========== Глава 1 ==========

Гарри входит в дерьмовый маленький кабинет своего босса, а просьбы Гермионы все еще звучат в ушах. Бедро бесит. Сегодня болит больше, чем обычно; боль пронзает с каждым шагом.

Он понимает, что так быстро браться за новую работу глупо, но что он должен делать? Он пытался сидеть и жалеть себя. Спустя пять месяцев, полуразрушенный дом и проблемы с алкоголем он решил, что это, вероятно, не лучший способ справиться с дерьмом, в которое превратилась его жизнь. Если бы не невероятно высокий метаболизм и чудесный фактор исцеления, он, возможно, вообще бы не вырвался из этого порочного круга. Отсутствие здоровых навыков преодоления было одним из аргументов Гермионы прошлой ночью. Очень старых аргументов, которые она приводила ему неоднократно с тех пор, как он подрядился на работу в ПРОтего.

«Гарри, ты же знаешь, что эта работа тебе не подходит».

«Гарри, мы можем найти другой способ».

«Гарри, мы можем заставить людей поменять свое мнение».

Бред, бред, бред.

Он вырывается из своих мыслей, когда слышит шаги в коридоре. Через минуту дверь открывается. Мрачный мужчина входит в грязную комнату, бросает перед собой папку и садится напротив Гарри за потрепанный стол.

— Арчер, — говорит Гарри, слегка приподнимая подбородок.

Арчер ненавидит, когда Гарри бросает ему вызов. Даже в таких мелочах. Поэтому Гарри стабильно делает именно так. Этот мужчина — преступник. Возможно, Гарри пал достаточно низко, чтобы работать на такого подонка, но это не значит, что он должен уважать его.

Арчер прищуривается, оглядывая Гарри с ног до головы.

— Выглядишь дерьмово, Хантер, — говорит он с гримасой. — Собираешься браться за новое дело? Не ожидал, что ты вернешься через неделю.

Гарри пожимает плечами, заставляя себя дерзко ухмыльнуться.

— Выглядело хуже, чем было на самом деле. Я в порядке. Что там с делом?

Арчер вздергивает бровь, и Гарри чувствует напряжение в его теле, чувствует этот запах в воздухе.

— Тебе выстрелили Редукто в грудь с близкого расстояния. Ты даже стоять не должен.

Гарри откидывается назад, зная, что ему нужно сторговаться. Мерлин, он ненавидит ложь, в которую превратилась его жизнь. Однако Арчер прав. Он не должен стоять. Гарри морщится от боли, которую уже не чувствует. Раны зажили в течение дня. Ныли, как сучки, но зажили. Не то чтобы он мог рассказать Арчеру, как это произошло. Не то чтобы он мог дать кому-либо узнать.

Вместо этого он позволяет своей улыбке стать шире, а выражению лица принять понимающий вид. Позволяет тому темному в себе, что сейчас всегда так близко к поверхности, наползти на лицо.

— Я знаю разных интересных людей, Арчер. Они снабжают меня всевозможными интересными вещами. — Гарри трогает свои ребра через тонкую хлопковую рубашку, как будто они все еще болят. — Ты знаешь это. Это часть причины, по которой ты меня нанимаешь.

Напряжение покидает тело Арчера, и он откидывается на спинку кресла, проводя рукой по коротко стриженным волосам.

— Точно. Конечно. — Он дает папку Гарри.

Гарри протягивает руку, заставляя себя двигаться медленно — как ему кажется медленно, ведь для Арчера это будет выглядеть нормально.

Веди себя нормально. Выгляди нормальным. Будь нормальным. Теперь это его мантра. Он никогда не был менее нормальным.

Гарри открывает файл. Это пятое дело, которое он получил с тех пор, как начал работать в ПРОтего несколько месяцев назад. Оно похоже на предыдущие четыре. Фото, сведения о человеке, которому он назначен, и описание того, зачем этот человек пришел в ПРОтего. Гарри быстро просматривает информацию.

Человек на изображении явно имеет деньги. Он темноволосый, с волевыми, острыми чертами лица и высокомерным взглядом. Он усмехается с фотографии, и Гарри сразу узнает этот тип. Он из тех людей, с которых Гарри нравилось сбивать спесь, когда он был старшим аврором. Есть что-то в таких самодовольных рожах, что дико раздражает. Всегда раздражало.

Гарри возвращает свое внимание к файлу. Дариусу Марквеллу тридцать шесть лет, совсем недавно он прибыл из Франции и ищет телохранителя примерно на пять недель, пока ведет дела в Лондоне.

Гарри захлопывает папку и смотрит на Арчера.

— Пять недель? Полный рабочий день?

Он пытается игнорировать тут же всколыхнувшийся всплеск беспокойства от этой мысли. Самая длинная работа, которую он брал до сих пор, составляла три недели, и он тщательно рассчитывал даты. Пять недель. Мысль о том, чтобы оказаться вдали, буквально отрезанным на целых пять недель, заставляет уровень тревоги скакнуть выше. Сердце сильнее бьется в груди, и он чувствует, как что-то сжимается внутри него, слабо поскуливая. Ему нужно чаще заземляться. Нужно быть рядом со своей… своими людьми.

Гарри стискивает зубы — так сильно он ненавидит эту слабость в себе. Раньше он был полностью самодостаточным. Раньше у него были жесткий график, целая чертова команда авроров. И посмотрите на него сейчас. Убожество.

— Условия обсуждаемы? — спрашивает он.

Арчер пожимает плечами.

— Все можно обсудить, — говорит он ровным голосом.

Подтекст ясен. Твоя работа здесь является предметом обсуждения, если не хочешь брать то, что предлагается.

Арчер смотрит на часы, затем снова на Гарри.

— Он будет здесь через пять минут. Тебе интересно?

Гарри смотрит на папку из плотной бумаги, лежащую на столе перед ним. Чувствует зуд под кожей — тот же самый зуд, который испытывает всякий раз, когда размышляет о том, чтобы тупо сидеть на площади Гриммо, не имея никакого занятия для ума или тела. Такое времяпрепровождение заставляет его думать о выпивке и темноте. Если не возьмет эту работу, то разозлит Арчера. А если разозлит Арчера, то может не получить другого дела. Он что-нибудь придумает. С пятью неделями можно справиться. В конце концов, у него есть зелье, когда придет время.

— Конечно, — говорит он, игнорируя Гермиону в глубине своего сознания, которая говорит, что это плохая идея.

Арчер кивает и встает, стул едет по полу со скрежетом, от которого у Гарри сводит зубы.

— Жди встречу в комнате для совещаний, — говорит Арчер. Он протягивает руку через стол и забирает папку, прежде чем повернуться и выйти из комнаты.

Гарри вздрагивает, на этот раз не притворяясь. Ебаное бедро. Он следует за Арчером на выход, но дальше поворачивает в противоположном направлении и идет по грязному коридору к маленькому убогому помещению, которое имеет сомнительную честь называться комнатой для совещаний. Он прислоняется к стене напротив двери, снимая вес с больного бедра.

Не проходит и минуты, как Арчер возвращается, и Гарри слышит наряду с ним еще одни шаги. Бойкие. Целеустремленные. Это должен быть Марквелл. Его ботинки стучат по плиткам. Звучат дорого. Он, вероятно, какой-нибудь титулованный мудозвон.

Гарри заставляет себя сосредоточиться на работе. Если он будет хмуриться на дверь, когда мужчина появится, то точно не произведет правильного впечатления, так ведь? Голос Гермионы эхом отдается в его голове: «Я знаю, что теперь это сложнее, Гарри. Я знаю, что ты все время злишься. Но ты должен попытаться».

Он проводит каждую секунду каждого проклятого дня в попытках.

Через секунду дверь открывается, и Марквелл входит, пренебрежительно оглядывая комнату с едва скрываемым презрением. Инстинктивная неприязнь Гарри к нему углубляется и затвердевает от этого взгляда. Он знает, что на контору, в которой он сейчас работает, самолично совершил бы рейд, если бы был аврором, но то, как этот придурок сейчас опустил все здесь, — уже слишком. Он чувствует, что нужно защищаться. Это место принадлежит ему. Это его территория, и если этот придурок хочет помощи, он должен взять в узду свое дерьмовое ко всему отношение.

Гарри стискивает зубы, но держит улыбку, когда выпрямляется. Ему приходится прилагать немалые усилия, чтобы не показывать, насколько бедро его беспокоит. Что-то в позе Марквелла наталкивает Гарри на мысль о хищнике, оценивающем добычу. Он чувствует, что перед этим человеком не стоит проявлять слабость. Он отталкивает дерущую агонию. Если бы только эта рана зажила так же чудесно, как и все остальные.