— Я понимаю, для тебя все это кажется диким, но у меня был единственный шанс…

— А замуж? — вырвалось у меня.

Я ждала этой инициативы от Марка, надеялась… Как же было бы приятно стать его женой! Однако он меня понял неправильно:

— Я не стану препятствовать твоей личной жизни, если на примете появится кто-то достойный. Но тебе потребуется мое одобрение на встречи с кавалерами и заключение брака. Никаких мятежников и сомнительных личностей я к тебе не допущу.

— То есть, ты сам… — попыталась было я, но Марк непререкаемо отрезал:

— Те обязательства, что я на себя взял, носят социальный характер. И они не подразумевают никаких личных отношений. Я не имею права и не буду ничего от тебя требовать.

Эх… Лучше бы потребовал. Как можно быть таким зацикленным на собственной неполноценности? Неужели сам себя не одобрит, если я попрошу о браке? Не нужна мне свобода без Марка. А с ним рядом условия и комфорт не важны. После всех передряг я начала понимать, что стабильность и покой ценнее, чем мнимая справедливость и борьба в пользу горстки повстанцев. В глобальном смысле телепаты оказались правы, методы мятежников преступны. Увы, в полной мере я осознала это только сейчас. Случись это раньше, многое сложилось бы иначе.

Впрочем, тогда я, наверное, я в Марка бы не влюбилась. И пусть он упорно отрицает возможность отношений… Никуда не денется, я сумею его переубедить. Наплевать на заморочки с опекунством.

Однако бросаться в бой и форсировать события я не стала, решила, что правильнее будет повременить. Потому принялась выяснять остальное, что оставалось непонятным.

— Почему меня не отправили в тюрьму, если обвинения были серьезными? Ты бы видел, какие весомые доказательства подобрал следователь. Он ведь и свое предложение сделал, чтобы изменить приговор на более мягкий. Я отказалась, и все равно меня не так уж строго наказали.

— Не знаю, — поморщился Марк. То ли от вопроса, то ли нога затекла, и он завозился, меняя положение. — Я знал только вердикт суда, что тебя отпускают под мою ответственность. Возможно, “за” и “против” сравнялись и получилось нейтральное решение.

Ну да, возможно… Упрятать в тюрьму меня не смогли, полностью освободить тоже. И нашли промежуточный вариант.

Не самый худший! И потому я, выбросив из головы все ненужное, оптимистично заявила:

— Ты прав. Частичное ущемление в правах — не самая высокая плата за свободу. Марк… — просительно ему улыбнулась и призналась: — Я есть хочу.

— И чего молчала? Сразу надо было сказать, — сердито забурчал мужчина, тяжело поднимаясь.

Мы переместились на кухню. В холодильнике оказалось не так уж много продуктов, в основном длительного хранения. Я готовить так и не научилась, потому за завтрак привычно взялся Марк. И все же помогала — открывала банки, а он надо мной добродушно подшучивал:

— Задержись я на работе, и ты останешься голодной. Так дело не пойдет. Придется записать тебя на кулинарные курсы.

Я против не была, хотя очень сомневалась, что из этой идеи выйдет что-то путное. Вот если бы вместо продуктов гравискутер был или стилус и планшет…

— Чем мне сегодня заниматься? — поинтересовалась, с аппетитом уплетая яичницу и консервированную ветчину.

— Подождешь дома, я принесу тебе одежду на первое время. Потом сходишь и сама выберешь остальное, что еще нужно.

Я хотела было возразить, что мне безразличен внешний вид, что я и в своей одежде могу пойти с ним. Очень уж хотелось сменить обстановку! И город посмотреть! Это же столица Марсианской колонии! Мы с Зелиной, когда на Марс прилетели, из космопорта сразу в поселения поехали, сюда не заезжали.

И все же порывы свои я умерила. Я несколько дней не мылась, и со стиркой были проблемы — все грязное. Да и не стоит привлекать к себе внимание, отличаясь от местных жителей. Как ни крути, а на мне камуфляжная форма повстанцев. Не думаю, что она вызовет положительную реакцию прохожих. Не хватало, чтобы в меня пальцем тыкали, называли преступницей, а потом косо смотрели на моего опекуна.

После завтрака Марк отправился исполнять свои социальные обязанности. То есть за одеждой. Я, окрыленная, дожидаясь его, порхала по квартире, не веря, что все так удачно сложилось. Моя решимость дожать Марка до брака крепла с каждой минутой. Мои чувства зашкаливали, я готова была прямо сейчас связать свою жизнь с ним. Вот только он… Не хотел? Не мог? Боялся?

Нужно было разобраться в причинах. Он опасается влюбиться и недооценивает себя, или просто не рассматривает меня как женщину?

Мне жизненно важно это выяснить и понять, как правильно действовать!

Марк вернулся. Принес два пакета, полных вещей. Я ожидала чего-то простенького, к моему удивлению, гардероб был обширным: и нижнее белье, и домашний халатик, и спортивный костюм и платье для прогулок. Причем все это оказалось качественным и явно недешевым. При этом эффектным и красивым.

С размером Марк не ошибся, но это и не удивительно — глаз у него, как у разведчика, наметанный. А вот насчет денег я почувствовала тревогу.

— Ты же разоришься, если станешь меня баловать. Ты хочешь, чтобы я не чувствовала себя ущербной на фоне остальных? Поверь, мне это совершенно неважно. Надо быть экономнее, сомневаюсь, что твоя зарплата позволяет излишества.

— Это тебя должно меньше всего волновать, — возмутился претензии Марк. Впрочем, поняв, что я обиделась на такую негативную реакцию, тон смягчил. И выразил свою мысль иначе: — Ты напрасно беспокоишься. Когда я жил у мятежников, тратить было некуда. И до этого у меня были некоторые накопления. Так что я могу себе позволить некоторые траты. Не думай, что я безответственный и не знаю счет деньгам. Я не привык действовать необдуманно — ни в работе, ни в быту.

Он ушел до вечера, на этот раз на работу. А я осталась хозяйничать, отдыхать, наводить порядок. С удовольствием переоделась, избавившись от грязной и уже вызывающей отвращение формы. Долго думала, куда ее деть, — слишком неприятными были эмоции, которые она вызывала. В итоге затолкала в мешок, решив, что попрошу Марка ее выбросить.

С нетерпением ждала возвращения своего опекуна, даже приготовила ужин, используя кулинарный канал и тот продуктовый минимум, что оставался в холодильнике. На пробу оказалось не так аппетитно и презентабельно, как в передаче, но вроде съедобно.

Успела посмотреть несколько выпусков новостей, правда, в них была какая угодно информация, но не та, что я искала. Я хотела узнать о спонсоре. Расследование закончено? Его поймали? Или нет? Сомнительно, что такой факт посмели бы скрыть от общественности.

Моя тревога на этот счет была настолько сильной, что я не выдержала и за ужином пристала к Марку с расспросами:

— Ты не знаешь, спонсора поймали?

— А ты в курсе его существования? — с подозрением уставились на меня карие глаза. Густые брови сошлись к переносице, похоже, Марк, как разведчик, не одобрял разглашения секретной информации. Но все же решил, что я достойна доверия и сообщил: — Поймали. Он под арестом.

Я улыбкой поблагодарила его за откровенность и выдохнула с облегчением. О своей попытке разоблачить этого скользкого типа умолчала. Неизвестно, что именно помогло его поймать — моя ловушка или скрупулезная работа федералов. Я влезла в чужую игру. Самонадеянно присваивать себе чужие заслуги. И Марк явно раскритикует мои необдуманные поступки. А зачем мне лишний раз его разочаровывать?

— Можно ли связаться с родителями? — переключилась на ничуть не менее тревожащую меня проблему. — Они же беспокоятся.

— Я узнавал, ответ на запрос по розыску им отправили. Вместе с выпиской из протокола заседания. Так что в их распоряжении будет вся информация, и они не станут мучиться от неизвестности и за тебя переживать.

Я скептически подняла брови. Не будут? Да узнав о дочери такое, они с ума сойдут. Жива — это, конечно, замечательно, но вот остальное…

— Я постараюсь устроить канал связи, — буркнул Марк, правильно поняв мою мимику.