В один момент жрец сменил тактику и не стал контратаковать. Затем, он резко вскинул левую руку вперёд и выпустил красноватый луч. Не успев увернуться, Талис инстинктивно выставила жезл вперёд, принимая удар. Жезл вспыхнул и с громким треском разломался, а рука волшебницы вмиг потяжелела от мощной отдачи заклинания. Торжествующе крикнув, Орвилл выпустил два луча молнии из обеих рук. Чародейка едва успела возвести вокруг себя голубоватую защитную сферу. Морщась от боли в левой руке, Талис обеими руками поддерживала купол, дребезжащий от натиска магии Орвилла. Жрец, уже уверовавший в свою победу, подходил к женщине всё ближе и ближе. С каждым его шагом натиск усиливался, у Талис носом потекла кровь, а сама чародейка рухнула на колени от напряжения, но не сдавалась. На лице Орвилл, больше напоминающего маску, отобразился мерзкий оскал из-за чего его обнаженные зубы стали казаться ещё крупнее.

Рыжеволосая волшебница, понимая, что силы на исходе, решила воспользоваться одним трюком, которому её научила близкая подруга Идрисэйд. Он заключался в том, что когда противник со всей силы пытается сломать твой защитный барьер — нужно резко снять защиту, махнув рукой в любую сторону, а самому откатиться в противоположном движении рук направлении. Соперника отнесёт по инерции, а значит временно дизориентирует. И именно этот момент нужно использовать для контратаки. Проблема в том, что Талис ещё не разу не доводилось прибегать к этому приёму, и она была не уверена, что он сработает. Но выхода не оставалась.

Чародейка махнула обеими руками влево и барьер исчез. Если бы она осталсь на месте, то луч, с грохотом пробивший дыру в халупе, попал бы в неё. Но Талис сразу же легла на живот и, откатившись вправо, ударила качнувшегося в сторону Орвилла кинетической волной. Вырвавшаяся с гулом волна отшвырнула изуродованного культиста прямо к стене одного из домишек, а его жезл отлетел в сторону. Хоть удар явно выбил дух из жреца, но тот был достаточно крепок и остался на ногах. Талис не дала времени ему опомниться и телекинезом стала видоизменять древесину, из которой был сделан заброшенный дом, отламывая от стены куски и превращая их в своеобразные оковы, словно корабельные канаты, оплетающие Орвилла по всему телу.

Жрец хрипел и кричал, пытаясь вырваться, но безуспешно. Голубые глаза чародейки выпучились, а черты лица исказились от переполнявшей ярости. Талис сжимала дерево всё сильнее, она слышала, как трещат кости Орвилла, сам жрец стал сдавленно кричать, а из его рта и носа потекла чёрная, как смола, кровь.

— Вы проиграли уже тогда, когда позволили мне выкрасть принцессу! — булькающим голосом прокричал Орвилл. — Для неё всё кончено! — со смешком добавил он.

Талис ничего не ответила. Вместо этого она с криком выпустила из обеих рук потоки пламени. Огонь сразу же поглотил Орвилла и, несмотря на отсыревшее дерево, перекинулось на остальную хибару. Жрец громко и отчаянно орал от невыносимой боли, но волшебница не прекращала высвобождать магию. Ночной воздух пропитал запах горящего дерева и палёной плоти. С каждым мигом крики Орвилла становились всё слабее. Минуту спустя охваченное пламенем, обуглившееся тело культиста дёрнулось в последний раз и затихло.

Лишь после этого волшебница устало опустила руки и рухнула на землю. Пролежав так пару мгновений, Талис затряслась от рыданий и прикрыла ещё горячеватыми, после заклинания, ладонями лицо, по которому покатились слёзы. Она не в первый раз лишает кого-то жизни, но не ожидала от себя такой жестокости. Орвилл был мерзавцем, но чародейка не желала обрекать его на столь мучительную смерть. Что на неё нашло?!

Из-за звуков собственного плача Талис не услышала, как к ней кто-то подошёл и положил руку на плечо.

— Госпожа Талис, что с вами? — бережно спросил мужской голос.

***

Пока волшебница пыталась победить культиста, Фландэль и Сиримон вели свой кровавый поединок. Оба, как и любые другие люди благородных кровей, с детства были приучены к весу стали в руке и владели искусством фехтования. Схватка была яростной. Каждый пережил ни одну военную компанию, но Фландэль был моложе, а Сиримон брал опытом.

Работая кистью, Фландэль обрушивал на Сиримона один шквал ударов за другим, но граф умело блокировал их, уйдя в оборону. Со стороны схватка мужчин походила на яростный танец, где ошибка одной из сторон стоила ей жизни.

Нанеся рубящий удар шпагой, Фландэль оказался в невыгодной позиции, чем воспользовался Сиримон. Согнув правую в руку под прямым углом, граф заблокировал удар, из-за чего клинок короля скользнул вдоль его оружия, а сам монарх слишком близко качнулся по инерции, и противник сбил его ритм ударом плеча. Лишив короля защиты, Сиримон собирался нанести бросок остриём, но Фландэль совершил вольт и контратаковал тем же приёмом.

— Если у тебя осталась хоть капля уважения к своей земле и народу, то сдайся уже, глупец! — прорычал Сиримон, отразив атаку и перейдя в наступление. — Ты лишь мочишься против ветра!

Яростный обмен ударами сопровождался звоном стали и искрами, выбиваемых шпагами.

— Ты думаешь, что челядь простит тебе это бездействие, связанное с чудовищем?! — выкрикнул после очередного рипоста Сиримон. — А что ты станешь делать, если правда дойдёт до Неромрина?! — граф отскочил от новой аткаи. — Ты же из замка не сможешь вылезти, без страха получить стрелу в глаз!

Оба мужчины уже начинали уставать. Их движения становились всё медленнее, а конечности словно наливались свинцом. Фландэль сумел ранить Сиримона в плечо, но граф чуть не попал ему в бедренную артерию.

— Что бы ты не предпринял — до тебя доберутся, Фландэль! — сказал Сиримон и занёс шпагу для очередного удара. Король ответил на удар.

Шпаги мужчин скрестились в клинче. Скривившись от напряжения, каждый пытался подавить оппонента. Сиримон превосходил в весе щупловатого Фландэля, но у короля было более весомое преимущество — кожаные перчатки. Граф забыл, что монарх найдёт выход из любой ситуации.

Пользуясь защитой перчатки, Фландэль обхватил второй рукой клинок шпаги и с силой двух рук, вырвался из клинча. Сиримон раскинул руки, пытаясь восстановить равновесие, а король пинком выбил у него шпагу. Монарх подскочил к графу, вцепился ладонью в его лицо и надавил большим пальцем на левый глаз. Король почувствовал, как глазное яблоко поддалось, и его палец ушёл в глубину. Граф завизжал, а из раны заструилась кровь, вместе с лопнувшим оком. Фландель направил острие шпаги прямо в раскрытый рот дворянина и клинок с хрустом вышел из затылка. В этот же момент, за спиной монарха, загорелась одна из развалин. Совершив полуоборот, король разрубил голову Сиримона, словно тыкву и столкнул тело графа с подножия холма.

— Даже если я умру не своей смертью, ты этого уже не увидишь, Сиримон, — констатировал факт Фландэль и вытер испачканный палец.

Постояв некоторое время, глядя на труп человека, который знал его с детства, король развернулся и направился к горящему дому. Дойдя до пожираемой пламенем хибары, он увидел Талис, лежащую на земле и громко всхлипывающую. Фландэль несколько смутился. Для него было неожиданностью, что чародейки, эти гордые, сдержанные особы — тоже плачут.

— Госпожа Талис, что с вами? — аккуратно положил он ей руку на плечо.

Волшебница постепенно успокоилась и посмотрела на вопрошающего. Над ней наклонился король Фландэль. Мужчина был в поту, крови, но живой.

— Ваше Величество? — вытерла нос рукавом Талис. — Что с Сиримоном?

— Уже лобзает ноги Великому Отцу, — ответил король и посмотрел на объятый пламенем дом, а вернее, на обугленное тело, словно вросшее в его стену. — Вы, я вижу, тоже потрудились на славу.

— Я не хотела, — король помог чародейке подняться. — Я не хотела вот так…

Не успел король сказать что-то ещё, как со стороны Старого храма раздался оглушительный рёв.

— Глаудир! — крикнула Талис, вспомнив, что валкинар всё это время ожидал её. Волшебница рванула по тропинке наверх с максимальной скоростью, на которую она была способна. Фландэль последовал за ней.