— Конечно же.

Они начали игру, Беккет и Факрвад вернулись с бриджу, но вместе с Малфоем успевали наблюдать за ними. Сосредоточенное молчание не продлилось и нескольких минут: что ни говори про него, но Абраксас был настоящим светским львом и умел развязать беседу даже в самых нерасполагающих обстоятельствах.

Вскоре они довольно оживленно обсуждали сначала просто погоду, потом недавние пьесы в Лондоне и Милане, потом как-то незаметно перешли на детей. Малфой, конечно, похвастался успехами сына в Сорбонне, но как-то равнодушно, как будто просто выполнял свой долг. Пьюси же, неожиданно, начал с теплотой описывать многочисленные таланты своих дочерей. Обе девочки никогда не учились в Хогвартсе, старшая уже получила стипендию в Дурмштранге, а младшая должна была сдавать ТРИТОНы в следующем году. У Фарквада детей не было, а Беккет сказал только, что его мальчику недавно исполнилось четыре года.

Альфарду эти разговоры были почти приятны. Среди чистокровных было не принято делиться с первым встречным деталями своей жизни. Школьные успехи детей, если они были, использовались как очередное доказательство собственного статуса. Но даже в таких эгоистичных откровениях можно было уловить долю человеческой теплоты, родительской гордости. Сам он, впрочем, не стремился хвастаться Северусом, хотя и считал сына невероятно одаренным юношей. Он все еще чувствовал, что не имел на это права. Шутка ли: месяц назад он понятия не имел, что у него есть сын. Но Абраксас взял дело похвалы Северуса в свои руки:

— Мистер Блэк совершенно зря отмалчивается, — доверительно склонился он к Фаркваду, но так, чтобы все остальные мужчины могли прекрасно его слышать, — его сын весьма талантливый волшебник.

— Спасибо, Абраксас, — холодно улыбнулся Альфард, — но неужели ты следишь за успехами всех слизеринских студентов?

— В некоторой степени, слежу, — ничуть не смутился тот, — но о Северусе я наслышан от моего сына. Люциус в известном смысле взял его под крыло еще на первом курсе и с тех пор снабжал подходящими его интересам источниками. Мальчик довольно успешен в изучении Темных Искусств и по-настоящему талантлив в легилименции. Ты, как отец, наверняка гордишься им.

Альфард кивнул с видом собственного превосходства, но внутри ему было неспокойно. Северусу в ближайшее время нужен был тьютор по ментальным искусствам, а кого попало на такую должность приглашать было немыслимо. Очередная проблема, которую необходимо было решать как можно быстрее.

Малфой истолковал его молчание по своему:

— Полагаю, мне стоит объясниться за поведение моего сына по отношению к вашей… недавно раскрывшейся семейной тайне.

Беннет отложил кий и приготовился внимательно слушать. Альфард вскинул голову, раздраженный. Конечно, ему очень хотелось бы услышать такое объяснение, хотя он сильно сомневался, что оно могло его устроить. «Чертовы Малфои, все как один беспринципные интриганы. Торгаши! Нувориши…»

— Твой сын очень долго не афишировал свою родословную, даже имя матери скрывал, хотя наверняка фамилия Принц могла купить ему несколько лучшее отношение на Слизерине. Насколько я понимаю, раскрыть карты его убедила твоя племянница, когда они сошлись через Регулуса в прошлом году — а любезно предоставленная одним из них кровь Блэков смогла разрешить любые сомнения о личности отца. Люциус уже тогда настаивал на том, что наилучшим выходом будет проинформировать тебя, но мальчик просто умолял его не делать этого. Позволить этой вольности продолжаться так долго было и моей ошибкой, за что я прошу у тебя и всей семьи Блэк прощения. Но как только ситуация в Хогвартсе вышла из-под контроля, я сразу приказал сыну принять меры.

Альфард молча прицелился и точным ударом отправил один из шаров в лузу. Больше всего на свете ему хотелось выпить чего покрепче, но сейчас он не мог позволить себе расслабляться, поэтому пришлось довольствоваться короткой паузой, чтобы прийти в себя от этой наглости.

Он даже почти не сомневался, что Малфой в целом говорил правду. Осознание того, что Северус не хотел иметь с ним дела, немного ранило, но он мог его понять. Малфой же — вместе с сынком — расчетливо воспользовались наивным мальчишкой, дожидаясь момента, который сулил им наибольшую выгоду. О, он прекрасно понимал это чисто слизеринское стремление, но в семейных делах это было просто-напросто низким.

Подумать только, еще год назад он мог узнать о том, что перевернуло его жизнь. Скольких проблем можно было избежать! В прошлом году он надолго застрял на Корсике, захваченный идеей обнаружить следы магии в неолитической культуре (ничего такого, конечно, не нашли, настоящая магия тогда если и существовала, была слишком тесно переплетена с суевериями примитивных магглов). Но если бы он знал…

— Самое главное для меня, что я наконец могу быть со своим сыном, — равнодушный ответ дался ему легко, хотя внутри все кипело. Он был Блэком и умел скрывать свои чувства.

— Джентельмены, а мы решили сегодня совсем не говорить о делах или мне позволено будет обсудить с Альфардом некоторые детали? — Беннет вмешался безукоризненно вежливо и все, включая Малфоя, были благодарны ему за перемену темы.

Пьюсси быстро сбросил последние две карты, завершая партию, и деловито заговорил:

— Начать стоит с открытия нового крыла в Мунго — это будет эффектно и полностью безобидно. Большая часть договоренностей уже была достигнута, вам, Альфард, предстоит выступить только как публичное лицо. Финансирование также было выделено в полной мере, но если ваша семья сочтет уместным поучаствовать в этом проекте и этим способом, это всегда можно будет организовать.

— Я напишу брату, — кивнул Альфард. — Решения о деньгах принимает он.

Он не стеснялся ограниченности собственной власти — во-первых, ее и так у него было больше, чем у многих волшебников, а во-вторых, всем присутствующим было прекрасно известно, что чистокровные семьи по умолчанию управлялись единоличной волей партриарха.

Альфард забил еще один шар. Как это не льстило его самолюбию, он понимал, что это не он играл хорошо, а Беннет из рук вон плохо. Биллиард был не самой популярной забавой в магическом мире. Блэку не хотелось больше говорить с этими волшебниками ни о чем. Он выслушал рекомендации Пьюсси, хотя и решил сразу же ничего не брать на веру и продолжать действовать своим умом. Он еще не совсем понял, какова была роль этих волшебников в организации темного лорда, но зато очень четко осознавал свою. Публичная речь здесь, разговор за чаем там, пара тысяч галлеонов во взятках и уже очень скоро он выполнит поставленный перед ним план и, схватив Северуса, постарается оказаться подальше от всего этого — заварись в Британии хоть война, хоть новая прекрасная демократия. Он был лоббистом — и ничего более.

Комментарий к 7. Сливки общества

Я немножко негативно оцениваю эту главу — получилось как-то не о чем. Но, обещаю, в следующей начнется настоящая политическая движуха.

Пользуясь случаем, порекомендую другой замечательный фик. Если вам нравится читать про аристократов без родомагии и сьюх, обязательно посмотрите «Black mask» автора izzythehutt на АОW, правда, пока только на английском. Но там действительно такие Блэки, что мне приходится регулярно откладывать планшет просто чтобы отдышаться от этого великолепия.

========== 8. Политика - грязное дело ==========

Политика — это война без кровопролития, в то время как война — это политика с кровопролитием.

(с) Мао Дзе Дун

Альфард, разумеется, держался в седле с детства, хотя у его братьев это всегда получалось лучше. Сигнус и вовсе был настоящим энтузиастом верховой езды, то и дело покупал породистых лошадей с континента и учил дочерей выездке едва ли не раньше, чем ходить. Пара статных и величавых, но весьма спокойных кобылок, на которых Альфард с сыном пересекали поле, тоже на самом деле принадлежали среднему из братьев Блэк.

Лошади шли размеренной рысью, полуденное солнце пригревало головы, а все пространство вокруг полнилось ощущением августовского изобилия: сонно склоняли стебли перезревшие травы, цветы охотно отдавали последние ароматы, в рощах то и дело слышался стук падающих на землю плодов. Альфарду нравилась поздняя летняя пора в Британии.