Гарри кивает, ничего не говоря. Он понимает. А вот сможет ли подчиниться — уже другой вопрос.

~

Гарри плохо спит той ночью. Воспоминания об их последней встрече с Дэвисом продолжают всплывать в голове. Гарри помнит флирт Малфоя и то, как менялся его запах, чем дольше он находился рядом с Дэвисом. Гарри чувствовал тогда тяжелый от возбуждения запах, и ему хотелось вырвать голодные глаза Дэвиса, наблюдающие за Малфоем. От размышлений о новой встрече с этим оборотнем, о том, что он доберется до Малфоя — о его запахе на нем, — Гарри ворочается всю ночь.

Еще в мыслях рассказ Малфоя; отношение авроров, с которыми Гарри работал бок о бок, считал хорошими парнями. Было ли удивительно, что Малфой сделал то, что сделал? Был ли у него какой-то выбор? Это снова и снова крутится у него в голове. Гарри не может примирить свое мнение о Малфое и необходимость присмотреться к этой новой информации. Побег от жестокого обращения не оправдывает переход к преступной жизни. Даже если Гарри его жалеет, Малфою не должно сходить с рук то, что он сейчас делает.

Гарри размышляет в то утро, не в силах перестать думать о Малфое и Дэвисе в одной комнате и о неизбежном соблазнении, которое точно предпримет Малфой. Он борется со своими инстинктами, тренируясь после завтрака. Волк воет в нем, пытаясь заставить его предъявить свои права на Малфоя, сказать Дэвису, чтобы он съебался в закат. Малфой заказывает обед, и Гарри незаметно наблюдает за ним, пока они едят. Он не может спросить. Это было бы чертовски странно и явно противоречило бы его девизу «будь нормальным». Волк рычит, напряженный и злой внутри него.

— Хочешь сказать что-то? — спрашивает Малфой, вытирая рот салфеткой, прежде чем положить ее поверх недоеденного сэндвича. — Или ты так и будешь пялиться на меня весь день?

— Я не пялюсь на тебя, — говорит Гарри, глядя на свой бутерброд, к которому едва притронулся. На него не похоже ковыряться в еде, и тот факт, что Малфой знает об этом, вызывает равную смесь раздражения и некоторых эмоций, которые лишь немного успокаивают волка.

— Поттер, ты провел семь лет, наблюдая за мной, как какой-то криповый маньяк. Мне кажется, я знаю, на что это похоже. Выкладывай. Что у тебя на уме?

— Я не наблюдал за тобой, как криповый маньяк, — возражает Гарри, в нем нарастает раздражение. — Если уж на то пошло, ты сам наблюдал за мной.

Малфой закатывает глаза.

— Ладно, мы оба были жуткими детьми. Почему ты сегодня так на меня смотришь?

Гарри фыркает, зная, что Малфой так просто это не оставит. Он принял решение еще до обеда. Он не сможет находиться рядом с Дэвисом по-другому, и он это знает. Его слабость — его инстинкты — бесит, но либо так, либо он разорвет Дэвиса в клочья в тот же момент, как он неправильно посмотрит на Малфоя.

— Тебе следует надеть это, — говорит Гарри, беря майку, в которой спал, со стула позади и кладет ее на стол.

Гарри смотрит на свою еду, отпустив ее. Он не может встретиться взглядом с Малфоем после такого. Но что-то в нем нуждается в том, чтобы заявить об этом. Нуждается в том, чтобы Малфой надел это. Малфой смотрит на майку, затем снова на него, явно не впечатленный. Наступает долгое молчание, и только потом он начинает говорить.

— Поттер, на мне не будет твоей нестиранной одежды, — говорит он, но Гарри слышит, как его сердцебиение немного ускоряется.

Гарри одновременно пожимает плечами и кивает. Он все еще не может смотреть на Малфоя. Он испытывает болезненное чувство неправильности от того, что инстинкты вопят: Отметь его. Оставь на нем свой запах.

— Это потому, что ты хочешь запутать Дэвиса? — спрашивает Малфой, и его запах обостряется.

Гарри не особо может его считать. Пахнет… интересом? Он цепляется за эту мысль. Да, это потому, что он хочет запутать Дэвиса. Малфою не нужно знать настоящую причину. Гарри не хочет даже думать о настоящей причине.

— Ты хочешь, чтобы он заинтересовался тобой, да? — спрашивает Гарри, поднимая глаза, чтобы встретиться взглядом с Малфоем. В них присутствует что-то теплое, но Гарри игнорирует свою реакцию на это. — Он оборотень. Они невероятные собственники. Это заставит волка в нем ревновать. Он не сможет сопротивляться мысли, что на тебя претендует другой мужчина.

Он чувствует, как отчаянная потребность волка в том, чтобы Малфой надел его майку, снова растет. Ему нужно, чтобы их запахи смешались в следующий раз, когда Малфой будет рядом с другими оборотнями.

Малфой приподнимает бровь.

— Я очень хорошо знаю, насколько в оборотнях развито собственничество, — указывает Малфой, и Гарри вспоминает его историю о Сете. Он снова задумывается, как долго они были вместе и что еще Малфой знает об оборотнях. — Ты хочешь, чтобы я носил твою одежду, чтобы пах, как ты, и он думал, что мы трахаемся?

Назойливая, инстинктивная часть мозга Гарри нашептывает, что послание было бы сильнее, если бы Малфой был наполнен его спермой. Если бы запах их секса был на нем повсюду. Он почти возбужденно подрагивает от этой мысли, не в силах оторвать взгляд от шеи Малфоя, думая, как она будет выглядеть со следами его зубов на открытом месте, чтобы другой волк точно знал, кому Малфой принадлежит.

Он сердито отгоняет эти мысли. Они не его. Они волка. Он не проклятое чудовище.

— Надень ее или оставь, — говорит Гарри, резко вставая из-за стола и отворачиваясь.

Малфой ему не принадлежит, а сам он и вовсе этого не желает.

~

Проходит еще час, прежде чем Малфой стучит в дверь Гарри, сообщая, что они уходят. Только открыв дверь, Гарри понимает, что Малфой надел его майку. Ему приходится заставить себя не сделать шаг вперед и не уткнуться носом в шею Малфоя, вдыхая запах, притискивая его спиной к стене и прижимаясь к нему своим телом. Мысль о том, что что-то, принадлежащее ему, касается кожи Малфоя, вызывает в Гарри жар. Запах Малфоя, смешанный с его запахом, изменился в нечто пьянящее и хмельное. Он заставляет себя не двигаться. Не реагировать.

— Готов? — спрашивает он вместо этого.

Малфой с едва заметным румянцем на бледных щеках кивает, а потом накидывает чары и протягивает Гарри руку. Гарри тоже накладывает чары и подходит ближе, чтобы взять Малфоя за ладонь. Он ничего не может с собой поделать. Он глубоко дышит — ноздри слегка раздуваются, когда он вдыхает их смешанные ароматы. Хочется хныкать от этого запаха. Глаза Малфоя встречаются с его глазами на мгновение, острые и яркие, а потом крючок аппарации хватает его под пупок и дергает в пустоту.

Они приземляются в гараже — третье посещение Гарри за последние две недели. Малфой хватает ключи от роскошного темно-зеленого автомобиля с откидной крышей и удобно садится за руль.

— Это похоже на мокрую слизеринскую мечту, — фыркает Гарри и хмурится, услышав низкую хриплость в своем голосе. Он сосредотачивается на открывающейся двери гаража и воздухе, который ему нужен, чтобы хотя бы иметь возможность очистить разум от их смешанных ароматов.

Малфой слегка улыбается ему с оттенком грусти.

— Я сразу же подумал о Панси, — тихо говорит он, затем заводит двигатель, разворачивается и выезжает на дорогу с визгом шин. Гарри не спрашивает. Каждая попытка, которую он предпринял за последние несколько недель, расспросить Малфоя о его бывших друзьях или прошлой жизни была встречена ответами в неверном направлении или полным молчанием. То, что Малфой даже упомянул Паркинсон, — чудо, и Гарри не хочет испытывать судьбу.

Они едут всего десять минут, а потом останавливаются перед многоэтажным зданием с надписью ЦТИ на нем. Внутри Малфой говорит администратору, что у него назначена встреча с Джоном Дэвисом на два часа, его направляют к лифту и вверх на восьмой этаж. Табличка в лифте гласит: «Центральная торговля и импорт, Лондонское управление». Раздается жужжание, и двери открываются в другую приемную, на этот раз более роскошно обставленную.

Администратор поднимает глаза с улыбкой и приветствует:

— Добрый день, мистер Марквелл, мистер Дэвис подойдет к вам через минуту. Пожалуйста, присаживайтесь.