Безумец внимательно слушал. Его взгляд метался то вправо, то себе под ноги, то снова на священника. Руки, державшие оружие, оставались неподвижны.

– Ну, начнём с того, что ты не мой брат. Мой брат сдох в тюрьме два года назад. А вот насчёт твоего воображаемого друга, которого ты называешь «Господом», я бы поспорил. Если Бог смотрит на меня, так пусть накажет прямо сейчас. Эй! – закричал он, спустя короткую паузу. – Товарищ Бог! Не могли бы вы объявиться и наказать меня? Я очень плохо себя вёл.

Просьба осталась безответной. Безумец завертел головой по сторонам и с раздражением завопил:

– Бог, почему ты заставляешь меня ждать? Я, вообще-то, занят! У меня тут лотерея! Давай, смелее, хватит прятаться.

Отец Тихон ждал, когда ему дадут слово, но безумец неожиданно расхохотался и, подняв правую руку вверх, начал стрелять, как ему казалось, в небеса. Оглушительные хлопки, усиленные возвращающимся эхом, смешались с криками заложников. Священник резко присел и завалился на бок, обхватив голову руками. Непрерывно вознося молитвы, он вздрагивал от каждого выстрела в ожидании, что следующей мишенью могут выбрать его. Гильзы падали на кафельную плитку, энергично отскакивая. Стрелок самозабвенно жал на спусковой крючок, не замечая, что пули попадают не в небеса, а в стеклянный купол, украшавший крышу торгового центра. Жаждущего кары осыпало градом мелких осколков, рассёкших его кожу на руках и лице. Он рефлекторно пригнулся, закрыв глаза, и стеклянное крошево осыпало его волосы и плечи. Тихон отполз на пару метров и хотел уже вскочить на ноги, убежать, но до выхода было довольно далеко, и он обернулся. Безумец стоял, мелко сотрясаясь то ли от рыданий, то ли от смеха. По его лбу текла тонкая багровая струйка. Щёки, нос, руки – всё было покрыто черточками неглубоких порезов. Он поднял взгляд на изрешеченную крышу торгового центра, и с его головы посыпались осколки.

– Неплохо, господин Бог. Очень неплохо, – крикнул он, выкинув в сторону пистолет, вставший на затворную задержку, затем, переведя взгляд на священника, сказал: – А твой друг весьма кровожаден.

Тихон часто задышал, жалея, что не воспользовался шансом, не попытался сбежать. Взгляд человека, в руках которого находилась его жизнь, не предвещал ничего хорошего.

– Смотрю, ему нравится наказывать, – захохотал безумец, перехватив второй пистолет. – Интересно, а спасать праведных он тоже любит?

Хрустя стеклом под подошвами, он подошёл к священнику и, схватив того за руку, рывком поднял на ноги. Холодная сталь оружия упёрлась Тихону в висок.

– Ребята, прошу меня извинить, но лотерея на сегодня окончена. Не расстраивайтесь, вам повезёт в следующий раз, – крикнул безумец, обращаясь к заложникам, и резкими толчками повёл священника к выходу из торгового центра.

На улице были слышны звуки приближающейся сирены, и на обагрённом кровью лице отразилось негодование. Веселье грозило закончиться слишком быстро, и вообще всё пошло не по плану. В этой лотерее должно было победить намного больше людей, а финал – эпичную схватку с полицией – хотелось отложить напоследок. Безумец заскрипел зубами от злости, когда в его голове зазвучал голос матери:

– Вечно у тебя всё наперекосяк! Ты можешь хоть что-то сделать по-человечески? Какая же ты бестолочь!

– Заткнись, мам! Это тоже будет весело! – крикнул безумец куда-то в пустоту.

От этого звука Тихон дёрнулся, но затем, пересилив страх, взглянул в окровавленное лицо с немым вопросом. То, что этот человек сошёл с ума, теперь не вызывало сомнений. Разговор с матерью, которой просто не могло быть рядом, Тихону не понравился. Но то, что безумец пообещал ей, что будет весело, не понравилось ещё больше. У этого человека были очень странные понятия о веселье.

– На чём мы остановились? Ах да, – сказал мужчина с оружием и, заведя руку священника ему за спину, повёл того перед собой во двор прилегающей многоэтажки, озираясь по сторонам. Немногочисленные прохожие при виде их стремились спрятаться или убежать, провоцируя неудержимое желание выстрелить в кого-нибудь из них. Тихон вполголоса бормотал молитву и периодически спотыкался. Его конвоира это жутко раздражало, и он сильнее заломил священнику руку, чтобы тот хоть на секунду заткнулся. Стоящее неподалёку такси, в котором водитель безмятежно ждал клиента, заставило план родиться самим собой. Безумец подошёл к машине и, резко открыв дверь, приставил пистолет к голове таксиста.

– Вышел из машины! Быстро!

Растерявшийся водитель тут же подчинился и, не успев выйти, получил удар пистолетной рукоятью в затылок. Вопреки ожиданиям, он не потерял сознание, но на землю всё же упал, держась за голову и громко матерясь. Расстроенный тем, что «как в кино» не получилось, безумец пнул несчастного в бок и, нацелив оружие на священника, сказал:

– Садись в машину, прокатимся.

– Не надо, пожалуйста. Я вам ничего плохого не желаю, – залепетал отец Тихон, понимая, насколько его слова бесполезны.

– Ты веришь в своего Бога? – мужчина подскочил вплотную к священнику.

– Я просто хочу…

– Отвечай на вопрос! Веришь? – ствол пистолета уткнулся в шею, потерявшись среди густой бороды.

– Верю, – с дрожью в голосе сказал отец Тихон.

– Ты ему служишь, так? – продолжал безумец.

– Служу, – подтвердил тем же тоном священник.

– Ты служишь тому, кто сделал со мной вот это, – сказал мужчина, указывая пальцем на текущую по лицу кровь. – Значит, ты с ним заодно. Так что у тебя теперь два выхода. Либо твою судьбу решу я и завалю тебя прямо здесь, либо твою судьбу решит твой Бог. Выбирай!

– Пожалуйста, оставьте меня в покое, – взмолился Тихон, и на его глазах проступили слёзы.

– Нет, нет, нет! – прорычал безумец в лицо священнику. – Я дал тебе выбор. Не заставляй меня делать его за тебя. Говори, я или Бог? Я или Бог?

– Боже, милостив буди мне, грешному, – забормотал дрожащим голосом священник.

– Вот и молодец. Правильный выбор. А теперь марш в машину!

От мощного толчка в спину Тихон упал, но тут же встал и послушно сел на пассажирское сиденье, продолжая непрерывно молиться. Безумец сел в машину вслед за ним, осмотрелся. Всё было знакомо, но встала проблема – куда убрать пистолет? За поясом он мешался, впивался в кожу и норовил выскочить. С приборной панели оружие скатилось бы при первом крутом повороте. Из кармашка на двери доставать неудобно и далеко тянуться.

Пока угонщик примерялся, Тихон прошёлся взглядом по двору, абсолютно пустому. В окнах тоже никто не мелькал, ждать помощи было неоткуда. Были слышны лишь тихие стоны таксиста и вой сирены, всё ещё далёкий. Неожиданно раздался глухой металлический хлопок, из подъезда вышла девушка с чемоданом на колесиках и уверенно направилась к такси. Увидев её, Тихон вздрогнул.

«Господи, если пришло время, я готов к встрече с Тобой. Но пусть на этом всё закончится. Хватит крови», – думал он и, смотря на девушку, начал мотать головой из стороны в сторону. Его губы беззвучно двигались, повторяя раз за разом слово «нет», но всё было напрасно. Девушка, едва выйдя из дома, достала телефон и стала быстро набирать на нём какой-то текст. Тихон едва не закричал, чтобы привлечь её внимание, но вовремя осёкся, вспомнив, что сидит в закрытой машине, словно в аквариуме. Его голос снаружи никто не услышит, а псих с оружием наоборот. Рука потянулась к ручке двери, но тут же одёрнулась: если безумец решит, что заложник убегает, наверняка начнёт стрельбу. Девушка всё приближалась, и Тихон сделал последнее, что пришло ему в голову – ударил по клаксону. Раздался требовательный звуковой сигнал, и она, наконец, остановилась. Её взгляд уткнулся сначала в священника, мотающего головой, затем в окровавленное лицо водителя, которое неожиданно повернулось к ней и приветливо заулыбалось. Тихон ещё сильнее замотал головой, и девушка, бросив чемодан, побежала обратно в подъезд.

Не успел Тихон облегчённо выдохнуть, как мир неожиданно смазался, его голову впечатало в стекло пассажирской дверцы. Оглушительная пульсирующая боль взорвала сознание, заставив ладонь рефлекторно потянуться к её источнику. Пальцы почувствовали нечто тёплое и липкое. Перед глазами полетели мушки.