— Это полный бред. Магическое общество может простить многое, но не заигрывания с темными существами. Это никогда не сработает — он потеряет все, что успел получить и больше ни один волшебник руки ему не подаст.

— Ему не нужны руки, — снисходительно рассмеялся Беннет, — но вы же не думаете, что он просто заявит о своей симпатии к вервольфам на званом ужине? Вы, в конце концов, не единственное лицо, приглашенное им на свою сторону. Маглорожденная ведьма, сын которой, несмотря на страшное проклятие, стал старостой Хогвартса — да домохозяйки будут рыдать над этой историей, стоит им показать бледного мальчика со шрамами на лице и его бесстрашную мать в слезах.

Альфард смотрел на него, как на сумасшедшего. Хотя Беннет говорил с убеждением, он не верил ему ни на грамм. Некоторые вещи были слишком укоренены в обществе, так что никакое лоббирование не могло бы их пошатнуть. Не говоря уж о том, что после всего, что он узнал сегодня, меньше всего Альфарду хотелось иметь какие там ни было дела с вервольфами.

— Вам кажется это неправдоподобным — я вас понимаю, я и сам сначала сомневался. Почему бы вам не обсудить это с лордом Волдемортом лично? Он развеет ваши сомнения. Следует ли мне назначить встречу?

Альфард кивнул. Хотя разговоры с человеком, называвшим себя Темным Лордом, пугали его больше, чем вдохновляли, он должен был понимать, во что втянул свою семью.

— А что насчет Шафика? — он не забыл и об этом, если Беннет на это надеялся.

Тот вздохнул, как будто и правда не хотел поднимать эту тему.

— Он, как я и сказал, оппортунист высшего сорта — поразительно, что с Рейвенкло… Чем он задолжал Дамблдору мы пока точно не знаем, к Темному Лорду он никакого отношения не имеет, хотя и пытается всеми силами наладить связи со всеми, кто может быть ему полезен.

— Да уж. — Альфард не мог поверить, что этот чертов индус всего несколько месяцев назад помогал Дамблдору прикрывать его темные делишки, а сегодня без малейшего стеснения пытался польстить ему и, кажется, даже не вспомнил Северуса — или просто делал вид. — Беннет, я не позволю этому… этому червяку даже близко подходить к моему сыну. Темному Лорду лучше решить, чья поддержка для него важнее, потому что…

— Не нужно указывать Темному Лорду, что ему стоит делать, — громче, чем обычно, прервал Беннет, но продолжил спокойно — тем более, что вашу роль в организации и так нельзя сравнить с сотней таких докторишек. Хотите, мы его уволим? Не прямо сейчас, но к Рождеству. Темный Лорд будет рад сделать вам это одолжение, а глава Отделения Проклятий — наш верный сторонник… Так что?

— Увольняйте. — хмыкнул Альфард. Он не переоценивал свою значимость — наверняка этот план существовал уже давно, а он просто подвернулся под руку. Но он и правда хотел наказать Шафика. Самому себе он готов был признаться, что главной причиной этого стало то, что это было гораздо проще, чем добраться до остальных участников. Мальчишка-оборотень, похоже, был нужен самому Волдеморту, Дамблдора можно было достать только если продолжать работать против него, Сириус… он поговорит с Сириусом — тот должен был иметь хоть какое-то объяснение.

Он больше не поддерживал беседу с Беннетом, и тот быстро засобирался к себе.

Перед уходом он еще раз обратился к Альфарду:

— Прошу вас поверить мне — мы вовсе не враги.

— Ну конечно. Это просто политика.

***

Вокзал Кингс-Кросс с детства был одним из самых любимых мест Альфарда. Вначале он приходил сюда вместе с родителями провожать и встречать старших братьев из Хогвартса. Они всегда аппарировали прямо на магическую платформу, но, если как следует упросить отца, тот иногда соглашался перейти на маггловскую сторону и не спеша прогуляться по Лондону до площади Гриммо. Маленькому Альфарду это казалось приключением, сравнимым разве что с походом короля Артура.

А потом, когда он и сам пошел в школу, Кингс-Кросс стал для него границей между домом, где он всегда должен был вести себя так, как полагалось, и Хогвартсом, где он впервые в жизни мог почувствовать себя самостоятельным и делать то, что ему действительно нравилось. Покидать родителей было сложно, особенно в первые годы, но рядом с ним всегда были Орион и Сигнус — от их заботы тоже порой приходилось отбиваться, но братья всегда оставались рядом, готовые помочь, подсказать, защитить.

Во взрослой жизни он редко оказывался в Британии в нужное время, чтобы проводить кого-то из племянников: только пару раз сходил с Сигнусом и Друэллой, когда старшие девочки еще были в школе. Поэтому сейчас ему как никогда приятно было оказаться в этом хорошо знакомом месте, на этот раз в качестве отца.

— Я не хотел брать Арифмантику, но Нарцисса убедила меня, что это необходимо, чтобы поступить в приличный университет. Мы с ней там будем единственными слизеринцами… — рассказывал Северус.

Альфард смотрел на сына с гордостью. В этом юноше было не так просто с первого взгляда узнать того замкнутого, плохо одетого мальчишку, которого он забрал из магловского дома всего пару месяцев назад. За это время Северус изменился — и дело было вовсе не в одежде, хотя Альфард и позаботился о том, чтобы его сын имел все только самое лучшее. В нем как будто вспыхнул внутренний огонь, как будто он теперь знал, что больше не был брошенным полукровкой из Тупика Прядильщиков, а одним из рода Блэк.

К счастью, эта же новообретенная уверенность помогла убедить его не бросать Хогвартс, как он собирался еще в Италии. Когда они делали покупки к школе, Альфард поднял эту тему, готовясь убеждать его передумать любой ценой. Но Северус и сам решил, что это было дурацкой идеей. В нем, конечно, говорило упрямство и нежелание давать слабину, но это полностью устраивало Альфарда. Слегка раздражало только то, что этим он тоже оказался обязанным Люциусу Малфою — тот не уставал гонять сов через половину Британии с нравоучениями для его отпрыска. Северус, судя по всему, испытывал почти религиозное уважение к мнению старшего товарища.

Помяни дьявола — вот и сам Малфой во всеобщей суматохе помогал дорогой Нарциссе поднять сундук в поезд. Брата с женой видно не было, и Альфард даже не хотел знать, какие оправдания у парочки будут на этот раз. Все-таки в его время молодые люди вели себя гораздо скромнее.

— Мистер Блэк, нам с вами предстоит увидеться сегодня вечером, поэтому не прощаюсь, — чопорно произнес Малфой, стоило им только обменяться приветствиями. Племянница тут же защебетала ему на ухо о школьных делах, пытаясь отвлечь внимание от жениха, который воспользовался возможностью сказать несколько слов его сыну.

— Да знаю я, знаю, — неожиданно беспечно отмахнулся Северус и первый попрощался с Малфоем.

После вчерашних новостей Альфард готов был оставить сына дома до выяснения всех обстоятельств, но тот воспротивился сам. Под угрозой домашнего ареста необозримой длительности, Северусу пришлось рассказать ему намного больше: о проделках «мародеров», реакции учителей, отношениях с другими слизеринцами… Он уверял Альфарда, что в Хогвартсе с ним ничего не случиться, по крайней мере теперь, когда половине чистокровного общества было известно об особом отношении Темного Лорда к нему, а другая половина как минимум узнала про новые детали его родословной.

Альфард бы никогда на это не купился, если бы Орион, с которым они поговорили уже поздно вечером, не убедил его в том же. Главу рода, как и его брата, больше всего шокировало участие Сириуса в этой кошмарной затее с оборотнем — даже для него это выходило далеко за рамки обычных подростковых шалостей. Он пообещал брату, что оставит Сириуса дома еще на пару дней и, во-первых, точно выяснит, что произошло, а во-вторых доходчиво объяснит рамки приемлемого поведения. Раньше Альфард попросил бы его быть помягче с мальчиком, но сейчас, когда речь шла о его собственном сыне, он начал сомневаться, что бесконечная доброта и всепрощение шли на пользу в воспитании детей из их круга.

— Мне пора идти, — заметил Северус, поправляя на себе слизеринский галстук — он сразу надел новую школьную форму.