— Что теперь? — спрашивает Гарри, размышляя, как Малфой хочет играть в это, и как ему уговорить Малфоя на соглашение, которое закончится тем, что Гарри отправит его в Азкабан навсегда.

Малфой закатывает глаза.

— Что значит «что теперь», Поттер? Ты явно все такой же тугодум, каким был всегда. Теперь я ухожу отсюда, меняю свой Гламур, нахожу новую шарашку для того, что мне нужно, и мы никогда больше не видимся, — Малфой говорит это таким деловым тоном, что Гарри внезапно осознает, как он, видимо, жил последние десять лет. Как ему удавалось оставаться вне всех радаров.

Мысль о том, что Малфой снова исчезнет, будоражит что-то глубоко в груди Гарри. Он был на досках ДМП много лет. Были ставки: кто приведет его первым. Это было одно из дел, которое лежало в горе висяков Гарри на протяжении девяти лет его пребывания старшим аврором, как будто Малфой насмехался над ним. То, что он так долго ускользал от всех, только чтобы появиться прямо перед носом Гарри, он точно не может игнорировать. Даже если есть вероятность, что Малфой переиграет его, он не может упустить эту возможность.

Малфой смотрит на него с недоверчивым подозрением, и Гарри размышляет, как, блять, заставить Малфоя позволить ему охранять его. Затем в голову приходит идея, и она настолько наивная — настолько прозрачная, — что он думает, что это может сработать.

— Испугался? — спрашивает Гарри, позволяя вызову протечь по каждой части своего тела, ясно давая понять, как худо он думает о мужестве Малфоя.

Глаза Малфоя темнеют, и Гарри слышит, как учащается его сердцебиение. Он хмурится, его рот превращается в жесткую линию.

— Тебе что, двенадцать лет, мать твою? Я не испугался, Поттер, — говорит он. — Я благоразумен. Еще год назад ты был главой организации, которая отправила меня в Азкабан. Отдать жизнь в твои руки — безумие.

— Значит, испугался? — с ухмылкой переспрашивает Гарри, наклоняясь вперед. — У меня больше нет власти в Министерстве.

Он не утруждает себя сдерживанием горечи, на секунду задумываясь, насколько это истинно сейчас. Все мосты, которые у него могли быть, сожжены. То, как его заставили уйти… будь он проклят, если когда-нибудь приползет к ним. Он вернется во главе одного из крупнейших дел десятилетия с Малфоем в цепях или не вернется вовсе.

Гарри заставляет себя сосредоточиться на том, что перед ним: Малфой, и уговаривает его на это соглашение, чтобы следить за ним и выяснить, что он задумал.

— Кроме того, как ты и сказал, твои обвинения в уклонении от условно-досрочного освобождения превысили лимит обвинительных приговоров. Министерство все равно ничего не сможет тебе сделать. — Гарри разводит руками, глядя Малфою в глаза и чувствуя легкое напряжение у рта. Он решает пойти еще дальше. — Я не хочу причинить тебе вреда, Малфой. Теперь мы взрослые мужчины, и все, что было между нами в прошлом, умерло и развеялось пеплом. Послушай, давай начнем сначала.

Гарри встает и протягивает руку через стол Малфою, который смотрит на нее с едва скрываемым изумлением.

— Привет, — говорит Гарри с едва заметным сарказмом в голосе. — Я Гарри Поттер, иначе известный как Хантер Джеймс, потому что я не заинтересован в том, чтобы люди узнали, что я здесь делаю. — Он подчеркивает «не заинтересован» и снова думает, что можно будет сделать, чтобы Малфой не проболтался. — Я был аврором пять лет, — продолжает он все еще с вытянутой перед собой рукой. Глаза Малфоя не отрываются от нее. — И старшим аврором девять. Мне поручили быть твоим телохранителем.

Малфой медленно поднимает глаза, чтобы встретиться с Гарри взглядом. Он, кажется, внутренне борется, глядя на него долгое мгновение. Затем, к изумлению Гарри, прячет свою палочку под пиджак и протягивает руку. Ладонь теплая, а рукопожатие крепкое. Гарри не может поверить, что это сработало, и ему приходится сдерживать триумфальную ухмылку, которая хочет растечься по его лицу.

— Я Драко Малфой, — говорит он, не отрывая глаз от Гарри, как будто заглядывает внутрь него, ища любой намек на обман. — Иначе известный как Дариус Марквелл. Я нахожусь в городе некоторое время, причина — не твое дело, и мне нужен тот, кто обеспечит мою безопасность. — Его тон все еще полон скептицизма, и через мгновение он отпускает руку Гарри.

— Все во мне кричит о безопасности, — говорит Гарри, разводя руками. Он улыбается, лишь слегка показывая зубы.

Малфой снова слабо фыркает, хотя это не отражается на его лице.

— Ничто в тебе не кричит о безопасности, Поттер, — говорит он, взмахнув рукой в сторону Гарри. — Все в тебе кричит: «Беги в другую сторону, пока тебя не избили в темном переулке».

Гарри пожимает плечами, позволяя улыбке стать более естественной, как будто он доверяет Малфою.

— Именно то, что ты хочешь видеть в своей наемной мускулатуре.

Малфой закатывает глаза, и Гарри знает, что он обдумывает его найм.

— Это смешно, Поттер. Ты заколдуешь меня, как только я повернусь спиной, и мы оба это знаем.

Настроение Гарри меняется, и его снова охватывает гнев. Чертов Малфой. Он ничего не может с собой поделать; он всегда был подозрительным, осуждающим подонком. По крайней мере, рукопожатие послужило своей цели — он успешно наложил Следящее заклинание. Технически это незаконно, ведь он больше не аврор, но так же естественно, как дышать. Теперь он сможет выяснить, куда Малфой идет и что делает, независимо от того, согласится ли он нанять его. Не будет необходимости продолжать пытаться быть милым с этим придурком.

Гарри наклоняется вперед, положив руки на стол.

— Ты ни хрена обо мне не знаешь, Малфой. Ты ни хрена не знаешь о том, что я могу или не могу сделать. — Он выпрямляется, пытаясь сдержать рычание, которое хочет сорваться с губ.

Он думает об Арчере и четкой директиве, которую он получил насчет этой работы. Он заставляет себя сделать последнюю попытку проникнуть во внутренний круг Малфоя вместо того, чтобы тайно наблюдать за ним. Он стискивает зубы.

— Я предлагаю защитить тебя. Принимай или уходи.

Гарри долго смотрит на Малфоя. Тот ничего не говорит, хотя Гарри чувствует его напряжение, видит его в каждой линии его тела. Молчание тянется до тех пор, пока Гарри расстроенно не фыркает. Его терпение никогда не было большим, а теперь вообще почти равно нулю. Он направляется к двери, заставляя себя идти прямо, чтобы скрыть хромоту от боли, которая скручивает бедро. Он разрывает защиту Малфоя взмахом руки и открывает дверь, когда тот зовет:

— Подожди.

Гарри поворачивается, чтобы увидеть, как Малфой возвращает свои чары на место.

— Я принимаю, — говорит он без предисловий.

Гарри испытывает искушение бросить эту сделку обратно ему в лицо, но подавляет импульс и вместо этого кивает, резко дернув головой. Возможно, его выгнали из Министерства, но подозрительность умирает слишком тяжело. Следящее — это одно, но он получит больше от Малфоя, если будет рядом.

— Встретимся завтра в семь в Темном близнеце, — говорит Малфой. — Это на…

— Я знаю, где это, — перебивает Гарри, отворачиваясь прежде, чем Малфой заканчивает говорить. Даже если Гарри решил, что ему нужно сделать эту работу — он не может позволить Малфою снова исчезнуть, — это не значит, что гнев, пронизывающий его, волшебным образом успокоился. Ему нужно выбраться. Убежать. Уйти от странно знакомых звуков, запахов и воспоминаний, которые снова вплетаются в его разум.

— О, и Поттер? — зовет Малфой, и Гарри поворачивается к нему с бурлящим в груди гневом.

— Что? — огрызается он.

— Полагаю, у тебя есть причина использовать чары. Возможно, ты захочешь снова накинуть их, прежде чем выйдешь отсюда.

Гарри едва сдерживается, чтобы не оскалить зубы в рычании. Он с грохотом захлопывает за собой дверь. Останавливается на секунду в кабинете Арчера, чтобы подтвердить, что принял работу, а затем выходит оттуда. Если повезет, ему не придется видеть Арчера или это здание по крайней мере месяц.

Малфой и те эмоции и воспоминания, которые его появление пробудило в сознании Гарри, смешиваются с чувством беспокойства, которое он испытывает каждый раз, когда посещает здание ПРОтего. Он ненавидит проводить там время. Там пахнет неправильно. Печалью, безнадежностью, ревностью, гневом, болью. Люди нуждаются в их услугах по разным причинам, но они редко бывают счастливыми.