– Где это ты ходишь? На приключения потянуло? – грубо выдернул меня из раздумий замерший в ожидании мужчина, когда я распахнула дверь своей комнаты, радуясь тому, что этот бесконечный утомительный день наконец-то закончился.

Не закончился…

Закрыла за собой дверь, окидывая пристальным взглядом представшую перед моими очами картину – Ти-Мер вальяжно развалившийся в огромном кресле, Ми-Раш застывший у окна и … Ли-Яра с видом хозяйки перебирающая украшения в выданной названным братцем шкатулке.

– Ты не стесняйся, бери, что нравится. Для обездоленных не жалко, – раздраженная бесцеремонным вторжением выпалила я, переступая порог своего ночного пристанища.

– Что ты себе позволяешь? – возмущенно зашипела Ли-Яра, откидывая шкатулку и провожая ее таким взглядом, словно все сокровища в ней вдруг превратились в клубок ядовитых змей.

Улыбнулась, пожимая плечами и совершенно не преисполнившись благоговением от скрытой угрозы в ее голосе, заметила:

– Это мне вас стоит спросить, не-йри. Что вы себе позволяете и что вы вообще делаете в моих покоях?

– Я… я…, – Ли-Яра беспомощно обернулась на Ти-Мера, явно ожидая поддержки от него, но «братец» лишь окинул лениво-презрительным взглядом девицу.

На краткий миг мне стало ее жалко, все же она такая же заложница ситуации, как и я.… Но покачав головой, отогнала все эти глупые мысли, напоминая себе, что это меня используют, решая за мой счет свои проблемы.

– Я пришла дать тебе напутствие и помочь подготовится к завтрашнему испытанию, – со снисходительностью и высокомерием заявила эта особа.

– Как? Девственность восстановите? – усмехнулась я, окидывая ее ответным уничижительным взглядом: – Что ж вы со своей-то не справились?

– Да ты.… Да, как ты смеешь, рушихово отребье! – плюясь, выдавила из себя Ли-Яра.

Улыбнувшись, проигнорировала явное оскорбление.

– Слушай, братец, где вы откопали такое сокровище? Ни красоты, ни обаяния, о воспитании я лучше промолчу, – окинув не-йри оценивающим взглядом, повернулась я к Ти-Меру, желая поскорее покончить с этим утомительным, а главное совершенно бессмысленным, разговором: – Зачем вообще явились?

Сиреневые глаза скрестились с моими и на один удар сердца я стушевалась, осознавая свою ничтожность и непутевость, воскрешая все те чувства, что я неизменно испытывала в присутствии боюнета. Покачала головой, ощущая, как в глубине души рождается шквальная волна протеста, под действием которой расправляются плечи и гордо вскидывается опущенный подбородок, а упрямые глаза преисполненные решимостью впиваются в помрачневшие сиреневые…

– Проведать сестренку? – ухмыльнувшись, предложил вариант ответа этот… ушастый.

– Проведали. Теперь можно и честь знать, – кивнула на дверь в приглашающем жесте.

– Ли-Яра, оставь нас.

– Но как же…, – не договорив, растерялась девица, взмахивая длинными ресницами, обрамлявшими широко распахнутые от удивления глаза и переводя недоумевающий взгляд с одного мужчины на другого: – Ведь я ваша ней-ри…, – неуверенно закончила она.

Теперь уже ее недоумевающему взгляду вторил мой не менее озадаченный, но ответа на невысказанный вопрос ни один из мужчин не дал.

Помявшись несколько мгновений, Ли-Яра медленно с напряженной спиной направилась к двери, будто все это время ждала, что мужчины ее окликнут и скажут, что это всего лишь глупая шутка.

«Мужчина, выбрав не-йри, не может оставаться наедине с женщиной», – ошарашил меня Зо-Рро.

«Почему?»

«Ты можешь их соблазнить».

«А ничего, что они представились моими братьями?»

«Это ничего не меняет. Слово женщины – закон и возразить может только другая женщина, вот и предписано правилами не оставлять выбранных мужчин с другой».

«Серьезно? – не веря в то, что это возможно переспросила я. – Они же сильнее?»

«Магия мира защищает женщин. Ни один мужчина не может причинить ей вреда или сделать что-то против ее воли, мужчины же в руках женщин становятся послушными куклами и не могут ей отказать».

«Хочешь сказать, что если я предложу им раздеться – они разденутся?»

«Только если в твоих мыслях будет желание заняться с ними продолжением рода».

– Так, где ты была? – отвлек меня от увлекательного разговора с карасом, раздраженный брюнет.

– Нигде. Заблудилась по дороге.

– Что ты говорила про девсственносссть? – поинтересовался Ми-Раш, отлипая от окна.

– Что потеряла ее много лет назад, хотя вас это и не касается.

– Но этого не можжет быть… Мы жжж проверяли, – оглянулся на Ти-Мера змеехвостый.

– Плохо проверяли, – пожала плечами, ощущая, как едва сдерживаемое бешенство разливается по телу. Как они вообще посмели, что-то там проверять?

– Почему ты раньше не сказала? – подлетел Ти-Мер, сильными пальцами сжимая мое горло.

– А должна? – усмехнулась, выгибая левую бровь.

В свете озвученного только что карасом страшно мне не было, а вот убедиться в том, что сказанное чистая правда, хотелось неимоверно. Ведь это означало, что я не просто пройду испытание, а благополучно оставлю всех с носом, так как согласия от меня они точно не добьются, а против воли сделать ничего не смогут.

«Не стоит радоваться преждевременно, есть множество способов получить согласие женщины», – внес разлад в мои ликующие мысли занудный карас.

– Только попробуй не пройти завтра испытание…, – угрожающе прошипел мне в лицо брюнет, похлеще змеехвостого.

Мелькнувшее в голове желание возразить и послать, куда подальше этого мнимого «братца», отразилось в моих глазах и тут же вытиснилось так необходимой (если я хочу найти Варю и попасть домой) мне возможностью перемещаться в любую точку мира, что обретают гайнэ.

– Пройду, – послушно согласилась я.

Меня просверлили сиреневым взглядом-рентгеном и отпустили. Тихие, почти неслышные шаги и входная дверь захлопнулась.

– Просссти нассс, – задержавшийся Ми-Раш, едва коснувшись, провел ладонью над моей головой, будто хотел погладить, но так и не решился, – есссли бы я мог, что-то иззменить…

Подняла глаза, сталкиваясь с полными сожаления темно-зелеными изумрудами.

– И что бы ты сделал? – спросила усмехаясь.

– Вернул бы тебя домой…

– Так верни, – делая шаг назад и увеличивая расстояние между нами, спокойно произнесла я.

– Не могу… Нассс троих казззнят…

– А так казнят меня…

– Всссего лишшь выдадут замуж, ессли не выиграешшь, а если выиграешшшь, будешшь жить во дворце, ни в чем не нуждаясссь.

– Клетка, даже золотая, хуже смерти, – уверенно заявила я. – И тому, что ты озвучил, я бы предпочла казнь. А теперь оставь меня, – отвернулась от хвостатого и скрылась в ванной.

Утомили! Как же они меня все утомили.

День не задался с самого утра. То ли вчерашняя усталость тому виной, то ли страх перед проверкой, но выглядела я не лучшим образом – опухшие, превратившиеся в две тонкие щелочки глаза, натертый до красноты нос и периодический срывающийся в унизительную дрожь подбородок…

Тьфу ты! Самой противно от своего вида и острого чувства жалости, что он вызывает. Жалкая.… Хочется обнять и плакать....

В душе проснулась и взбунтовалась гордость, и тут же откликаясь на ее призыв, засияли глаза, шире расправились плечи, взлетел вверх упрямый подбородок.

Когда спустя полчаса я покинула свои покои, мой внешний вид ни чем не выдавал творящейся в душе сумятицы. Скорее стал под стать дворцу – несколько высокомерным.

Спустившись в огромный зал, увидела собравшихся девушек. Кто-то стоял молча, пряча алые от смущения щеки, кто-то бодро переговаривался и был настроен решительно, поскорее пройти проверку и покинуть этот душный зал, кто-то, вцепившись двумя руками в платье, жался к подруге… Прямо стайка школьниц на медосмотре…

Вдохнула-выдохнула, возвращая себе спокойствие. Пересекла зал и спряталась за спинами активисток. Несмотря на любовь сдавать экзамены первой, к этому я была не готова…