Орион и Вальпурга, никогда не любившие директора, после новостей о Сириусе и вовсе потеряли к нему последние остатки уважения. Но от Альфарда не скрылся и мимолетный, но выразительный взгляд старшего брата. Орион хотел сказать ему, что было время действовать.

— Я тоже буду рада, когда Нарцисса наконец закончит школу, — вступила Друэлла, — страшно даже подумать, сколько влияния он имеет на детей.

Выступать перед публикой по поручению Волдеморта было одним делом. Альфард тоже не испытывал от этого удовольствия, но и виноватым себя не чувствовал: в конце концов, он не обращался ни к кому лично, даже не убеждал ни в чем напрямую, поэтому назвать это обманом было сложно. Говорить в лицо не просто случайному волшебнику, а своему родственнику, было совсем другое дело. Пусть они были толком не знакомы. Приносить некоторые темы в семью было несовместимо с его моральными принципами.

— Это правда — школой при Саламанке управляет независимый ученый совет, его участникам запрещено занимать другие политические позиции. Странно, что у вас в Британии не так.

— В Британии бы просто не нашлось достаточно уважаемых волшебников, которые не занимаются политикой, — пояснил Сигнус.

Это был далеко не первый раз в жизни, когда Альфарду приходилось поступаться своими принципами — просто за время своих разъездов он успел почти отвыкнуть от этой необходимости. Но сейчас у него была гораздо более важная причина так поступить: причина по-прежнему перешептывалась с Регулусом и украдкой вытирала рот рукой. К его счастью, Вальпурга не смотрела в тот угол стола.

— Орион прав, — непринужденно начал Альфард, — я не могу не восхищаться способности Дамблдора создавать себе репутацию. Многие волшебники просто не воспринимают его всерьез, что является огромной ошибкой.

На лице Диего отразился вежливый интерес.

— Его политический курс не просто глуп — он опасен.

Кажется, все присутствующие затаили дыхание, ожидая реакции Диего Блэка. Тот окинул Альфарда оценивающим взглядом, и наконец кивнул:

— Дамблдор считает себя сторонником прогресса. Как и многие люди с подобными взглядами, он даже себе не в состоянии объяснить, в чем должен заключаться и куда вести этот прогресс.

Такой ответ воодушевлял и — что немаловажно — значительно облегчал муки его совести.

— Хорошо сказано. Следование книжным идеалам, какими бы правильными они не казались, редко оправдывает себя в реальной жизни. А когда на кону стоят судьбы целой страны, это становится и вовсе преступным.

— И все же, у Дамблдора и его сторонников нет и вряд ли когда-нибудь появиться возможность следовать его радикальному курсу сближения в магглами. Самые сильные игроки Конфедерации — Китай, СССР, США — в кои-то веки хоть в чем-то согласны между собой и никогда этого не допустят.

Вмешался Сигнус:

— Конфедерация, к сожалению или к счастью, мало что решает. Нас гораздо больше волнует, что происходит в нашей стране.

Только этого Альфарду и не хватало. Кто бы ни был автором вчерашнего подробного письма-инструкции, он явно не учел, что каждый в его семье имел собственные политические мнения, которые никто из них не собирался держать при себе. Он попытался оспорить мнение брата:

— Роль Конфедерации не стоит недооценивать. Хотя они никого не заставляют принимать те или иные решения, их позиция влияет на политический курс всего волшебного мира. Будь это не так, Конфедерация бы распалась за ненадобностью еще пятьдесят лет назад.

— Возможно, я несколько предвзят, — улыбка Диего была еще более ослепительной, чем обычно, — но Конфедерация и правда играет большую роль в политике в первую очередь тем, что определяет текущие нормы и ценности. Это может показаться незначительным — ведь мы не в силах принимать обязательные для всех законы, или собирать налоги. Но именно для сопротивления таким людям, как Дамблдор, это особенно важно.

— Я в полной мере наслаждаюсь нашей беседой , — с уважением вмешался Орион, — но, по-моему, к нашему разговору прислушиваются несколько совершенно лишних пар ушей.

К своему стыду, Альфард напрочь забыл про детей. Все трое были обращены в слух — разве что Нарциссе лучше мальчишек удавалось это скрывать. После замечания отца Регулус тут же виновато залился краской, а на лице Северуса отразилось возмущение от того, что кто-то посмел обвинить его в подслушивании.

— Ты прав — а ну-ка вон отсюда! — Сигнус обошелся без намеков и просто выставил подростков из-за стола.

— Но мы еще голодны! — попыталась возразить Нарцисса, но после одного-единственного взгляда отца быстро признала, что сегодня это оправдание не сработает.

Неохотно все трое поднялись из-за стола. Северус взял себе еще один сэндвич. Медленно, несколько раз оглядываясь, они вышли из беседки и пошли вдоль пляжа на юг, где в четверти мили от них возвышались огромные белые скалы.

Дождавшись, пока дети точно не могли их больше слышать, Альфард позволил себе пошутить:

— Все-таки, как сильно проявляется разница в поколениях. Мне в их возрасте меньше всего хотелось выслушивать разговоры взрослых.

— Да, ты всегда пытался избегать всех взрослых вещей, — усмехнулся Орион, — но и разговоры нашего отца редко были настолько увлекательны.

Он знал, о чем говорил: Орион лет с пятнадцати самоотверженно вникал даже в самые скучные дела семьи, позволяя своим младшим братьям наслаждаться чуть большей свободой.

Вальпурга, не позволявшая себе вино, поставила недопитую чашку с кофе на грубый деревянный стол так сильно, что она звякнула.

— Но что вы имели в виду, говоря, что Конфедерация может сопротивляться таким людям, как Дамблдор? — с видимым волнением спросила она.

Диего заговорил гораздо серьезней, чем раньше.

— Как я и сказал, дело в нормах. С окончания войны Конфедерация занята в основном тем, чтобы поддерживать срединную позицию. Не слишком сближаться в магглами, но и не изолироваться от них окончательно. Не возвращаться к средневековому феодализму, но и не поддерживать демократических революций. И самое главное: не позволять создание сильных союзов, но об этом страны-победительницы Гриндевальда заботятся и сами. Но за четверть века такая позиция почти себя исчерпала: все больше и больше участников требуют конкретных действий. Рано или поздно баланс сил качнется в определенную сторону, а это в свою очередь определит, какие поступки, идеалы и идеологии будут одобряемы международным сообществом. Поверьте мне, это окажет влияние на каждую отдельную страну.

— На Британию в особенности, — вставил Альфард. — Здесь как нигде сильны требования к изменениям.

— Правда? Я всегда полагал, что англичане на редкость консервативны.

— Это так. Но даже консерваторы не выбирают добровольно стагнацию. Сложившаяся в стране политическая ситуация такова, что выход новых сил на политическую сцену невероятно усложнен. Это доступно только тем, кто в состоянии собрать поддержку самых влиятельных групп — и предложить что-то по-настоящему интересное.

— Разве то же самое нельзя сказать о любой стране? — поинтересовался Сигнус.

Альфард медленно обвел взглядом каждого из присутствующих. Его руки лежали на коленях, иначе всем бы стало заметно, что они слегка подрагивали.

— Британия отличается тем, что здесь такая новая сила действительно есть.

— А, — коротко сказал Диего, — до меня доходили слухи. Но я не знал, что наша семья выбрала свою позицию в этой борьбе так рано. Неужели положение действительно беспроигрышное?

Орион покачал головой:

— Положение, разумеется, пока не столь ясное. Но любому очевидно, что возможная награда будет превышать все мыслимые масштабы.

Альфард заставил себя изобразить на лице знающую полуулыбку — и практически тут же смог наблюдать, как точно такая же расцвела на лице Диего.

— Нам всем повезло обладать безошибочным политическим чутьем Блэков, — это была очевидная всем ложь, за тысячу лет истории политические ошибки Блэков можно было исчислять сотнями. Но такого рода ложь была приятна им всем. — Но я бы хотел услышать об этом поподробней — раз уж детей все равно выгнали, мы можем говорить несколько откровенней.