Билл крепко обнимает его, и Гарри позволяет себе расслабиться, купаясь в знакомом звуке сердцебиения. Но затем Билл отступает и слегка хмурится.

— Ты пахнешь как-то странно, — говорит он. — Чем-то опасным. Все в порядке?

Гарри колеблется, думая об Узах и о том, что не может открыть рот о Малфое, даже если захочет.

— Сегодня встретил другого волка, — говорит он, и глаза Билла расширяются от беспокойства. — И… — Гарри колеблется, но знает, что это семья, закаленная горем, знает, что Билл может помочь ему перенести это. — И я просто… — он делает глубокий вдох, — я только что говорил о Тедди, и все это кажется таким реальным сейчас, и блять, Билл… — Его голос срывается в рыдание, и секунду спустя Билл обнимает его.

Гарри позволяет обнять себя, пытаясь привести мысли в некое подобие порядка.

— Ты в норме? — тихо спрашивает Билл у него на ухо.

Гарри кивает в объятиях, а затем пожимает плечами. Он понятия не имеет, как он.

— Слишком… много.

— Заходи, — говорит Билл, отступая назад, но продолжая обнимать Гарри за плечи. — Я сделаю тебе чашку чая.

========== Глава 5 ==========

Комментарий к Глава 5

Новый арт к истории также можно посмотреть в шапке фанфика😉✨

На следующее утро после полнолуния Гарри возвращается в квартиру Малфоя в отеле «Марриотт», как только заставляет себя двигаться. Он все еще чувствует слабость, и каждая частичка его тела ноет, но ярость, которая переполняла его, жгучая потребность бороться и заявлять права и злость прошли. Вместо этого он чувствует себя опустошенным, как будто какая-то часть его истлела.

Подавляющие всегда оставляют у него такое чувство. Два раза проведя без них — в ту первую луну, когда они должны были проверить, обратится ли он, и еще один раз, на Гриммо, когда ему было так плохо только от мысли о том, чтобы принять их, — после пробуждения он чувствовал себя совершенно по-другому. Он чувствовал себя живым, как будто принятие другой формы под луной обновило его. На этот раз он ощущает и свое затянувшееся горе, и свой конфликт с Малфоем перед тем, как он ушел, скрывая свое изнеможение.

Гарри наполовину ожидает, что квартира окажется пустой. Вместо этого он видит Малфоя, трудящегося за своим импровизированным рабочим столом как и в любой другой день. Он поднимает глаза при появлении Гарри, а затем снова смотрит на бумаги перед собой, как будто Гарри был тут последние две ночи.

— Привет, — неловко говорит Гарри, подходя к столу.

Он много думал, пока лежал в постели, о том, что сказал Малфой, о правде, вплетенной в некоторые его замечания. Он боролся, пытаясь примирить того, кто страстно выступает за права оборотней — опустился до того, чтобы быть с волком, — с предвзятым высокомерным мальчиком, с которым он ходил в школу. Он пытался убрать из картины то, что случилось с Тедди, пытался быть объективным. Но не мог. Было слишком больно. И все же, после стольких лет.

Думая об истории Малфоя, он колеблется между мыслью о том, что все это какая-то большая афера, и Малфой просто знает точные слова, чтобы нажать на кнопки, и воспоминаниями об эмоциях на лице Малфоя и в его голосе. Он был полон гнева и горя, когда говорил о своем парне — Сете. Это казалось искренним. Тем не менее, Гарри просто не может совместить это с образом Малфоя в своей голове.

— Привет, — коротко говорит Малфой в ответ, его глаза поднимаются, а затем снова опускаются к бумагам.

— Я не снял браслет, — сообщает Гарри, пытаясь придумать, что бы такое сказать, чтобы отвлечь внимание Малфоя от того, что разложено перед ним.

— А я остался здесь, — отвечает Малфой, кладет ручку и откидывается на спинку стула, глядя на Гарри.

— Прости, — извиняется Гарри. Он знает, что должен это сказать.

Если он хочет продолжать укреплять доверие, это не должно стоять между ними. Он провел бессонную ночь, борясь с притяжением луны, чувствуя, как тело пытается деформироваться и дрожит, и пытаясь придумать, что сказать Малфою.

— Я перешел все границы с Дэвисом. — Он делает глубокий вдох, пытаясь придумать лучший способ объясниться. Он знает, что некоторые слова Малфоя справедливы, даже если он не согласен — не может согласиться — со всем. — То, что ты сказал, было правильно. Причина, по которой многие оборотни опасны, заключается в том, что их не учат быть безопасными.

— И мы создали систему, которая лишает их любой возможной поддержки, — говорит Малфой.

Гарри кивает, но затем продолжает, желая убедиться, что Малфой полностью понимает его точку зрения.

— Дэвис опасен, однако не потому, что он оборотень, — говорит Гарри, и лицо Малфоя снова мрачнеет. — Не поэтому, — настаивает Гарри. — Он опасен сам по себе, и он хочет тебя.

К его удивлению и раздражению, Малфой смеется.

— Я знаю, что он хочет меня, Поттер. В этом весь смысл. Вот почему я выбрал для этого лицо Марквелла. Дэвису нравятся темноволосые симпатичные сабы. Я немного староват для него в таком виде, но мне нужно было сбалансировать внешность Марквелла с тем возрастом, в котором у него могут быть правдоподобные рабочие сети.

Гарри смотрит на Малфоя, пораженный ответом.

— Ты собираешься трахнуться с ним, чтобы получить то, что хочешь? — спрашивает он, и все его прежнее сочувствие и внутреннее смятение по поводу очевидной перемены Малфоя исчезают во вспышке гнева.

Одна только мысль о том, что Дэвис схватит Малфоя, о том, что Дэвис нагнет его и заставит «задыхаться, как суку в течку», заставляет его сжимать кулаки, когда в нем закипает ярость. Она не такая сильная, как две ночи назад, но все еще горячая и порывистая.

Малфой пожимает плечами, как будто это ничего не значит.

— Желательно нет, — говорит он. — Не то чтобы он не хорош собой, но я предпочитаю, чтобы в сексе было больше смысла. — Пока Гарри переваривает эту мысль и ее последствия, Малфой продолжает: — Но я сделаю все, что должен, чтобы получить то, что мне нужно.

— И что именно тебе нужно? — говорит Гарри, пытаясь скрыть гнев в голосе при мысли о том, что Малфой будет вести себя как шлюха перед Дэвисом. Кажется, ему это не удается, судя по тому, как сужаются серые глаза.

Малфой склоняет голову набок.

— Мне нужно знать, занимается ли он той профессией, которой я хочу заниматься, — говорит он после паузы. — И если это так, мне нужно, чтобы он связал меня с тем, кто управляет всем этим.

— И что это за профессия? — спрашивает Гарри, искры его прежних навыков берут верх и подавляют гнев, пытаясь освободить место для логики хотя бы на мгновение. Он ненавидит, как тяжело ему приходится стараться ради такого — это раньше было таким же естественным, как дыхание.

Теперь Малфой насмешливо приподнимает бровь, глядя на него.

— Я не уверен, почему ты думаешь, что это твое дело, Поттер, — лукаво говорит он, — но это не твое дело. — С этими словами он возвращается к своим бумагам, совершенно явно отмахиваясь от Гарри.

Гарри подумывает о том, чтобы поспорить, заставить его отвлечься от документов, но все еще чувствует боль и усталость от прошлой ночи и от всплеска гнева в первый же момент в присутствии Малфоя. Вместо этого он направляется в свою комнату, снимает джинсы и натягивает джоггеры и старую футболку Пушек, которая раньше принадлежала Рону.

Он слышит тихое насмешливое фырканье Малфоя, когда выходит в главную комнату в этой одежде, но игнорирует его, со вздохом опускаясь на диван. Он включает телевизор и проводит большую часть оставшегося дня, не обращая внимание на Малфоя, пока смотрит программы и периодически дремлет.

Он бросает взгляд на экземпляр Пророка на кофейном столике ровно настолько, чтобы увидеть, что на ежемесячной титульной странице обновился лунный подсчет.

Мертвые: шесть человек, два волка.

Возможные инфекции: три.

Это пробуждает в нем то же чувство вины, которое он всегда испытывает: за то, что не смог остановить смерти, и за то, что мог бы внести в них свой вклад.