Через полчаса он выторговал для себя уже на порядок больше, чем Беннет собирался предложить изначально, хотя по-прежнему не связал себя никаким обещанием. Теперь Альфард не мог сказать, были ли все его слова лишь очень умелым притворством. Хотя он явно старался найти для себя безопасную позицию, которая не будет поставлена под удар даже в случае неудачи Волдеморта, он уже вовсе не отрицал вероятность его успеха.
Вскоре Виксен пригласил их пройти в бильярдную комнату и тут же оставил под каким-то предлогом, пообещав скоро продолжить их «увлекательный разговор».
Беннет принялся как ни в чем не бывало натирать кий мелом, шутя про то, что в этом виде спорта он был не так безнадежен, как в стрельбе. Альфард не мог словами выразить, насколько его поражала эта безграничная самоуверенность.
— Если вы полагаете, что я и дальше буду участвовать в вашем отвратительном представлении, то вы глубоко ошибаетесь, — заявил он, не пытаясь больше скрыть всю неприязнь.
Беннет посмотрел на него с непониманием, так похожим на искреннее:
— Альфард, о чем вы говорите?
— Сомнительные занятия и полулегальные гешефты — это одно, хотя моя семья не подписывалась и на это тоже. Но если вы думаете, что можете угрожать невиновным, женщине и школьникам, а я буду просто сидеть и кивать… Это подлость, и я не позволю так очернять себя.
Беннет вскочил, кий с грохотом упал на паркет, но он не обратил на это не малейшего внимания. Беннет яростно и брезгливо отряхнул руки от мела, выплевывая каждое слово:
— Вы вовремя спохватились. Ей богу, Альфард, от вас я не ожидал такого лицемерия. Значит, все остальное, что вы делали по приказу Темного Лорда за последние месяцы вас не смущало, но стоило мне сказать вслух то, что и так все знают, и вы мгновенно стали слишком хороши для наших низменных политических игр? Вы смешны!
Альфард оскалился и заговорил с еще большей злобой, задетый за живое этим оскорблением:
— Как вы смеете говорить мне это в лицо после того, что по вашей милости произошло с Нарциссой, — на самом деле имени Беннета никто тогда не упомянул, но Альфард был уверен, что такое решение вряд ли могло быть принято без его ведома. — Вы нарушаете одну договоренность за другой, впутываете в свои грязные дела тех, кто не должен быть иметь к ним никакого отношения, и после этого я должен вам доверять?
— Никто не просит вас доверять мне, — раздраженно бросил Беннет, — а ваша племянница сама решила, как ей стоит поступить — поверьте, если бы я знал, что какой шум вы из-за этого поднимите, то остановил бы ее. Вы позволяете собственному чувству обиды влиять на ваши рассуждения. От Блэка я ожидал большего. Неужели вас правда так волнуют Виксены? Семейка удачливых торгашей, сколотившей свое неприлично огромное состояние на работорговле? Они, я уверен, не слишком заботились благополучием своих ближних, когда заковывали подростков в цепи и продавали их в новый свет!
В его словах было только одно зерно правды. Альфард и правда позволил себе слишком много эмоций. Это надо было прекращать немедленно. Он на секунду закрыл глаза, а открыв их, уже мог холодно усмехнуться:
— В ваших словах так и сквозит зависть. Жалеете, что во времена работорговли в вашей семье еще не было волшебников?
Не смотря на хорошее владение собой, по лицу Беннета сразу стало понятно, что слова его задели.
— Ну не всем же сравниться с древнейшими и благороднейшими, — со злым сарказмом произнес он, но Альфард только улыбнулся торжествующе, почувствовав собственное моральное превосходство.
Через несколько секунд его лицо приняло выражение, делавшее его почти неотличимым от многочисленных родственников, высшую степень надменного высокомерия, подвластную только Блэкам.
— Хотите и дальше угрожать женщинам и детям — не смею вам мешать. Но помните, что это не то, чем должен заниматься достойный чистокровный волшебник. А я в подобном участвовать не намерен.
С этими словами он поднялся и пошел к двери, даже спиной чувствуя волны гнева, исходящие от Беннета:
— Вы не смеете так уходить! Вы дали обещание и обязаны делать то, что приказывает Темный Лорд. Ваш сын…
— Не советую даже упоминать его, — шелковистым, идеально ровным голосом произнес Альфард. — Мои дела с Темным Лордом я решу самостоятельно.
Он громко хлопнул дверью и поспешил покинуть этот дом. Прощания с хозяином хотелось избежать — он знал, что Беннет придумает какую-нибудь убедительную ложь о его отсутствии, а его небольшой саквояж будет сегодня же отправлен к нему домой. Ему повезло, и на крыльце оказалась точка, открытая для аппарации наружу, которой он поспешил воспользоваться.
Нужно было как можно скорее поговорить с Орионом — он не мог, да и не вправе был принимать такие решения самостоятельно. Старший брат наверняка поддержит его так же, как поступал всегда, еще с тех пор, когда самоотверженно защищал шестилетнего Альфарда перед отцом, принимая на себя весь его гнев и любое жестокое наказание.
Завтра вечером он должен был забрать из Хогвартса Северуса — семья устраивала грандиозный вечер по поводу дня рождения Вальпурги, на котором было позволено присутствовать даже детям, пусть некоторые из них и не выказывали особого желания. Как никогда Альфарду захотелось обнять сына, прижать к себе несмотря на все возражения и держать так, пока не пройдет это удушающее, сжимающее горло чувство тяжкой тревоги за него. Он делал всё это ради него и спасет его, чего бы ему это не стоило.
Комментарий к Глава 13.
Глава выходит с небольшой задержкой, за что прошу прощения. Я сейчас занята переездом и началом магистратуры, но “Лоббист” остается моим самым главным и горячо любимым проектом, на который я так или иначе буду находить время.
В следующей главе будет объяснено, что за закон стремится провести Волдеморт, а также много уютно-семейного (с поправкой на странности Блэков).
========== Глава 14. ==========
Координаты аппарации были подписаны «Поместье лорда Волдеморта». Орион даже хмыкнул вслух: какое такое поместье могло быть у Томми Риддла, сироты-полукровки? По видимому, быть приглашенными туда было великой честью для рядовых сторонников Темного Лорда. Разумеется, ни один из братьев Блэк не чувствовал себя особенно польщенным. Орион смотрел мрачнее тучи, Сигнус сыпал бесконечными нервными остротами, а Альфарда немного тошнило, хотя именно он настоял на этой встрече.
Наверху слышно было, как Вальпурга снова бурно выясняет отношения с только что приехавшим из Хогвартса Сириусом. Орион отдавал последние указания, уже надевая мантию:
— Он наверняка будет пытаться обращаться к тебе напрямую. Не позволяй ему увидеть, что между нами есть какие-то противоречия (а он наверняка их нащупает). Мы должны выступать, как один.
Альфард серьезно кивнул. По пальцам можно было пересчитать случаи, когда он открыто противоречил старшему брату, а сейчас их обоих волновало одно и то же.
Аппарация привела их в густой лес. Посмотрев под ноги, Альфард заметил выложенную из камней дорожку, и с запозданием осознал, что их окружал не лес, а заброшенный и заросший сад. В двух шагах от них земля была усыпана начавшими гнить яблоками, а в развалинах неподалеку можно было еще угадать очертания летней беседки, несмотря на прорастающую прямо через остатки крыши сосну.
— Великий Мерлин, — презрительно протянул Сигнус, всегда особенно гордившийся безупречным парком в своем собственном доме.
— Мы здесь не для этого, — бросил Орион.
Они пошли по дорожке вперед, и через пару минут заросли ежевики и шиповника расступились, и братья Блэк наконец увидели то, что громко называлось Поместьем лорда Волдеморта.
Территория перед домом была заметно расчищена. Кто-то постарался, усмиряя разросшийся кустарник, вырывая сорную траву, делая аккуратную лужайку перед домом. Наспех были посажены какие-то цветы, так что даже земля в клумбах до сих пор оставалась свежей и рыхлой. На одной из каменных стен дома виднелся черный след, как от ожога — тут недавно сорвали и выжгли остатки ползучего плюща.
