— Я человек простой и не умею проводить эти ваши многоходовые интриги, — начал Маклауд, обращаясь скорее лично к Альфарду, чем к обоим собеседникам, — но, как я понимаю, с этим вы как раз в состоянии помочь.
Альфард не стал отвечать: сам он никогда не считал себя интриганом, для Слизерина, и в особенности для своей семьи он был достаточно прямолинейным и открытым человеком. Но теперь ему предстояло сыграть иную роль. Альфард коротко кивнул и приготовился слушать, предчувствуя, что рассказ Ангуса будет долгим, но полезным.
— Я начну с того, что мисс Люпин уже известно частично, а всей этой информацией пока обладал только Темный Лорд и его приближенные. В Британии проживает всего не больше тысячи оборотней — из них больше половины обращенные магглы. Многие из них живут одиночками и справляются с проклятием своими силами. Те, кто не попал в поле зрения министерства, могут вести вполне успешную жизнь, всеми способами скрывая свою проблему. Некоторые же предпочитают объединяться в общины…
Альфард слушал его с открытым ртом. Маклауд был прав — ничего подобного он в жизни не слышал. Разговоры про общины оборотней большинство волшебников считали досужими сплетнями. Неудивительно: по словам Маклауда, их было меньше дюжины на всю страну и больше половины из них были крохотными, состоящими из пяти-восьми оборотней. Попасть в такую общину было сложно. Во-первых, оборотень не мог быть официально зарегистрирован в отделе по контролю за магическими существами, в противном случае любая община была бы вскоре раскрыта министерством. Во-вторых, далеко не каждый из новообращенных вовремя находил контакт с кем-нибудь из общины.
Тот самый Грейбек, которым уже десять лет пугали непослушных детей, был главой одной из самых крупных и самых опасных общин, где процветали жестокость, насилие и попирание всех человеческих законов, как между членами так и по отношению ко внешнему миру. Свою численность они обеспечивали бесконечным притоком свеже-укушенных. Даже среди других оборотней их репутация была ужасной.
Другие общины, значительно меньшие, чаще всего были мирными. Своими силами они как могли обеспечивали собственную безопасность во время превращения. Подчиненным Волдеморта, тайно внедрившимся к ним, говорили, что от них никогда не страдал никто, кроме коров, и что за большинство новых обращений были в ответе либо Фенрир и его головорезы, либо оборотни-одиночки, которые неизбежно рано или поздно вырывались из-под контроля. Сам Ангус предполагал (и Альфард склонен был с ним согласиться), что они приукрашивали картину идеалистической коммунной жизни, и страшные случайности наверняка порой происходили, но вряд ли так много.
Внезапно в комнату вбежал восьмилетний рыжий мальчик и принялся с любопытством оглядывать собравшуюся компанию. Ангус прикрикнул на него, и мальчик, с трудом подняв маленькую сестренку на руки, тут же снова ушел.
— Всё хотят знать, — усмехнулся Маклауд. Эмили и Альфард с чувством вернули эту улыбку. То, что их сыновья были намного старше, не играло никакой роли.
— Так вам известно, что Темный Лорд хочет получить от этих общин? — Альфард воспользовался паузой, чтобы задать вопрос. Хотя то, что рассказывал Маклауд, было очень интересным, он пока не мог связать это с предстоящими планами.
— Общины дали возможность наблюдателям понять, что оборотни более чем способны существовать мирно. И это при том, что им неоткуда ждать помощи и надо всеми способами скрывать свою истинную натуру. Это потенциальное доказательство их человеческой социальности — а значит аргумент для либерализации законодательства.
После этих слов в глазах у Эмили Люпин как будто зажглись два огонька. Неудивительно, что эта тема настолько отзывалась в ней. Альфарда права оборотней интересовали слабо, хотя он и испытывал к ним жалость. С другой стороны, ему было по-прежнему сложно представить, что этот дородный шотландец, сидящий перед ним, сам раз в месяц превращался в жаждущего крови монстра. Ему хотелось спросить, как это произошло, но это явно была не нормальная тема для светской беседы.
— А вы не боитесь, что после таких предложений британцы вспомнят старую добрую и не очень давнюю традицию охоты на оборотней из арбалетов с посеребренными стрелами?
— Британцев можно заставить думать так, как нам угодно. Если верить вашему наглому приятелю Беннету, это вопрос публичного образа. Грустные картинки, проникновенные интервью и все в таком роде… Меня уверили, что это ваша работа?
Альфард громко хмыкнул. Теперь на него уже сваливали ответственность чуть ли не за весь успех этого абсолютно сумасшедшего проекта. Хотя Беннет и предлагал довольно адекватный план действия, его успех все равно не мог быть стопроцентным — слишком много “но” и “если” возникало на каждом этапе.
— Это же почти самоубийство, — неслышно прошептала Эмили, и Альфарду стало ее жалко. Свой энтузиазм она потеряла буквально за несколько секунд, но сейчас в любом случае было поздно брать свои слова назад.
— А нынешнее положение намного лучше? — Маклауд вскочил со своего безвкусного кресла и принялся ходить по комнате. Он говорил с жаром, и сразу видно было, что эти идеи он обдумывал уже не раз и не два. — Унизительное, крысиное существование для людей, которые стали жертвами преступления, но сами еще никому не навредили! Не говоря уже о тех несчастных, которые оказались под отеческим оком нашего министерства. Мне даже говорить противно о том уровне унижения и притеснений, которые им приходится переживать ежедневно. Неужели такой жизни вы хотите для своего сына? Прятать и трястись, не в состоянии довериться ни одной живой душе?
— В первую очередь я хочу для своего сына жизни, — отрезала Эмили, но лицо ее стало таким несчастным и как будто постарело лет на десять, — я ни при каких обстоятельствах не буду рисковать Ремусом, но очень надеюсь, что вы и ваши знакомые смогут построить свой план так, чтобы этого не требовалось.
— Об этом волноваться не стоит. О вас и вашем сыне позаботятся. Полнолуние он сможет проводить здесь — тут полностью безопасно. Вам нужно что-нибудь ещё?
Женщина торопливо покачала головой:
— Нет-нет, мы ни в чем не нуждаемся. Мистер Беннет лично помог мне с переездом.
Альфарду очень сложно было представить холеного Беннета таскающим коробки, но тот скорее всего ограничился передачей в руки Эмили внушительной суммы денег от имени Темного Лорда. Убедившись, что Маклауд закончил со своим рассказом, он откашлялся и обвел глазами комнату.
— Вы оба, вероятно, хотите более детально узнать о плане, разработанном Темным Лордом в отношении этого вопроса? Вынужден признать, что сам получил бумаги об этом только позавчера и наверняка посвящен не во все тонкости, но тем не менее буду рад поделиться с вами.
Многостраничное подробное письмо убористым почерком с перечислением по пунктам и подпунктам было у него с собой. Но Альфарду не нужно было доставать его, чтобы вспомнить содержание: за эти два дня он изучал его до боли в глазах и выучил почти наизусть. Многие положения казались на грани возможного, но больше всего ему запомнилась один-единственный пассаж, написанный красными чернилами и выделенная в тексте. “В ходе рекламной кампании особое внимание следует обращать на проблему равных прав и человеческого достоинства оборотней, а также то, что законодательные ограничения не позволяют реализовывать их в полной мере. Темный Лорд желает увести внимание от обвинений относительно маглорожденных. При этом ситуацию с правами маглорожденных в этом контексте употреблять крайне нежелательно”.
Разговоры в замке Доннатар продолжались до поздней ночи.
***
В среду Альфард снова оказался завален корреспонденцией. Внезапно о его существовании вспомнило множество бывших однокурсников и приятелей, с которыми он встречался очень редко во время своих наездов на родину. Они писали о том, как их вдохновила его речь в Святом Мунго, хотя Альфард доподлинно знал, что никого из них там в тот день не было. Но магическая Британия полнилась слухами. Наверняка о его необычной задержке в Англии и новых знакомствах уже шептались в кулуарах. И еще был, конечно, Северус. Ни для кого не было секретом, что у вечных холостяков вроде него иногда появляются из ниоткуда взрослые дети, но далеко не все были готовы с открытым сердцем принять их в семью. К счастью для старых знакомых, все они безукоризненно вежливо поздравляли его с новообретенным наследником и мечтали познакомиться с ним. К сожалению, Альфард слишком хорошо знал чистокровных волшебников, чтобы не видеть в этом примитивнейшую лесть. Зато и сам он мог отвечать ничего не значащими банальностями — а ответить нужно было всем, ведь большинство из этих людей занимали значительные роли в магическом мире.
