Гарри смотрит на хватку Малфоя на палочке и свирепо ухмыляется при одной мысли, что Малфой может попытаться что-то ему сделать. Именно это заставляет его решить сбросить свои чары Гламура. Под кожей зудит. Готов к новой битве. Он всегда готов сейчас. Он не смог убить ублюдка, который бросил в него Редукто, и теперь вот Малфой появился из ниоткуда после стольких лет. И в его руке палочка.

Гарри сжимает кулак, и дверь закрывается со слышимым щелчком. Малфой вскакивает на ноги и через секунду направляет палочку на Гарри. Он все еще недостаточно быстр, чтобы Гарри не мог легко остановить его. Но он ничего не делает. Неважно, насколько сильно его гнев движет им. Будь нормальным. Он заставляет себя думать о том, что вообще означает появление Малфоя; о том, что он должен с этим делать. Он заставляет существо внутри себя думать. Гарри откидывается назад, позволяя улыбке превратиться в провокационную ухмылку, когда Гламур соскальзывает с его лица.

Он знает, что видит Малфой. Волосы теряют мышиный оттенок, возвращаясь к черному спутанному гнезду, которое он наблюдает каждое утро в зеркале. Глаза снова ярко-зеленые, неспрятанные за очками, в которых он больше не нуждается.

Только когда шрам снова становится заметным, Малфой, кажется, верит в то, что разворачивается перед его глазами. Его рот открывается, а хватка на палочке ослабевает.

— Поттер, — выдыхает Малфой. — Какого хрена?

Эмоции мелькают на его лице слишком быстро, чтобы их можно было ухватить. Последним Гарри ловит расчетливый блеск в глазах, прежде чем лицо полностью разглаживается.

— Я мог бы спросить тебя о том же, — говорит Гарри, кладя руку на спинку соседнего стула, сама беззаботность.

Он снова подавляет гнев, перенаправляя его, заставляя себя обдумать это. В голову приходит идея, возможности переплетаются быстро, буквально между первым вдохом и вторым. Если он сыграет правильно, Малфой может стать его билетом обратно ко всему, чего ему не хватает.

— Сбрось и ты, — велит Гарри, позволяя части своего прежнего авторитета просочиться в голос. Он был легендой в Министерстве. Нет ничего, чего бы он не сделал, чтобы вернуться туда.

Малфой мгновение колеблется, и на его лице снова появляется то расчетливое выражение. Гарри слышит, как бьется его сердце, хотя Малфой снова выглядит спокойным, все внешние признаки его удивления исчезли. Затем Малфой взмахивает палочкой, и Гарри чувствует, как вокруг них поднимаются чары, покалывая кожу. Малфой снова жестикулирует, и Гламур исчезает. Гарри стискивает зубы, чтобы сдержать всплеск эмоций, который вызывает у него лицо Малфоя. Гнев снова выходит на передний план, горячий и злобный, и Гарри хочет врезать Малфоя в стену и потребовать знать, во что он, блять, играет.

Его глаза скользят по Малфою, и он заставляет себя воспринимать детали, каталогизировать их, позволяет своему обучению взять верх, чтобы убедиться, что воспоминания в Омуте будут точными, если ему когда-нибудь придется их предоставить.

Малфой не сильно изменился за последние десять лет. В последний раз Гарри видел его лично на слушании, когда его выпустили из Азкабана. Он отбыл четырехлетний срок и был во всех газетах после освобождения. А потом, несколько недель спустя, он просто исчез. Его фотография была на доске «Преступники на свободе» в Аврорате много лет после этого, пока его наконец не объявили висяком. Гарри приходилось смотреть в это насмешливое, высокомерное ебаное лицо каждый день в течение многих лет. Он сжимает кулаки при мысли о том, как сильно все — включая его — хотели посадить Малфоя за нарушение условно-досрочного освобождения; хотели отправить его обратно в Азкабан, на этот раз навсегда.

Сейчас он выглядит старше, конечно, но старше в том плане, что он наконец перерос свои острые углы и линии. Его волосы коротко подстрижены по бокам и оставлены длинными и взъерошенными на макушке. Гарри опускает глаза, отмечая, что тело Малфоя не изменилось, когда он сбросил чары. Он все еще стройный и высокий, худой и сильный под своей дизайнерской одеждой. Он выглядит хорошо. Гарри чувствует особое отвращение к себе за эту мысль.

Он понимает, что Малфой тоже осматривает его, когда между ними слишком долго тянется молчание.

— Где ты был, черт возьми? — требует Гарри, борясь с соблазном просто вызвать авроров здесь и сейчас.

Но мысль о том, чтобы встретиться с кем-то с бывшей работы — о том, что они узнают, как низко он пал, — удерживает его от поспешных действий. Он должен сделать это правильно. Если он сможет доставить им Малфоя со всей его предысторией, им придется закрыть глаза на его… недуг. Конечно.

Малфой поднимает бровь, поджимая губы.

— Это не твое дело, Поттер. Если только у тебя нет ордера на мой арест? — Выражение его лица ясно дает понять, что он знает, что ордера у Гарри нет. — Мое нарушение превысило срок в десять лет, — продолжает Малфой. — У тебя нет законного права задерживать меня. — Кислый намек на напряжение в воздухе — единственное, что говорит Гарри, насколько Малфой обеспокоен его присутствием.

Гарри слегка обнажает зубы в ответ. Он не может позволить ему соскользнуть.

— Твое «нарушение» было досрочным освобождением и исчезновением с лица гребаной планеты. Я уверен, что Аврорат все еще будет очень заинтересован увидеть тебя, Малфой. Уверен, у них будет целый список вопросов о том, что, блять, ты делал с тех пор, как сбежал.

Взгляд Малфоя становится острее, и он слегка наклоняется вперед.

— Они захотят? Что ты здесь делаешь? С каких пор ты работаешь в частной охране? — Презрение снова играет в его голосе в полную силу. Он оглядывает Гарри с головы до ног. — Ты здесь по своей воле? Что, блять, заставило тебя уйти из Министерства, чтобы выполнять сомнительную работу в такой дерьмовой конторе?

Гарри заставляет себя не реагировать на вопросы. Точно с такими же заголовками газеты взрывались месяцами — их все еще печатают каждый раз, когда его видят за пределами дома, что бывает редко. Шокирующий перерыв Гарри Поттера в министерской карьере. Гарри сошел с ума? Что будет дальше с Избранным? Гарри Поттер: от главы отдела до отшельника. Он впервые чувствует беспокойство от мысли, что Малфой может рассказать кому-то, что он сейчас делает, и тогда газеты будут дышать ему в затылок, разрушая любой шанс выбраться из дома и из собственной головы. Он заставляет себя сделать вдох. Он справится с этим. Он знает, что сможет. Он охотится на Малфоя, а не наоборот.

Гарри поднимает бровь и складывает руки, намеренно повторяя слова Малфоя:

— Это не твое дело, Малфой.

Малфой испускает раздражение, такое мягкое, что большинство людей не уловили бы его. Гарри с удивлением осознает, что рассмешил его. От этой мысли он сужает глаза. Малфой не смеется в его присутствии. Он насмехается, глумится и провоцирует. Во что, фестрал его раздери, он играет?

Гарри смотрит на Малфоя, лихорадочно соображая, как лучше всего уговорить его позволить ему то, что нужно. Он знает, что такое нужно делать медленно. Совершенно очевидно, что Малфой — скользкий ублюдок, и, несмотря на его бред о превышении срока давности, Гарри знает, что Аврорат с радостью влепит ему дюжину новых обвинений, как только увидит.

Проскальзывает мысль, что он может просто отвести туда Малфоя сейчас, аврор он или нет. Рон с радостью бы снял это дело с его рук. Но это было бы равносильно гражданскому аресту. Из-за такого его могут погладить по голове и сказать «хорошая собачка», но это абсолютно точно не даст ему то, чего он хочет: полный доступ в Министерство. Нет, он знает, что ему понадобится для этого. Ему нужно будет выяснить каждую низость, которую Малфой сделал за последние десять лет, а также почему, блять, он вернулся в Лондон.

Малфой наблюдает за ним с бесстрастным лицом, и Гарри думает о втором направлении размышлений: о том, что Малфой теперь о нем знает и кому он может это рассказать. Он на секунду задумывается о том, чтобы бросить Обливиэйт, но, зная Малфоя, у него, вероятно, есть встроенные чары Щита в одежде или еще что подобное.