Ресторан располагался напротив гавани. Снаружи, на тротуаре, стояло восемь столиков под полосатыми зонтиками, укрепленными в жестяных бочках с камнями. В гавани причаливали к берегу парусные яхты. Британские солдаты, проводившие увольнительную во Франции, стояли на причале, держась за руки и сверкая обгоревшими на солнце икрами. Украшением столиков служили вазочки с маргаритками, поверх скатертей для защиты от пятен были постелены белые бумажные салфетки.

И только подойдя к столику, за которым, сцепив пальцы на затылке, их ждал Ханс, Грета вдруг усомнилась в своем плане. Только сейчас она подумала: а вдруг Ханс заметит в лице Лили сходство с Эйнаром? Что делать, если Ханс перегнется через стол и спросит у Греты: «Это прелестное создание – не мой ли старый друг Эйнар?» Конечно, такое и вообразить нельзя, но мало ли. Что Грета станет делать, если Ханс задаст такой вопрос? А Лили? Грета перевела взгляд на Лили: одетая в один из образчиков домашних платьев и загорелая благодаря солнечным ваннам, которые она принимала, покачиваясь в море на купальном плоту, та выглядела чудесно. Грета покачала головой: нет, здесь никого, кроме Лили. Даже она видела только Лили. Кроме того, – успела подумать Грета, пока официант выдвигал для них стулья, а Ханс встал, чтобы поцеловать сперва ее, а затем Лили, – Ханс и сам не похож на юношу из описаний Эйнара.

– Ну а теперь расскажите мне об Эйнаре, – попросил Ханс, когда подали супницу с кальмарами, тушенными в чернилах.

– Сейчас он в Копенгагене. Увы, совсем один, – ответила Грета. – Так занят работой, что не может позволить себе даже короткий отдых.

Лили кивнула, промокнув рот уголком салфетки. Ханс снова откинулся на стуле и наколол на вилку кусочек кальмара.

– Это на него похоже, – кивнул он и поведал о том, как Эйнар брал с собой коробку с пастельными карандашами, усаживался на обочине и разрисовывал валуны болотными пейзажами. Ночью рисунки смывало дождем, а на следующий день Эйнар снова притаскивал карандаши и рисовал все по новой.

– Иногда он рисовал и вас, – произнесла Лили.

– О да, часами напролет. Мне тоже приходилось сидеть на краю дороги, пока он изображал на камне мою физиономию.

Грета заметила, что Лили слегка расправила плечи, отчего ее груди приподнялись, как сморщенные, похожие на бумажные цветки мимозы, что росла в горах над Ментоном. Грета забыла, то есть почти забыла, что это вовсе не груди, а косточки от авокадо, завернутые в шелковые платки и аккуратно уложенные в лиф камисоли, которую Грета этим утром купила в универсальном магазине рядом с вокзалом.

От Греты также не укрылось, как Лили, из-под чьих густо припудренных век живо блестели темные глаза Эйнара, говорила с Хансом о Ютландии, – не укрылось то волнение, с каким она закусывала губу, прежде чем ответить на вопрос Ханса; то, как она вздергивала подбородок.

– Я знаю, что Эйнар хотел бы вас повидать, – сказала Лили. – Он признавался мне, что день, когда вы сбежали из Синего Зуба, стал худшим в его жизни. По его словам, вы были единственным, кто не мешал ему спокойно заниматься живописью, кто повторял, что, вопреки всем препятствиям, он может стать художником, если того хочет. – Ее ладонь, в отблесках свечного фонаря слишком костистая и узкая, чтобы принадлежать мужчине, раскрылась и легла на плечо Ханса.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.