– Что это? Это в квартире напротив, да? – повернулся Тимур к матери.

– Кажется… – лоб Натальи покрылся холодным потом.

– Надо что-то делать, – решился Тимур и, вскочив из-за стола, направился в коридор.

Наталья, резко встав, схватила сына за руку.

– Я тебя не пущу. Просто вызовем полицию и всё, – её голос хоть и дрожал, но был требователен и жёсток.

Ударивший бичом по ушам визг заставил мать с сыном вздрогнуть, а Алису заплакать.

– Ты что, не понимаешь? Там человека убьют, пока она приедет, – Тимур попытался вырваться.

– Я не пущу тебя, – повторила Наталья тем же тоном, но услышав, как плачет дочь, заплакала сама.

Вновь раздавшийся нечеловеческий крик заставил её дрожать. В глубине души она понимала, что поступает неправильно, но рисковать жизнью сына ей хотелось меньше всего. Только не сейчас, после того, как муж едва не погиб. Она не могла этого допустить.

– Мам, пусти, – крикнул Тимур, освобождая руку. – Я так не смогу. Как мне потом жить с этим?

– Господи, ну почему именно ты? – с отчаянием простонала женщина.

– Доверься мне. Всё будет хорошо, – сказал Тимур и, за несколько шагов оказавшись в коридоре, стащил пыльный увесистый чехол с антресоли.

Перед соседской дверью Тимур замер в нерешительности – крики смолкли. На мгновение он задумался, не могли ли они ему причудиться? Нервы в последнее время были ни к чёрту, ещё и со сном проблемы. Однако в глубине души Тимур знал, что не ошибается. Его что-то манило в ту квартиру. Ему казалось, что чёрная дыра с кроваво-красным ореолом всматривается в него сквозь дверь, неумолимо затягивая внутрь. Это было странное ощущение. Тимур чувствовал себя, словно мотылёк, беззаботно летящий на огонь. Взяв поудобнее двустволку-вертикалку, доставшуюся от деда, он вошёл.

Незапертая дверь легко открылась поворотом ручки, и от представшей перед глазами картины у Тимура по спине прошёл холодок. На полу в углу, среди хлама и пустых бутылок, лицом вниз лежал мужчина в рабочем костюме. Стены над ним темнели потёками крови, кажущейся черной в закрытой занавесками комнате. Тимур нажал на выключатель в коридоре, но свет не зажегся.

– Есть здесь кто? – крикнул Тимур, но его вопрос остался без ответа.

Он хотел проверить, есть ли пульс у лежащего мужчины, но боялся, что сосед застанет его врасплох.

– Я вызвал полицию, и я вооружён, – предупредил Тимур, продолжая вслушиваться.

Мушка ружья суетливо дёргалась влево-вправо. Вспотевшие руки нервно перехватывали цевьё и рукоять. Приклад с каждым шагом норовил соскользнуть с ключицы, заставляя нервничать ещё сильнее.

Тимур, как и его отец, не испытывал тяги к оружию. Он стрелял из ружья раз в жизни, ещё когда дед был жив, и впечатления были не из приятных. Звон в ушах и синяк на плече надолго отбили желание общаться с оружием.

Тимур осторожно заглянул в комнату и увидел сидящего за столом как ни в чем не бывало майора. Тот держал в руках наполненный стакан. Рядом на столе матово отблёскивал маленький плоский пистолет.

– Тебя ведь Тимур зовут, – Резин мельком взглянул на направленное в его сторону оружие. – Посиди, выпей с соседом хоть раз. Ненавижу пить в одиночестве.

– Вы убили человека, – голос Тимура дрожал, как и он сам.

– Невелик грех. Мы и так все мертвы с рождения. И я скоро умру, и ты умрешь. И все, кого ты знаешь, умрут, – сосед вздохнул и выпил.

– Отбросьте пистолет в сторону и поднимите руки.

Майор удивленно посмотрел на оружие, лежавшее на столе, взял его в руку.

– Представляешь, у этого таракана с собой был ствол, – он отстранённо покрутил пистолет в руках. – Главное, вырядился по бедному, а сам с такой хорошей вещью ходит. Это тебе не макаров со стёртым серийником, купленный в подворотне. Это качественно сделанное оружие под весьма узкие задачи. Понимаешь, к чему клоню?

Страх сковал Тимура так, что он не смог бы ответить, даже если бы знал.

– Вот только что ему от меня-то надо было, не пойму. Что ему от меня надо? – в спокойный тон Резина начали вплетаться истеричные нотки. – О, Господи. Что-то снова начинается. Я знал, что эти тараканы не уймутся. Я знал. Боже, что же делать?

Тимуру казалось, что если он сейчас уйдёт, сосед не заметит этого.

– А что я могу сделать? Меня же сейчас посадят. Даже если расскажу всё как есть, мне никто не поверит. Тимур, – Резин резко перевёл на него взгляд, – ты же выслушаешь меня?

Тот не опускал ружьё, следя за пистолетом, но спустя мгновение кивнул.

– Тимур, эти узкоглазые что-то задумали. Я воевал с ними, я знаю их породу. На этот раз они придумали что-то на редкость хитрое, пакостное. Не знаю что, но, может, ты догадаешься. Вдруг ты сможешь что-нибудь сделать? А я уже всё – кончился. Не поеду я в тюрьму. Придётся тебе обо мне позаботиться.

– Что вы имеете в виду? – вытаращил глаза Тимур, прекрасно поняв соседа.

– Убей меня. Сам не могу, Бог не простит. А ты будешь героем. Я тут двоих человек убил. Могу и больше. А ты меня остановишь. Давай, – уговаривал Резин.

– Как это? Я так не могу, – Тимуру стало ещё страшнее, чем когда он ожидал нападения.

– Ну не будь ты тряпкой, – Резин добавил в голос стали. – Я воевал за тебя. Чтобы ты мог ходить по своей земле, девок за сиськи мацать, детей растить. А ты не можешь выполнить для меня маленькую просьбу?

Тимур не нашёлся с ответом. По его мнению, просьба была вовсе не маленькой. За окном послышался вой сирены.

– У меня нет времени тебя уговаривать, поэтому поступим так, – Резин передёрнул затвор пистолета и, направив его Тимуру в голову, нажал на спусковой крючок.

Раздался мощный хлопок. В ту же секунду Тимур помимо воли закричал и выстрелил дуплетом в ответ. По ушам ударило будто молотом. Отдача толкнула юношу назад, и он, оступившись, упал в груды мусора. Запахло сгоревшим порохом и кровью. Трясущимися руками Тимур отбросил ружьё и стал неуверенно водить ладонями по голове. Убедившись в том, что не пострадал, он приподнялся на локтях и взглянул на Резина. Двойная порция картечи, угодившая в грудь, сбросила его вместе со стулом на пол. Лежавшее на боку тело наполовину загораживали спинка и сиденье. Капли крови стекали по забрызганной скатерти на пол.

Когда в квартиру забежала Наталья и закричала, увидев безобразную бойню, Тимур её не услышал. Звон в ушах перекрывал все звуки извне. Он понял, что мать рядом, лишь когда она бросилась к нему и стала его осматривать, лихорадочно бормоча что-то себе под нос.

Полицейские появились пару минут спустя. Вооружённые, в масках, они ураганом занеслись в квартиру, с криками и матом подняли мать с сыном на ноги и заставили встать к стене. После обыска и недолгих расспросов двое из них завели руки Тимура за спину, надели наручники и вывели прочь. Наталья рыдала, умоляла его отпустить, говорила, что сын лишь пытался спасти человека, на что ей лишь пообещали разобраться.

В отделении Тимур рассказал свою версию событий. Сидевший напротив офицер записывал всё, что ему казалось важным, с абсолютно безразличным выражением лица, затем сказал:

– Плохи твои дела, парень. Даже если всё так, как ты говоришь, это мало что меняет. Разрешение на оружие есть у твоего отца, не у тебя. Не знаю, зачем тебе понадобилось в это лезть, но что тебе сейчас действительно понадобится, так это хороший юрист.

На столе зазвонил телефон, полицейский снял трубку. После недолгого разговора он положил её и сказал:

– Интересно получается. Тот человек, что лежал на полу, в коридоре, знаешь кто?

– Понятия не имею, – буркнул Тимур. – Сосед нёс какую-то чушь про узкоглазых, которые не унимаются.

– Да это у него на войне крыша поехала. Перепил, вот и накинулся на мужика. А тот, оказывается, журналист из Москвы. Поди, приехал расспросить о том, как ветеранам на пособие живётся. Вот и узнал.

– А почему он в одежде рабочей, как все? – удивился Тимур.