Гарри чувствует небольшое удовлетворение от потока слов. Малфою, несомненно, потребуется некоторое время, чтобы довериться ему, но он явно прошел первое испытание. Он думает об информации, которую ему только что дали. Подход имеет смысл. Он снова размышляет, что делал Малфой все эти годы, как ему удавалось так успешно скрываться все это время.

— Я снял номер в отеле «Марриотт» на Кэнэри-Уорф, чтобы продолжать притворяться, что я в городе только по делам, — продолжает Малфой.

— Где ты обычно живешь? — спрашивает Гарри, а затем хочет прикусить язык, когда лицо Малфоя снова закрывается. Гарри отмахивается от вопроса. — Итак, я должен как-то подготовиться?

Глаза Малфоя коротко скользят по его телу, и Гарри чувствует намек на возбуждение. Это удивляет его настолько, что он вдыхает глубже, почти бессознательно, но, когда он встречает глаза Малфоя, там нет никакого намека на его реакцию на слова. Не ошибается ли он? Не может быть, чтобы Малфой заинтересовался им, особенно после разговора, который у них только что был.

— Никак. У меня все карты на руках. Твоя задача — просто следить за мной, быть начеку при возможных угрозах и при необходимости запугивать людей до чертиков.

Гарри кивает. Это он может делать. Теперь в нем что-то есть, какое-то ощущение угрозы, которое он не может не источать. Он знает, потому что Рон как-то обмолвился об этом однажды ночью через несколько месяцев после того, как они напились — Гарри выпивал по три бокала на один ронов.

— Немного странно, приятель. Как будто ты постоянно на грани, но как будто внутри тебя есть что-то, за что ты еще умудряешься ухватиться.

А видит ли Малфой это в нем, и если да, то что он об этом думает.

Малфой резко встает.

— Еще выпить?

Гарри кивает, наблюдая, как он возвращается к бару. И снова не одна голова поворачивается, чтобы посмотреть, как его стройная фигура движется по помещению. Малфой, кажется, признает и принимает внимание, как будто это его заслуга, и Гарри думает, что ему не составит труда сыграть роль богатого, но теневого бизнесмена, если это вообще роль, которую он играет.

Через несколько минут Малфой возвращается, садится напротив Гарри и ставит перед ним еще один стакан огневиски.

— Итак, вчера ты не сказал, какого черта здесь делаешь. Ты на законных основаниях работаешь на эту компанию, или вся эта истерика с отставкой из Министерства в прошлом году была уловкой, и ты на самом деле работаешь глубоко под прикрытием? — Малфой наклоняется вперед, и внезапно его охватывает острый интерес, как будто он не хочет ничего, кроме ответа на свой вопрос.

Настроение Гарри снова мрачнеет. На мгновение он задумывается, почему Малфоя это волнует, но затем понимает, что это тот же стервятничий интерес, который все испытывали к нему после того, как он ушел. Он работал более половины своей жизни ради того, что у него было, и все хотели перебрать громадину его карьеры, чтобы выяснить, почему он все это бросил.

Гарри залпом осушает свой новый напиток и грохает стаканом по столу, заставляя себя сдержаться и не разбить его. Его все еще разрывает на части от того, как его заставили завернуть это, как его заставили уйти в отставку после инцидента. Слова Робардса были окрашены сожалением, но полны стали.

— Это просто невозможно, Поттер. Неважно, насколько хорошо ты приспосабливаешься. Публика этого не потерпит. Оборотни опасны. Они животные — причина смерти номер один из всех волшебных существ даже сейчас. Это подорвет всю легитимность правоохранительных органов Министерства, если их возглавит оборотень. Я уверен, ты понимаешь.

Гарри прекрасно понимал, что половину своей карьеры он охотился на бешеных оборотней, сдерживая или убивая их, чтобы они не могли распространять болезнь дальше. С самого начала он боролся с предрассудками, но как только их стало больше… Как только он пережил ту единственную ночь ужаса и боли и эти животные вырвали у него самое драгоценное, ну, после этого у него не было проблем с тем, чтобы броситься в охоту на них.

В конце концов, большинство из них были совсем не такими, как Люпин, а их появилось так много после войны.

Итак, Робардс уволил его, а Гарри сидел там и слушал страх и отвращение, наслоенные под словами. В конце концов, Робардс потерял свою жену из-за оборотня. И Гарри никогда не сможет забыть, что он сам потерял от волков так много лет назад.

Единственное, что Министерство смогло сделать для него, это скрыть природу его инцидента, уничтожить все доказательства и позволить ему заявить о своей отставке достойно, уйдя на своих двоих. Гарри горько улыбается; иногда он ненавидит себя за то, как благодарен за это. Количество людей, которые знают о его позоре и которые не состоят в семье Уизли, можно пересчитать по пальцам одной руки, и он должен сохранить это любым способом.

Он смотрит на Малфоя, который лениво потирает пальцем ножку бокала, рассматривая Гарри острым взглядом.

— Почему я ушел, это не твое ебаное дело, Малфой, — говорит Гарри, поднимаясь на ноги. С него хватит этого разговора. Достаточно этого танца вокруг Малфоя, который заставляет его чувствовать себя взволнованным и на грани срыва. Он бросает в Малфоя слова, сказанные им же ранее: — В конце концов, мы тут не в друзей играем. — Отворачивается, выходя из кабинки. — Я буду на месте завтра вечером, — говорит он. — Не пытайся связаться со мной раньше.

И уходит, не оглядываясь.

~

Гарри долго стоит у отеля, адрес которого дал ему Малфой. Он наблюдает за ним, мимолетом отмечая людей, приходящих и уходящих, освещенных огнями входа, а потом исчезающих в темноте. Они кажутся маглами, хотя невозможно сказать наверняка. Смешивание — это то, в чем все стали намного лучше после войны. Если в чем-то они отступили, то в этом, по крайней мере, пошли вперед.

Отель представляет собой стеклянный монолит, возвышающийся над всем вокруг, и Гарри задумывается, соответствует ли его выбор персоне Дариуса Марквелла или личному выбору Малфоя. Он считает, что, вероятно, немного того и другого, вот ведь самодовольный ублюдок. Гарри изучает элементы здания, отмечая входы и выходы, вычисляя возможные пути отступления, если им придется уходить без магии. Его вторая натура — инстинктивность была одной из причин, по которой он решил взяться за такую работу. Это все, что он знает, после всех этих-то лет. Он не уверен, что сможет делать что-нибудь еще.

Наконец он отталкивается от здания, на которое опирался, тяжело вздыхая, когда признается себе, почему на самом деле тянет время. Его разум возвращается к разговору, который они с Малфоем вели прошлым вечером, и к небольшому исследованию Уз верности, которое он провел и которое показало точно то, что сказал Малфой, — у них была простая цель — не позволить кому-то говорить что-либо против предмета Уз, и что они могут быть легко разрушены.

У него больше нет причин тянуть время, и он знает, что если будет стоять тут еще дольше, то опоздает. Малфой сказал, что он связался с кем-то вчера вечером. Гарри вряд ли получит необходимую информацию, слоняясь здесь.

Он накидывает ремень своей холщовой сумки на плечо и переходит дорогу.

Холл отделан деревянными панелями и стеклом с подсветкой. Гарри знает, что выглядит неуместно в своих кожаной куртке, джинсах и армейских ботинках, и мысль о том, что Малфой будет зол из-за этого, вызывает улыбку.

— Хантер Джеймс, — говорит он женщине за стойкой регистрации. Она смотрит на него, слегка расширив глаза, и Гарри приходится сдерживаться, чтобы не морщить нос от запаха ее внезапного интереса.

Ее глаза задерживаются на обнаженной коже в v-образном вырезе его футболки, и Гарри чувствует, что сильно хочет щелкнуть пальцами перед ее лицом. Он откашливается, и ее глаза поднимаются.

— Конечно, мистер Джеймс, — говорит она, глядя в свой компьютер и коротко что-то там отстукивая. — Вы будете проживать в одном из наших представительских апартаментов. Ваш спутник зарегистрировался несколько часов назад. — Она протягивает ему ключ-карту с яркой улыбкой и прикосновением, задержавшимся на его пальцах на мгновение дольше. Гарри заставляет себя сдержать улыбку.