Гарри качает головой, но Драко продолжает, не давая ему возразить.
— Те волки, которые забрали у тебя Тедди, должно быть, были такими же. Они вышли из-под контроля, а люди, которым они принадлежали, не могли установить с ними контакт или намеренно накручивали их.
Драко поднимает другую руку, обхватывает лицо Гарри и наклоняет его так, что их лбы мягко соприкасаются.
— Так не должно быть, — мягко говорит он, и в его голосе столько уверенности, что Гарри чувствует, как та же уверенность проникает и в него.
Волк сейчас неподвижен, как будто слушает, ожидая, что он будет делать дальше. Гарри не может дотянуться до него. Не может успокоить. Он ненавидит его. Он его не хочет. Все в его жизни было бы лучше без него.
«Без тебя Драко был бы мертв», — шепчет голос в голове, и Гарри знает, что это правда и это говорит не волк. Драко взялся бы за это дело с Гарри или без него. Любого другого телохранителя разъяренный серебряный волк разорвал бы прошлой ночью. Драко был бы мертв еще до этого, понимает Гарри. Усиленные чувства волка были единственным, что позволило ему понять, что в их квартире убийца, и пересечь комнату достаточно быстро, чтобы отвести лезвие.
Волк дает ему необходимое. Эта мысль поражает, как удар молнии, и он вспоминает, какими характеристиками Драко наделил его как личность. Твой волк будет таким же, если ты позволишь ему. Хотя он делал все возможное, чтобы прогнать эту свою часть, волк всегда рядом. Они думают об одном и том же. Защитить. Уберечь. Быть верным. Уважать.
Это полностью он.
— Блять, — шепчет Гарри, чувствуя подступающие слезы. Он слегка наклоняется вперед, обхватывает руками живот и закрывает глаза. Он чувствует, как Драко обнимает его и другой рукой, когда он вжимается в его грудь.
— Все в порядке, — шепчет он ему в волосы. — Все в порядке. Я с тобой.
Гарри со стоном льнет к нему. И чувствует, как волк внутри делает то же самое.
========== Глава 10 ==========
Им требуется два дня, чтобы разобраться с папками из кабинета Дэвиса. Два дня, в течение которых Гарри никак не может оторвать взгляд от губ Драко, вспоминая их вкус и мягкость. Он не может выкинуть из головы слова Драко: «Волк — это ты». Это правда. Он знает это на интуитивном уровне. Волк, та его часть, которая и является волком, кажется настороженным, бдительным, как будто ждет, каким будет следующий шаг Гарри.
Гарри пытается сосредоточиться на деле, потеряться в кипах бумаг. Что угодно, лишь бы перестать думать о себе или о Драко. Ни один из путей размышлений не приводит к ясности. Каждый раз, пытаясь думать об отношениях с Драко или о его словах, он чувствует, как водоворот эмоций пробуждается внутри него. Слова Драко противоречат почти пятнадцати годам фактов, которые жизнь вбивала в него, с тех пор как закончилась война и популяция оборотней резко возросла.
«Пятнадцать лет предрассудков», — шепчет внутренний голос, подозрительно похожий на голос Драко. — Ты не можешь продолжать судить о целой расе, основываясь на действиях нескольких». Он чувствует себя уязвленным этими словами. Он так долго держал в себе боль от потери Тедди. Отпустить гнев и ненависть — все равно, что отпустить часть Тедди. И от осознания того, что его воспоминания о Тедди так крепко связаны с ненавистью, он чувствует себя больным и ничтожным. Не это он должен помнить.
Пока Гарри пытается понять, что, блять, ему теперь делать, Драко выясняет последний кусочек головоломки. Они отложили в сторону то, что кажется немного неуместным, информацию, которая не имеет смысла в контексте бумажной волокиты, транспортные маршруты с дополнительными остановками один или два раза в год, покупателей, которые появляются так же редко. Но именно Драко вплетает многое из этого в общую картину.
— Через четыре дня аукцион, — говорит он, отрываясь от своих заметок.
Как только он заговаривает, Гарри понимает, что Драко сделал это — его голос полон почти лихорадочного волнения.
Гарри поднимает взгляд со своего места по другую сторону стола. Он пытается держаться на расстоянии. Это ни в малейшей степени не помогает. Последние две ночи ему снился Драко, и он просыпался липким и расстроенным, тоскуя по тому, кто находится через две двери, но с таким же успехом может быть в другом мире. Он не может. А прямо сейчас Драко выглядит таким чертовски счастливым, что Гарри хочется прижать его к стене и целовать, забирая весь кислород.
— Пионы? — уточняет он, как будто не чувствует запаха триумфа Драко. Это первая несостыковка. Поставка цветов. Это происходит всего один или два раза в год, и каждый раз, когда это случается, альтернативные места и покупатели совпадают. Это должно быть неким шаблоном, по крайней мере им больше не на что опереться.
Драко кивает, протягивая Гарри одну из папок.
— Посмотри: квитанции за праздничное мероприятие в поместье. Через неделю после поставки цветов проводится нечто подобное. Это должно быть место, в котором они обеспечивают себе покупателей.
Гарри быстро просматривает информацию и кивает, в нем вспыхивает возбуждение, сдерживаемое осторожностью. Они должны продолжать делать все правильно. Они не могут позволить себе снова все испортить.
— Допустим, ты прав; где это?
Драко отодвигает несколько папок в сторону, чтобы открыть карту Англии, которую они разложили на столе. На ней отмечены транспортные маршруты и точки высадки. Он взмахивает палочкой, и в полудюжине точек загораются новые, когда из его заметок материализуются аукционные площадки.
— Похоже, они используют одни и те же места, но меняют их, выбирая совершенно случайно, — говорит Драко, рассеянно заправляя прядь волос за ухо.
Несмотря на серьезность момента и успех прорыва, Гарри ничего не может поделать со своими глазами, которые жадно ловят движение Драко. Он хочет уткнуться носом в его шею, чтобы чувствовать только его аромат, а весь остальной мир пусть исчезнет.
— Но мы не сможем угадать, где именно, — продолжает Драко, и Гарри заставляет себя сосредоточиться. — У нас не будет времени. Нам нужен какой-то способ убедиться, что это правильное место, прежде чем мы войдем.
Гарри снова смотрит на карту, мысли лихорадочно крутятся, пока он обдумывает и отбрасывает идеи. Если бы он все еще работал в Министерстве, он бы установил наблюдение за каждым из мест и послал кого-нибудь под прикрытием, чтобы убедиться, что ребенок там, прежде чем вламываться туда и производить арест. Он стискивает зубы, снова размышляя о том, насколько они уязвимы, когда действуют в одиночку.
Взгляд падает на выброшенное письмо, и он тянется, чтобы вытащить его из-под папки. Гарри смотрит на почерк Рона, на записку, полную беспокойства о том, все ли с ним в порядке, где он провел луну и нужны ли они ему.
Гарри смотрит на письмо и чувствует, как пункты плана встают на свои места в его голове. Он поднимает взгляд на Драко и расплывается в улыбке. Волк одобряет его охотничью тактику, и Гарри чувствует, как улыбка становится еще шире. По какой-то причине, вместо того чтобы отталкивать, одобрение волка заставляет его расслабиться. Волк — та его часть, которая является волком, — живет ради охоты. Он не может ошибиться.
Драко вопросительно поднимает бровь.
— Нам нужно отправить сову Рону, — говорит Гарри.
~
Рон стоит на кухне Гарри чуть менее чем через два часа. Он был бы тут раньше, но Гарри потребовался целый час, чтобы убедить Драко согласиться, что это их единственный шанс на успех.
В данный момент Драко стоит в углу под личиной Марквелла с характерной презрительной усмешкой на лице. Рон смотрит на него с подозрением, а Гарри жалеет, что Драко не мог выбрать личность, которая была бы немного меньше похожа на Драко Малфоя в шестнадцать.
Гарри жестом приглашает их обоих сесть. Рон садится, но взгляд, который он бросает на Гарри, полон беспокойства. Гарри уверен, что письмо, которое он послал за день до этого и в котором говорилось, что с ним все в порядке, луна прошла хорошо и что он будет дома через несколько недель, вероятно, никого не успокоило. Единственным разом, когда он пропустил полнолуние в Норе, была ночь, когда он позволил себе обернуться и разнес дом, пытаясь выбраться из защиты, которую сам заставил Рона установить по всему периметру.
