— Да не начинай ты… — Сириус был крупней Северуса, но на площади Гриммо у него было гораздо меньше шансов попробовать алкоголь, чем в Тупике Прядильщиков, поэтому он тоже уже начинал ощутимо пьянеть, — о чем я должен был разговаривать с сопливым первокурсником? И ты сам не очень стремился проводить время с каким-то предателем семьи - гриффиндорцем!
— Да пошёл ты, — слабо повторил Регулус, прикладываясь к своей кружке.
— Вы оба полные идиоты, — объявил Северус.
Он хотел бы, чтобы здесь на его месте был Альфард. Тот бы обязательно нашёл, что сказать, объяснил бы двум по-блэковски упрямым баранам, что они оба бились о несуществующую стену. Он часто сводил всё к любви, но в отличии от дешевых сентенций Дамблдора, это было как-то по-настоящему. Пусть не с первого дня, но ему поверил даже Северус, считающий себя в свои пятнадцать лет прожженным циником. Альфард любил со всей страстью, так свойственной его семье, и даже не пытался скрывать это, как многие его родственники.
К часу ночи все трое были смертельно пьяны. Сириус, закинув руку на плечо Северусу, долго и путанно пытался объяснить ему, что не пытался его убить полгода назад. Он раз пять успел взъерошить волосы младшему брату и даже пробормотал что-то про то, что, может, он больше не был таким уж невозможным нытиком. Они съели столько сладостей, что всех немного тошнило, но от опьянения это почти не помогло. Регулуса и правда чуть не вырвало, как и предсказывал его брат.
Северус больше всех осознавал происходящее и решил наконец прекратить попойку. Им и так уже невероятно повезло, что их родители так долго праздновали внизу, и никто не решил зайти к ним. Северус не доверял себе колдовать в таком состоянии, поэтому вылил оставшийся сидр в унитаз, а котёл засунул обратно под кровать Сириуса. Вдвоем они довели еле передвигающего ноги Регулуса до его комнаты и уложили в постель. Тот что-то бормотал всю дорогу, но отключился, стоило его голове коснуться подушки.
Его брат тоже отправился спать, напоследок притянув голову Северуса к своей так, что они больно стукнулись лбами лбами:
— А ты, Нюнчик, оказывается, умеешь пить. Может, из тебя ещё получится нормальный человек. И волосы, смотрю, мыть начал…
Северус не имел ни желания, ни сил препираться, и просто втолкнул Блэка в его комнату, закрыв за ним дверь. Оставшись один в тёмном коридоре, он на секунду испугался. Эти старинные дома всё ещё казались ему страшными. “Регулус не будет возражать, если я лягу с ним” — подумал он, прилагая все усилия, чтобы сконцентрироваться. Он обернулся и вскрикнул от страха, увидев позади себя выросшую из ниоткуда фигуру. Только через несколько секунду он узнал в ней своего отца.
Альфард, естественно, тут же понял, чем занимались мальчишки. Он покачал головой:
— Вам, молодой человек, завтра многое придется объяснить. — Северус покаянно опустил голову, мечтая только о том, чтобы поскорее оказаться в постели. — Ну что, напраздновался? Пойдём через камин в библиотеке, незачем волновать Вальпургу…
Выходя из камина дома, Северус споткнулся и разбил нос о журнальный столик. Но спустя несколько быстрых отточенных заклинаний из палочки Альфарда, он смог наконец заснуть — подниматься в спальню было уже совсем немыслимым подвигом.
***
На следующее утро Альфард даже поддался слезным просьбам Северуса и не стал говорить Ориону и Вальпурге, чем прошлой ночью занимались их сыновья. Он был почти рад, что мальчики, судя по всему, почти помирились. Северусу он, конечно же, прочитал длинную лекцию, но наказывать не стал. Его собственные ранние эксперименты с алкоголем тоже происходили в компании старших братьев.
Несколько дней после Рождества прошли мирно. Они с Северусом играли в нарды и обсуждали последние политические события. Альфард во всем пытался быть с сыном настолько откровенным, насколько мог. Вечера напролет они проводили за чтением и разговорами, почти не замечая, когда одно постепенно переходило в другое.
— Альфард… — тихо позвал Северус.
На Рождество кто-то подарил ему штемпель с его собственным экслибрисом (старый добрый герб семьи и имя “Северус Блэк” готическим шрифтом), и последний час он методично проставлял печать на каждую свою книгу, включая школьные учебники и тетради. Альфард не ожидал, что эта мелочь так ему понравится.
— Да?
— Я хотел спросить… Люциус написал мне, что скоро Тёмный Лорд снимет свою метку. Это правда?
Альфард вздохнул. Иногда он жалел, что совесть не позволяла ему начать подвергать всю переписку сына жесткой цензуре. Это был не первый раз, когда мальчик узнавал от Люциуса Малфоя то, что ему знать не полагалось.
— Да. Мы договорились. Он и так получил более, чем достаточно от нашей семьи. А что? Ты об этом жалеешь?
Северус бросил на него короткий взгляд из-за завесы черных волос и снова уткнулся в форзац старого учебника по трансфигурации.
— Нет, — почти шепнул он, — конечно, нет. Спасибо вам.
Альфард порывисто поднялся из-за своего стола, подошёл к сыну и обнял его, крепко прижимая к себе. От Северуса пахло жженым лавровым листом после очередного эксперимента и немного своим первым одеколоном, который понадобился ему совсем недавно. Его мальчик, которого он никогда не видел маленьким, слишком быстро вырос. Многочасовые разговоры обо всём на свете не прошли даром. Из озлобленного на весь мир мальчишки с фанатично горящими глазами Северус превратился в рассудительного и разумного молодого человека. Уже совсем скоро Альфард сможет окончательно исправить совершенную им в запале ошибку.
— Я очень люблю тебя, ты знаешь об этом? — пробормотал он.
Худые руки неловко и нерешительно обняли его в ответ. В первый раз.
***
В Лидсе, куда ему пришлось аппарировать этим же вечером, уже давно шёл снег. К семи вечера уже совсем стемнело, и только редкие маггловские фонари освещали пустую, заснеженную улицу. Альфард почувствовал себя глупо, понятия не имея, зачем его сюда позвали. Снег падал огромными слипшимися хлопьями: у малышей завтра будут получаться замечательные снеговики. В мёртвый сезон между Рождеством и Новым Годом людей на улице практически не было, а редкие прохожие так торопились попасть домой, что меньше всего внимания обращали на Альфарда в его мантии.
— Настоящая зимняя погода ради разнообразия, — произнес спокойный вкрадчивый голос прямо за его спиной, — как поживает Северус?
Альфард уставился на Волдеморта так, будто тот был призраком прошлого Рождества. Было странно видеть этого волшебника на простой магловской улице, поднимающим повыше меховой воротник мантии, чтобы защитить шею от холода. Он даже приветливо улыбнулся Альфарду.
— У него всё хорошо, спасибо.
— Рад был услышать, что вы решили больше не доверять его сомнительной опеке Дамблдора.
Альфард едва не выпалил о том, что Дамблдор предлагал ему сотрудничество, но вовремя прикусил себе язык.
— Зачем вы меня пригласили?
— Пойдёмте, сами увидите.
Как завороженный, Альфард последовал за ним по обледенелому тротуару.
Какого же было его удивление, когда Тёмный Лорд уверенным шагом вошёл в самую обычную маленькую церковь. Не обращая ни малейшего внимания на магглов (те, впрочем, инстинктивно расступались перед ним), он проследовал в середину зала, где винтовая лестница вокруг одной из колонн вела на небольшой балкон.
Альфард поднялся следом. Большинство волшебников, даже самых чистокровных, номинально считали себя христианами. Блэки, в отличии от многих других семей, почти никогда не посещали церковь, и Альфард с трудом мог припомнить, когда в последний раз был на службе. Кажется, это были крестины Нарциссы (или, может быть, Регулуса). Но это, разумеется, происходило в одном из крупных соборов Лондона, и никаких магглов там не было. Эта же красивая, но весьма скромная церковь была переполнена прихожанами. Альфарду почему-то вдруг стало неуютно.
Они с Волдемортом достигли балкона, где традиционно сидели знатные особы. Альфард не выдал своего удивления, когда увидел своего старшего брата Ориона переговаривающимся с Рудольфом Лестрейнджем, а рядом с ними его племянницу Беллактрикс, с жадным отвращением глядящую вниз, на рассаживающихся магглов. Они обменялись приветствиями, и Альфард занял место на крайнем кресле справа, рядом с братом. Волдеморт занял предусмотрительно оставленное для него пустым центральное место, как раз по левую руку от Ориона.
