Ведь они не оставили его в покое даже после того, как он едва не погиб. Все учителя были слишком заняты резко изменившимся поведением мистера Снейпа и почти не обращали внимания на четверку гриффиндорцев, которые по сравнению с ним даже казались немного повзрослевшими. Но Минерва за эти месяцы не раз снимала с них баллы за насмешки и оскорбления которых они почти не скрывали — а ведь многое наверняка происходило не на её глазах. Нет, такое поведение нельзя было оставлять безнаказанным. Но сейчас она сосредоточилась на том, чтобы всё-таки докопаться до сути.

— Вы пошли в туннель, хотя догадывались, что в конце его вас ждал оборотень, — она сказала утвердительно, но Снейп поторопился ответить, будто оправдываясь:

— Я знаю, что повёл себя как полный кретин. Я думал, он будет в клетке или что-то вроде этого. Я просто хотел узнать…

Он не стал договаривать, но Минерва могла догадаться. Вероятно, он хотел использовать новообретенные знания для шантажа или попыток так или иначе приструнить компанию через её самое слабое звено. Конечно, этого она тоже не одобряла, но и винить его, особенно сейчас, была просто не в силах.

— Что произошло в хижине?

— Я пришёл туда в самом конце превращения. Когда я наконец понял, что он ничем не связан, он как раз начал приходить в себя и прыгнул на меня. Я защищался, но ни одно заклинание на нём не работало. Даже бомбарда — его морда взорвалась, а потом начала снова вырастать обратно из кровавых ошмётков, — голос его задрожал, но он не замедлился, а продолжил с ещё большей решимостью, — я пытался попасть обратно к двери, думал выскочить и запереть её снаружи, но эта тварь как будто всё понимала и загоняла меня в самый дальний угол комнаты. А потом появился Поттер.

Последнее имя он произнёс с бесконечным презрением. Минерва поняла, что тут нужно было ступать ещё осторожней.

— Как мистер Поттер узнал, что вы там оказались?

— Наверное, его приятель ему похвастался, не знаю. — он не хотел рассказывать дальше, и поэтому просто заставил себя выплюнуть слова как можно быстрее, словно ему противно было даже держать их во рту, — он знал какое-то заклинание и смог отогнать его на несколько секунд — достаточно, чтобы мы оба успели сбежать и запереть дверь.

Минерва с каждой секундой всё четче осознавала, как близки они были к непоправимой катастрофе. Дверь в Визжащую Хижину запиралась целым комплексом заговоров — активировать его можно было мгновенно, но для этого нужно было знать, что делать. Даже если бы мистеру Снейпу удалось выскочить обратно в туннель, его обычные запирающие заклинания не удержали бы оборотня ни на секунду. Он был бы растерзан прямо там, на земляном полу среди свисающих с потолка корней. Появление Джеймса Поттера было благословением богов. Но если он смог активировать магические запоры, значит, он уже бывал там раньше и успел разобраться со всеми их мерами предосторожности. Мерлин, как же много она упустила…

— И потом он отвёл вас в больничное крыло?

— Нет, к Дамблдору. Кровь я и сам остановить могу.

— И что же сказал вам директор?

Снейп молчал.

— Мистер Снейп, директор Дамблдор угрожал вам исключением?

Молчание, красноречивей любых слов.

— Я этого не допущу, — пообещала она. — Что было потом?

— Ничего. Меня отправили к Помфри, Поттеру начислили пятьдесят баллов, Блэку назначили какие-то отработки. А на следующий день все вели себя так, будто ничего и не было.

К концу предложения его голос становился всё тише и тише, пока совсем не сошёл на нет. Он изможденно уронил голову на грудь. Минерва не знала, что сказать.

— То, что произошло с вами, просто ужасно. Мне стыдно, что мы допустили такое в нашей школе — и ещё хуже, что это происшествие попытались замять.

Эта горькая откровенность будто открыла в нём второе дыхание. Теперь Снейп больше не смотрел вызывающе прямо ей в глаза, наоборот, он отвернулся, как-то весь ссутулился и скорчился, почти заваливаясь на подлокотник дивана, и забормотал быстро и лихорадочно:

— Я знаю, что сам туда полез, вёл себя как полный идиот, поверил Блэку, но я просто хотел узнать правду, я знаю, что сам виноват…

Минерва, не размышляя ни секунды, схватила его за руку, поддержала за плечо, заставляя снова выпрямиться, прерывая горячечный поток самообвинений и оправданий:

— Не смейте так думать. Вы ни в чём не виноваты — и пусть кто-то только попробует утверждать обратное. С вами поступили несправедливо и жестоко, но это не ваша вина, а мистера Блэка. Вы меня понимаете?

Он несколько секунд смотрел на неё своими выразительными карими глазами, а потом закрыл лицо одной рукой и беззвучно заплакал.

Минерве часто доводилось видеть плачущих детей и подростков, хотя мистера Снейпа — ещё никогда. Осторожно, словно боясь причинить ему боль, она положила руку на худые, трясущиеся от рыданий плечи, а потом не выдержала и прижала его к себе, чего никогда не позволяла себе ни с одним из учеников.

— Всё в порядке, Северус, всё хорошо. Теперь уже всё закончилось, и я больше никому не позволю причинить вам вред.

Они просидели так недолго, минут десять, а потом Снейп резко успокоился и принялся ожесточенно приводить себя в порядок. Минерва не знала, как объяснить ему, что в слезах не было ничего постыдного, поэтому просто предложила ему платок и призвала из кухни чай с кексами. Так британцы решали почти все свои проблемы.

Они молча пили чай, Минерва хотела дать ему время прийти в себя, но подросток заговорил первым:

— Что вы теперь будете делать? — голос его был таким бесконечно усталым, что она устыдилась — ему надо было отдыхать после прошлой ночи, а не вспоминать заново самое страшное событие в своей жизни. Но и ему тоже был необходим этот разговор, в этом Минерва теперь была уверена.

— Прослежу за тем, чтобы виновных наказали, и чтобы ничего подобного больше никогда не повторилось.

— Только в аврорат не сообщайте. Морда Люпина мне и так в кошмарах снится, не хочу, чтобы его казнь тоже была на моей совести.

Минерва покачала головой, откусила от своего кекса, а потом попыталась объяснить то, что — она была уверенна — наверняка висело на мальчике тяжким грузом.

— Я понимаю, если вы считаете, что все пытаются защитить мистера Люпина за ваш счёт. Никто из нас не рассчитывал, что его однокурсники узнают о его болезни и тем более воспользуются этим. Это была огромная ошибка, но мы взяли ответственность и за его благополучие, как за любого другого студента Хогвартса.

— Я знаю, что он не хотел меня убить, вернее, что не мог себя контролировать… Но ему и после этого всегда было плевать, и даже когда Поттер начал хвастаться всем, как он спас мне жизнь, как будто это его вообще не касается — я не понимаю, неужели он хотя бы за себя не боится?..

Она мимолетно обрадовалась, что ей, кажется, удалось немного разговорить мистера Снейпа — или он сам ждал возможности хоть с кем-то поделиться наболевшим. Но мысли её зацепились за его слова:

— Что вы имеете в виду — хвастался? Он что, рассказывал об этом направо и налево?

Северус горько усмехнулся:

— Ну, не в подробностях. Ровно столько, чтобы выставить себя героем, а меня трусом. Как будто это он отбивался от разъяренного оборотня, почуявшего запах крови.

У Минервы даже щёки начали краснеть от такой наглости:

— Это я тоже пресеку — и вообще, никто из этой четверки до окончания школы к вам даже близко не подойдёт.

Северус отвёл глаза, то ли по-прежнему не очень-то веря в такие громкие обещания, то ли просто от смущения. Минерва продолжила:

— На мистере Люпине, конечно, тоже лежит часть за вины за потворствование своим друзьям и до и после. Но смерти он не заслуживает — также, как и вы.

— Я знаю, профессор. — впервые в этом обращение не прозвучало сдержанного недоверия и опаски. Просто и почти спокойно (хотя голос ещё чуть заметно дрожал) — словно у него камень с души свалился, и вся сдавленная внутри злость и обида если не исчезла, то хотя бы отступила.