнётся война, что будешь делать? Бегать и спасать детишек? А где жить будешь?

Карлен показал рукой на деревню.

– Здесь живут григорианцы. А, значит, это место и для меня.

– Ну-у, мало ли кто здесь живет. – сказал полковник, наивно посмотрев на Карлена. – Нас всех разбросало, но сейчас будут формироваться прежние государства и нации. Люди вернуться на свои исконные земли. Нам с тобой ещё повезло, мы родились в Григориании. А кто-то свой дом обязательно потеряет.

– Почему он должен потерять свой дом?

– Потому что наша нация прогнила, она распадается, а происходит это потому, что людей волнует историческая справедливость больше, чем нормы закона. Скоро будет жарко, Карлен, это будет касаться как гражданских, так и военных. Ведь если дробятся государства, то и армия наша тоже разделится.

Карлен и полковник посмотрели вокруг. Они не понимали, где они находятся. Чья эта земля. Деревушка, что рядом, начинала уже просыпаться и работать. Люди засеменили по её улицам.

– А что у нас будет?

– То, что и раньше. Ты должен об этом знать. Григориания была королевством. – полковник тяжело вздохнул. – Эх, если страна расколется, каждому государству ещё придётся набивать свои шишки.

– У меня складывается такое ощущение, что вы и не против этого.

– Можно и так сказать. Давно пора. Надо самим брать ответственность за свою страну, а не перекладывать её на чужаков. Да это и неплохо. Мы вновь будем жить в своей стране. Мне надоел этот срез общества абсолютно везде, в том числе и в этой армии. Люди лишний раз доказали, что не способны терпеть друг друга. Они не хотят быть единой и объединённой нацией, они хотят разбиться вновь на свои народности. Надо сказать спасибо, что хоть не на племена.

– Ну тогда начнётся война, волнения… резня.