Гарри позволяет своим мыслям течь, следя за Малфоем, возвращаясь к знакомым путям, к тому, над чем он размышлял последние несколько недель, наблюдая, как этот процесс происходит снова и снова. Он задается вопросом, является ли лицо, которое Малфой показывает ему — личность «Малфоя», — тем, кто он есть на самом деле, или это просто еще одна роль, которую он играет, потому что это то, что Гарри ожидает увидеть. Эта мысль вызывает у него такой же дискомфорт, как и в первый раз, когда он подумал об этом. От самой идеи о том, что ничто из того, что Малфой проецирует на него, не является реальным, что-то внутри Гарри беспокойно вспыхивает. Он хочет схватить Малфоя, встряхнуть его и заставить показать, что реально. Малфой не должен прятаться от него. Малфой не может сейчас быть настолько другим, чтобы Гарри его даже не узнавал.

Когда они возвращаются в квартиру, Малфой проводит почти час в ванной, а выйдя, оказывается одетым гораздо более небрежно, чем Гарри когда-либо видел. Он не в своих обычных брюках и застегнутом на все пуговицы и отутюженном костюме. Вместо этого мягкие серые джоггеры и кремовый свитер с v-образным вырезом с длинными рукавами, который облегает его тело так, что Гарри трудно отвести взгляд.

Он проходит мимо Гарри, растянувшегося на диване, и тот ожидает, что он подойдет к столу и сядет за работу, но вместо этого Малфой идет на кухню и достает бутылку вина. Гарри слышит звон бокалов, и Малфой поднимает один к нему с явным вопросом в глазах. Гарри задумывается лишь на мгновение, прежде чем кивнуть.

Это другое. Это перерыв в их рутине. Обычно Малфой работает за своим столом, а Гарри смотрит телевизор или тренируется. Кроме времени приема пищи или того, что он слушает, как Малфой принимает душ, они обычно не общаются, пока находятся в квартире.

Перемена и беспокоит, и интересует его.

Малфой наливает два бокала и подходит к дивану. Он протягивает стакан, и Гарри слегка приподнимается, чтобы взять его. Малфой садится на то место, где только что были ноги Гарри, и он так близко, что пальцы Гарри почти касаются его. Гарри пристально смотрит на него, еще больше удивленный такой близостью. Малфой добровольно приближается к нему, только когда аппарирует их.

Они смотрят телевизор несколько минут, Малфой потягивает вино, уставившись на экран. Гарри знает, что его внимание не сосредоточено на разворачивающейся там криминальной драме; у него озабоченный вид, как будто он погружен в свои мысли.

— Я провел некоторое время, как они, — говорит Малфой через какое-то время, все еще не глядя на Гарри. — После того, как нарушил условно-досрочное освобождение. Не в Лютном, конечно, но рядом. Удивительно трудно оставаться в высших слоях общества, когда ты отрезан от своего наследства, места жительства и любого шанса на работу.

Гарри смотрит на него, но Малфой, похоже, решает не встречаться с ним взглядом.

— Тебе дали работу, — говорит Гарри, не зная, как ответить, и цепляясь за единственный факт, в котором он уверен, вспоминая те дни и то, что он помнит из досье Малфоя.

Малфой фыркает и наконец смотрит на него.

— Я бы умер, если бы остался на той адской работе, которую мне поручили ваши люди.

Гарри хмурится, не понимая. Малфой смотрит телевизор, и Гарри раздумает, не собирается ли он добавить что-то еще. Его голос звучит непринужденно, когда он снова заговаривает:

— Меня подвергали Круцио на той дерьмовой работе с минимальной зарплатой, на которую меня назначило Министерство. — Он бросает взгляд на Гарри и снова отводит взгляд. — И не один раз.

Гарри открывает рот — что сказать, он не знает, — но Малфой продолжает.

— И все же я остался, — он снова бросает взгляд на Гарри. — Я остался. Я думал, что заслужил это. Даже после Азкабана я явно заплатил недостаточно, и это было моим наказанием.

Гарри не знает, как реагировать на слова Малфоя, на образ, который они вызывают в его сознании: Малфой, корчащийся от боли на полу и думающий, что он это заслужил.

— Ты знаешь, когда я решил уйти, Поттер? — говорит Малфой и поворачивается, чтобы посмотреть на Гарри. Его лицо жесткое, но во взгляде есть что-то хрупкое.

Гарри молча качает головой, не уверенный, что может сказать, не уверенный, хочет ли он услышать, что будет дальше. Его прежняя мысль возвращается — размышления о том, было ли все, что показывает ему Малфой, реальным. Он видит боль в глазах Малфоя, травму, от которой он еще не исцелился, и чувствует странное облегчение, понимая, что, возможно, то, что Малфой показывает ему, правда; это то, что он не показывает никому другому.

— Я решил, что мне нужно исчезнуть, после того, как в съемной квартире меня посетил один из лучших авроров, — продолжает Малфой ровным, бесстрастным голосом. — Один из лучших авроров. Ты, наверное, помнишь его — Джеффрис? Однажды в газете была его фотография с тобой. Вы выглядели достаточно дружелюбно.

Гарри чувствует, что холодеет, когда Малфой произносит имя Джеффриса. Он знает, что произошло. Все знают. Оказывается, Джеффрис был одним из худших. Один из авроров, которых Чистка вычеркнула из их рядов.

— А, — говорит Малфой, все еще непринужденно. — Интересно, для скольких он выполнил свои угрозы изнасилования, прежде чем его, наконец, разоблачили и воздали по заслугам.

— Он не?.. — начинает Гарри хриплым голосом, представляя молодого Драко, на которого накладывали Круцио на работе и который возвращался домой, где на него нападал аврор.

— То, как он прикоснулся тогда ко мне, дало понять, что он сделает это, когда мы увидимся в следующий раз, — говорит Малфой, и его взгляд становится отстраненным, но потом возвращается к настоящему.

— Значит, ты позаботился о том, чтобы он тебя никогда не увидел, — шепчет Гарри.

Малфой кивает, и Гарри чувствует странное удовлетворение, смешанное с грустью и гневом, от того, что этот кусочек головоломки сложился. Что за способ научиться прятаться на виду. Он чувствует прилив симпатии к Малфою и не пытается оттолкнуть его.

— Джеффрис получил десять лет, — говорит Гарри, не зная, что еще сказать.

— Не благодаря аврорам, — в свою очередь подчеркивает Малфой с вызовом в голосе.

Гарри вспоминает те дни, скандал в СМИ, который окружил Министерство — имена, даты, нападения, судебные ошибки, — в газетах было полно этого неделями. Они назвали это Чисткой, потому что в итоге многие люди, которые раньше патрулировали Азкабан, были заперты в нем.

— Так ты какое-то время жил на улице? — спрашивает Гарри, не уверенный, собирает он доказательства против Малфоя или просто действительно хочет знать, как ему удалось добраться до того, кто он сегодня.

Малфой откидывается на спинку дивана и снова смотрит на телевизор, делая глоток вина.

— Мне пришлось. Мне некуда было идти. Мою палочку отслеживали, а у меня не было денег. — Он слегка кривит губы, произнося слово «отслеживали», и Гарри чувствует укол стыда за то, что пытался отследить ее при их первой встрече.

Сотня вопросов заполняет голову. Как Малфой получил неотслеживаемую палочку? Что он делал, чтобы выжить? Он обратился к преступному миру? Так он попал туда, где находится сейчас? Пока они проносятся в его голове, Гарри слышит жужжание телефона Малфоя.

Малфой тоже его слышит и ставит свой бокал с вином на кофейный столик перед ними, встает и идет к обеденному столу. Со звуком удовлетворения поднимает телефон, когда читает сообщение.

— Завтра мы снова встречаемся с Дэвисом, — говорит он, отстукивая что-то в ответ. — Офисный комплекс в Уэмбли, — его голос звучит удовлетворенно, и Гарри вспоминает многозначительный разговор Малфоя и Дэвиса в ресторане. Малфой говорил о деловом предложении. Гарри задумывается, означает ли место встречи — офис, что Малфой получит свой шанс. — Мне нужно, чтобы все прошло гладко, Поттер, — говорит Малфой, засовывая телефон в карман джоггеров и возвращаясь к столу, берет свой стакан и осушает его. Он смотрит на Гарри, все еще полулежащего на диване, и в нем нет и следа открытости, которую он демонстрировал несколько минут назад. — Это понятно?