— Расследование, — хрипит он, судорожно сглатывая, хотя кулак Гарри еще сильнее сжимает его горло.

Гарри собирается снова ударить его о стену, когда слово прорывается сквозь ярость внутри него.

— Что? — спрашивает он, не ослабляя хватки.

Малфой пытается вдохнуть, но грудь безрезультатно вздымается.

— Блять, Поттер, — хрипит он. — Я провожу расследование преступных дел этих придурков.

Гарри слегка ослабляет хватку, и Малфой тяжело вдыхает. Он на мгновение закрывает глаза и просто восстанавливает дыхание.

— Говори, — говорит Гарри, не убирая руку с горла Малфоя. Он не знает, поверить Малфою или все-таки решить, что это просто какая-то сумасшедшая уловка — заставить таким образом отпустить его, чтобы добраться до палочки. — У тебя две минуты, чтобы убедить меня, почему ты не должен оказаться мертвым или в Азкабане.

— Я журналист, — говорит Малфой, глядя Гарри в глаза, его взгляд непоколебим, а голос все еще хриплый.

Гарри качает головой, пальцы уже снова сжимаются на горле Малфоя. Он никогда не видел его фамилию в печати. За кого этот идиот его принимает? Как будто он не заметил такого и не запомнил бы.

— Правда, — говорит Малфой, руки дергаются и приподнимаются, как будто он хочет схватить Гарри за кулак и оторвать его от своего горла. Но не делает этого. — Веритас {?}[В переводе «Истина»].

Гарри снова качает головой, это слово щекочет край сознания, подавляя гнев, разочарование и инстинкт защищать детей — защищать детенышей. Он слышал это раньше. Где он слышал это раньше? Он заставляет себя думать. Лицо Малфоя снова краснеет, его грудь безрезультатно поднимается, когда он пытается втянуть кислород. Затем его осеняет, и Гарри чувствует, как гнев немного спадает, а его яростная уверенность колеблется. Он полностью ослабляет хватку и отступает, делая несколько шагов в сторону от Малфоя.

— Бред, — снова говорит он, но уже менее уверенно.

Малфой поднимает руку к горлу и медленно потирает его. На коже виден разъяренный красный отпечаток руки Гарри. Малфой кивает, подтверждая свои слова, и сглатывает, морщась.

— Ты не можешь быть Веритас, — говорит Гарри, пытаясь собраться с мыслями, сдержать свой гнев, отвращение и потребность сделать кому-то больно за то, через что проходят эти дети. Ему нужно подумать, чтобы очистить разум. Волк хочет кого-нибудь разорвать, но ему нужно вернуться к человеку в себе хотя бы на мгновение.

Веритас — легенда в Министерстве. Призрак. Пять самых громких дел, которые они раскрыли за последнее десятилетие, были связаны с расследованиями, проведенными и обнародованными в прессе человеком, известным как «Веритас — Справедливость».

— Почему нет? — говорит Малфой, и эти слова произнесены так небрежно, так непоколебимо уверенно, что Гарри не может не слышать в них правду.

В его сознании начинают формироваться связи, все становится на свои места так же, как когда он был аврором. Малфой нарушил условно-досрочное освобождение примерно за двенадцать месяцев до того, как «Веритас» впервые напечатал что-то. Лица, имена, жизни Малфоя были разбросаны по всей стране. Малфою всегда нравилось рыскать и шпионить за всеми.

Он думает о том, что знает о Веритас — Рон говорит о журналисте с благоговением, которое обычно приберегает только для Гермионы. Веритас опубликовал истории о незаконных испытаниях зелий на домовых эльфах, взятках на самых высоких уровнях Визенгамота, устаревших и бесчеловечных методах успокоения в отделении Януса Тики в больнице Святого Мунго.

У Гарри возникает в голове мысль, и он чувствует, как уверенность Малфоя перетекает к нему.

— Чистка, — выдыхает он, глядя на Малфоя с новым уважением. — Джеффрис. Ты провел расследование, после которого его посадили за то, что он сделал с тобой, — ты вычистил наше жилище за нас.

— За то, что он сделал со всеми, не только со мной, — говорит Малфой. — Но да. Я особенно горжусь этим.

— Черт возьми, — говорит Гарри, проводя рукой по волосам. Малфой — Веритас. Малфой — это правда, которая годами держала в напряжении все их общество. — Мне нужно выпить.

Он поворачивается к шкафу, концентрируясь на звуках движений Малфоя позади, когда тот пересекает комнату, чтобы взять свою палочку. Когда немедленной аппарации не следует, Гарри немного расслабляется.

— Виски или вино? — спрашивает Гарри через плечо. Все кажется сюрреалистичным. Он чувствует себя взвинченным из-за резкой смены эмоций, чувствует себя опустошенным от ярости, но не уверен, что именно ставит все на свои места.

— Виски, — говорит Малфой, подходя к нему и садясь за обеденный стол. Раздается стук дерева о дерево, когда он кладет палочку Гарри на стол перед ними.

Гарри наливает напитки и садится напротив Малфоя, ставя перед ним бокал, от поверхности которого вьется дымок. Малфой делает глоток и морщится, когда напиток обжигает, несомненно, больное горло. Гарри не хочет извиняться. Пока нет. Сначала ему нужно услышать больше.

— Так что именно ты расследуешь? — спрашивает он.

Малфой поднимает бровь, глядя на него.

— Это спрашивает старший аврор Поттер или мой телохранитель?

Гарри хмурится от напоминания — он уже не тот, кем был раньше, — как будто он сможет когда-нибудь забыть это.

— Я больше не аврор. Я просто хочу знать, во что, блять, я ввязался.

— Ты ни во что не ввязывался, — говорит Малфой, его голос становится холоднее, когда что-то в его лице закрывается. — Ты все еще можешь уйти. Большую часть своих расследований я провожу в одиночку. Если бы вместо тебя был кто-то другой из той дерьмовой компании, в которой ты работаешь, тебе, вероятно, было бы наплевать на то, что Дэвис показывал мне, и мы бы все продолжали жить свои жизни.

Гарри машет рукой, отметая этот вопрос.

— Я сейчас здесь, и ты ни за что не избавишься от меня после того, что я видел сегодня. Так что именно ты ищешь?

Малфой морщится, и впервые отвращение и гнев отравляют его запах, делая его резким и горьким.

— Это дело, которым я занимаюсь последние два с половиной года, но несколько месяцев назад у меня случился прорыв, я нашел человека, который мог связать меня с Дэвисом. Он не главный, но он может меня к нему привести.

— Какое «это» дело? — спрашивает Гарри, теряя терпение.

— Группировка контрабандистов детей, — говорит Малфой, скривив губы. — Детей сквибов. Вот почему ублюдков до сих пор не поймали. Дети нигде не числятся.

Гарри хмурится, голова работает быстро, пока он обдумывает это. Было несколько дел о пропавших детях, по которым его команда просто не смогла ничего выяснить. Они были детьми сквибов — каждый из них, и авроры не смогли найти никаких следов того, что с ними случилось.

— У них не было магических подписей, — бормочет Гарри, вспоминая, и сидящий напротив него Малфой кивает.

— И поэтому авроры сдались, потому что, не дай Мерлин, вы действительно сможете чего-то добиться без магии.

Гарри хочет разозлиться на этот комментарий, но он знает, что это правда. Он знает, что они подвели этих детей. Есть куча нераскрытых дел, которые он просматривает — просматривал — каждый год в годовщину своего назначения. Эти лица — одни из тех, которые преследуют его в темноте ночи.

— А магловская полиция даже не знает о большинстве случаев, — продолжает Малфой. — В ситуациях, когда у одного из родителей были магловские связи, несколько раз начиналось расследование, но эти дети не зарегистрированы ни в одной из баз данных. У полиции нет отпечатков пальцев, фотографий или номеров страховок. Они слепы и бесполезны.

Малфой допивает остатки своего напитка и вздыхает.

— Иногда родители даже не сообщают об этом. Некоторые чистокровные семьи прячут сквибов. Насколько я могу судить, они уже похоронили своих детей, но скандал, связанный с расследованием исчезновения ребенка-сквиба из их семьи — это большой шаг для них.

Гарри смотрит на него, совершенно потрясенный, не в силах понять родителя, который не переворачивает небо и землю, чтобы найти своего ребенка.