— Да, он сказал, что у меня очень хорошо получается для самоучки, — с гордостью ответил Северус. — Кажется, я тоже что-то нашел!

Это был почти идеально круглый шар с маленьким отверстием посередине и пятью равномерно удаленными линиями из множества наростов по бокам.

— По-моему, это морской ёж. Отличная работа!

Все трое принялись за поиски с удвоенным энтузиазмом.

— Ты тоже не ладишь с братом? — как бы между прочим поинтересовался Альфард.

— Мы с ним не ладим уже лет десять, — усмехнулся Регулус, — но в этом году он совсем с ума сошел.

— У вас слишком маленькая разница в возрасте. Сигнус с твоим отцом тоже почти ровесники, но они всегда могли почувствовать себя старше по сравнению со мной. И что же Сириус делает в этом году?

Северус отошел от них, рассматривая что-то, но повернулся, прислушиваясь. Регулус охотно продолжил жаловаться:

— Раньше он просто ходил всюду со своими дружками, насмехаясь надо всеми и устраивая дурацкие розыгрыши. Сейчас он дерется буквально с каждым слизеринцем, которого может достать — но это и неудивительно, Северус же теперь больше не удобная мишень. И постоянно болтает о том, что сразу после школы пойдет убивать Пожирателей Смерти. Полный придурок.

Альфард вздохнул. Сириус был гриффиндорцем для мозгом костей. Хорошо, что в отличии от своих кузенов он пока по-настоящему не влез во всю эту грязную политику. Но он мог подвергнуть себя большой опасности — Волдеморт был не единственным, собирающим армию. Стоит ему узнать, что Альфард добровольно работает с теми, кого он так ненавидел, и всякое доверие между ними будет утеряно навсегда. «Но ведь это и ради него тоже. Если не будет никакой войны, Сириус тоже будет в безопасности».

— Я понимаю, как это тебя раздражает. Просто постарайся помнить о том, что он всегда остается твоим братом. Кровь гуще воды. Рано или поздно Сириус придет в себя.

Ответом ему стали два одинаково скептических взгляда.

— Кажется, я тоже что-то нашел, — камень в его руках был не похож ни на что в особенности, но объемный рисунок на его поверхности делал его похожим на окаменелость.

— По-моему, это кусок черепицы, — невинно предложил Северус.

— Ну, а я все равно буду считать его окаменевшей губкой или чем-то вроде этого. — беззаботно ответил Альфард.

Регулус попытался вскарабкаться на одну из скальных гряд, но Альфард запретил ему. Северус нашел обычную, не окаменелую раковину, но она понравилась ему и он решил сохранить ее. Он долго рассматривал ракушку, поднося совсем близко к глазам и поворачивая, наблюдая за жемчужными переливами розового и бежевого.

— Нарцисса не вернется в Хогвартс? — затаив дыхание, спросил он.

— Вернется, но не скоро. Ее отец решил примерно наказать ее — и, позволь напомнить, что так будет с каждым, кто хотя бы попытается вмешаться в дела не по возрасту.

Регулус виновато опустил глаза, а Северус сдерживал себя несколько секунд, но потом все же выпалил возмущенно:

— Но вы не можете вечно все скрывать от нас! В конце концов, нас это тоже касается. В Хогвартсе рассказывают только всякие небылицы, даже Люциус ничего толком не говорит… — он захлебнулся собственным негодованием.

Альфард задумался. Он всегда был категорически против любого участия детей. Но ситуация с Нарциссой показала ему, что дети не всегда ждут родительского разрешения на то, чтобы совершать глупости. Он мог себе представить, какие дикие истории выдумывают рвущиеся в бой школьники. Меньшим из зол было рассказать мальчикам правду, пусть и не всю. Это могло уберечь их от необдуманных поступков, да и немного доверия между ними тоже не помешает. Не говоря уже о том, что Северуса это в известной степени касалось напрямую.

— Думаю, не нужно объяснять, что то, что я вам расскажу, ни при каких обстоятельствах нельзя никому повторять? — это было бы огромной проблемой, но ни Северус, ни Регулус не имели склонности к пустому хвастовству и поэтому должны были сохранить все в тайне. — Волдеморт хочет провести через Визенгамот один закон, который, по его мнению, поможет ему прийти к власти. После этого закона наше «сотрудничество» будет закончено, а Северус будет избавлен от темной метки.

Мальчики смотрели на него, открыв рот. Они явно чувствовали себя польщенными, что с ними наконец-то говорили откровенно, как с равными. Альфард надеялся, что не пожалеет об этом решении.

— Что это за закон? — едва слышно прошептал Регулус.

— Изменение избирательного законодательства.

— И все? — Северус даже презрительно поморщился, нисколько не впечатленный такой приземленностью. Регулус тоже выглядел удивленно и разочарованно.

— Это ключевой момент для мирного прихода к власти, — эти дети еще не понимали всей ценности этого простого слова «мирный», но Альфард, потерявший дом своего детства во время предыдущей войны, прекрасно понимал, какой могла быть альтернатива. — И это будет весьма масштабное изменение, которое может пойти на пользу Британии.

— Ну разумеется, ведь это Его идея, — без тени сомнения кивнул Регулус, — но что он хочет изменить?

Окаменелости были забыты. Альфард огляделся и заметил неподалеку облезлую скамейку. Он кивнул в ее сторону, предлагая мальчикам сесть, но сам приступил к объяснению еще по дороге:

— В первую очередь он хочет снять большинство ограничений для активного избирательного права. Вы понимаете, что это такое? — получив два не очень уверенных кивка, он вздохнул и подумал, что его старший брат гораздо лучше подходил для чтения лекций о политической организации магической Британии. — Места в верхней палате Визенгамота передаются по наследству, при этом каждый из заседающий там волшебников может иметь множество голосов, в зависимости от знатности. Эти голоса очень ценны, поэтому порой разорившиеся семьи продают часть своих. Наша семья, через представительство твоего отца, имеет пятьдесят два голоса, или около того.

— Это мы и так знаем, — Регулус просто горел от нетерпения и желания услышать гениальный план Темного Лорда по бескровному захвату власти.

— Палата общин имеет гораздо меньшую силу в законодательном процессе, а ее члены избираются. В чем подвох?

— В Британии нет всеобщего избирательного права, — прошептал Северус.

— Именно. Сейчас голосовать имеют право только выпускники Хогвартса, владеющие недвижимостью в магическом мире. Это исключает почти половину всех волшебников, большая часть из которых либо слишком бедны, чтобы позволить себе семь лет образования, либо маглорожденные, не имеющие возможность купить магическую резиденцию. Волдеморт хочет, вполне в духе политических настроений последних трехсот лет, дать право голоса каждому волшебнику.

Теперь восторг зажегся и в глазах Северуса тоже. Неудивительно: еще полгода назад он вряд ли мог надеяться на шанс голосовать в обозримом будущем. Даже если сейчас его положение в обществе изменилось, он явно помнил страхи и тревоги того времени. Регулус сосредоточенно пытался понять, в чем была политическая выгода такого решения:

— А чем это поможет Темному Лорду?

— Во-первых, он много времени и усилий посвятил сбору сторонников. Среди них не только молодые чистокровные волшебники — он также заинтересован в голосах Лютного Переулка и имеет множество сторонников среди полукровок. К тому же, это в любом случае станет невероятно популярным решением. С правильной рекламой все узнают, кого им стоит благодарить за такой подарок. Тогда на первых же выборах, которые состоятся ровно через год, он сможет иметь огромное преимущество.

Они замолчали. Каждый обдумывал услышанное. Альфард смотрел на бьющиеся о каменный берег волны (прилив и правда приближался, скоро им стоило направиться домой) и думал о том, были его слова полностью правдивы, или же он скрывал от них и даже от себя те опасения, которые преследовали его в последнее время. Через пару минут он продолжил:

— Но это не все. Также он ищет возможности перерисовать избирательные округа — вернее, передать право делать это специальной комиссии, в которую по чистой случайности войдут его сторонники.