— А вот и восходящая звезда британской политики, — улыбнулся ему Николас Лонгботтом. Альфард хотел как-нибудь сострить в ответ, но потом решил просто приветливо кивнуть.

Министерство магии было мрачным, уродливым и очень старомодным — и старомодным не в том же своеобразном, но очаровательном смысле как Гриммо 12. Нет, главное здание магической Британии прочно застряло в тридцатых годах. Переговорная номер четыре тоже выглядела так, будто в ней ни одного стула не поменяли с самого начала войны. Хотя мебель и не была изношена использованием, но постоянное применение заклинания как-то вымывало ее, делало похожей на картинку в старом журнале. Справедливости ради, стулья были довольно удобными. Кроме него за столом расположилась еще дюжина волшебников. Он был знаком со всеми, пусть с некоторыми и понаслышке.

— Может быть, пора начинать? — нетерпеливо поинтересовался Игнатиус Прюэтт.

— Мы ждем мистера Малфоя, — ответили ему.

На диване в углу комнаты собрались несколько едва ли не открыто зевающих журналистов. Альфард сам готов был прилечь — последние несколько дней он допоздна проводил с Сигнусом, пытаясь как можно лучше изучить тонкие нюансы британской экономической истории. Мерлин видит, это было еще сложнее, чем политика.

Наконец, появился Малфой — как всегда в франтовской мантии и с самоуверенной улыбкой на лице, будто ему принадлежало все министерство. После раунда приветствий он тоже занял свое место за два кресла от Альфарда и с преувеличенным вниманием уставился за Прюэтта. Тот послал ему раздраженный взгляд перед тем, как объявить:

— Джентльмены, заседание круглого стола департамента финансов на тему “Разработка нового экономического курса с участием гражданского общества” объявляется открытым.

Альфард едва удержался, чтобы не засмеяться вслух. Он не был уверен, что в министерстве понимали под словами “гражданское общество”, но интуиция подсказывала ему, что полтора десятка богатых чистокровных волшебников, большинство из которых так или иначе занимали посты в министерстве или имели возможность значительно влиять на его деятельность, вряд ли были объективным отражением структуры британского общества. Кажется, никому кроме него это не показалось забавным.

— Первое слово предоставляется господину Сейджу Селвину.

Темноволосый маленький мужчина, по-детски курносый и пухлощекий, явно пытался возместить эти неудачные черты своей внешности чрезмерной серьезностью. У него даже неплохо получалось — хотя легкий эффект комичности все равно сохранялся. Поприветствовав всех присутствующих, он начал свою обстоятельную речь:

— Господа, вам известно, какие проблемы стоят перед министерством магии. Низкие темпы экономического роста. Долговые обязательства, которые с каждым годом становится все сложнее оплатить. Медленно растущий дефицит бюджета при постоянном сокращении расходов. Необходимо кардинально новое решение, способное не просто отсрочить, но по-настоящему уладить эти проблемы.

Благодаря урокам брата Альфард знал, что Селвин был целиком и полностью человеком Дамблдора. Он был довольно молод, но после ранней смерти своего отца приложил все свои усилия, чтобы превратить свою семью (один из старейших аристократических домов Британии) в добросовестных сторонников новой политики.

— Министерству требуется полная реструктуризация экономических потоков в комбинации с мерами жесткой экономии. Только так мы сможем преодолеть этот тяжелый период и выйти победителями. Более конкретно мы предлагаем…

Игнатиус Прюэтт благосклонно кивал на каждое предложение. Он принадлежал к той же фракции Визенгамота, членов которой между собой в большей степени объединяла не приверженность какой-то идеологии, а личная преданность Альбусу Дамблдору. По словам Сигнуса, у того была довольно четкая и обоснованная политическая программа, построенная на основе максимального сближения с маггловским миром. Но в том, что касалось экономики, старик мало что мог противопоставить традиционным чистокровным семьям, которые не только контролировали большую часть британского производства, но и регулярно одалживали правительству огромные суммы (их собственный отец, например, когда-то получил за такой кредит орден Мерлина). Хотя директор Хогвартса пытался использовать свое влияние и в этой области, предложения его сторонников в сфере экономики всегда носили характер полумер и не пользовались широкой поддержкой.

Последовали прения. Николас Лонгботтом, чья семья всегда придерживалась максимально независимой позиции, завалил Селвина каверзными вопросами, на которые тот отвечал длинными и сложными, но пустыми словами. Альфард молчал, ожидая своего часа.

Дальше вызвался выступить один из чиновников департамента. Он не предлагал никаких решений, но огненные цифры, появившиеся в воздухе по мановению его палочки, говорили сами за себя. Альфард не был уверен, насколько плоха была ситуация, но ему эти значения совершенно не нравились.

— А теперь давайте выслушаем Альфарда Блэка, выступающего здесь от имени своего брата, Сигнуса Блэка, члена постоянного совета по экономическому развитию при департаменте финансов министерства магии, — кисло объявил Прюэтт.

Альфард всегда предпочитал говорить исключительно за самого себя, но в последнее время ему так или иначе пришлось расстаться с этой иллюзией. Он обвел комнату взглядом. Абраксас, до этого откровенно скучавший и даже не утруждавший себя вопросами к Селвину, теперь подался вперед и очень правдоподобно изображал искренний интерес. На самом деле им, как и почти всегда, руководила жадность. Остальные волшебники смотрели на него со сдержанным любопытством: хотя они все прекрасно знали, кем был Альфард, в политике он все еще оставался темной лошадкой, и мало кто представлял, о чем именно он будет говорить.

— Доброе утро, — начал он. — Положение министерства, безусловно, с каждым годом становится все трудней и трудней. Но я хотел бы, чтобы вы посмотрели на эту ситуацию с другой перспективы. Министерство магии — не человек. Оно не голодает, не занимает деньги, чтобы собрать детей в Хогвартс, не экономит на самых необходимых вещах. Простые волшебник и ведьмы — вот, кто действительно страдает от экономических проблем и именно на них мы должны обращать внимание в первую очередь. Любые меры для стабилизации экономического курса должны быть направлены на увеличение благополучия простых жителей магической Британии. В конце концов, именно их слугами являются все работники министерства.

В углу проснулась и застрочила в блокноте молоденькая симпатичная журналистка. Члены круглого стола смотрели с плохо скрываемым непониманием — эта риторика была неожиданна, но они еще не представляли, к чему вел Альфард. Абраксас Малфой едва не облизывал губы.

— Первое и основное решение, которое я предлагаю — увеличить доступность потребительских продуктов. Для этого необходимо снизить грабительские тарифы на импорт товаров с континента, также как уменьшить налоговое давление на мелких предпринимателей. Снизятся цены на хлеб, мясо и молоко, которые неуклонно росли уже почти десять лет. Стабилизируется и цена многих повседневных промышленных товаров. Это эффективно повысит доход всего населения, что в свою очередь привнесет новую искру в экономику.

Теперь большинство присутствующих откровенно хмурились. Эта идея казалась им странной и нереальной — в точности, как Альфарда предупреждали. Тем более ничего подобного не ожидали от одного из Блэков, которые за тысячу лет своей истории вряд ли хоть раз публично озаботились благополучием “простых волшебников”.

Но это новизна неизбежно притягивала внимание. Именно оно и было целью. Пусть краткосрочное, пусть поверхностное. Важно было, чтобы об Альфарде, и группе, чьи интересы он представлял, заговорили.

Очень жаль, что это было ложью с первого до последнего слова.

ФЛЭШБЭК

За несколько дней до этого он ужинал с Беннетом и Пьюси в клубе Аттениум. Место было дорогим и эксклюзивным, но при этом, в отличии от многих подобных заведений, владельцы Аттениума всегда избегали чрезмерного внимания к чистоте крови. Альфард не раз бывал там во время своих коротких визитов на родину из-за неподражаемого стейка, который там подавали.