Он прижимает ладонь к стене и останавливает руку, вместо нее двигая бедрами, трахая кулак и представляя жадную задницу, выставленную и подмахивающую ему. Гарри закрывает глаза, представляя худощавое тело, прижимающееся к нему, отчаянно желающее, чтобы Гарри трахнул еще глубже. Быстрее. Он тяжело дышит, чувствуя, что освобождение вот-вот накатит. Это было слишком, слишком давно. Он представляет, как сжимает бедра мужчины перед собой, стискивая пальцы достаточно сильно, чтобы оставить синяки, достаточно сильно, чтобы оставить отметины. От желания отметить бледную кожу и объявить его своим он стонет, двигая бедрами быстрее, толкаясь вперед. Гарри крепче сжимает себя, представляя, как протягивает руку и хватает светло-русые волосы, оттягивая голову Малфоя назад и обнажая шею.
Образ настолько яркий, что Гарри задыхается от оргазма, как только картинка появляется в его сознание. Он замедляет движения и опускает голову на руки, стоя под горячими струями и глубоко дыша. Блять. Блять, БЛЯТЬ. В этот момент он ненавидит себя. Но Малфоя и монстра, который живет внутри него, ненавидит еще больше.
Спустя долгое мгновение Гарри выпрямляется, колени слегка дрожат, когда он смывает доказательства того, что только что сделал, в канализацию.
~
Гарри просыпается, потому что слышит, как кто-то варит кофе. Он бросает Темпус и стонет, когда видит, что только пробило шесть утра. Малфой — ранняя пташка. Отлично. Он подумывает о том, чтобы полежать в постели подольше, но мысль о том, чтобы оставаться в кровати, слушая, как Малфой ходит в соседней комнате, заставляет его чувствовать себя неуютно, поэтому он встает, роется в сумке и натягивает джоггеры и майку. В квартире приятно тепло, поэтому он не беспокоится о носках. Гарри медленно потягивается, пытаясь избавиться от скованности в бедре. Боль всегда хуже сразу после пробуждения.
Малфой стоит, прислонившись к кухонному столу, когда Гарри открывает дверь своей комнаты. Он полностью одет: в серые брюки и светло-зеленую рубашку с воротником, которая ему идет, несмотря на банальный цвет. Он приподнимает бровь на растрепанный вид Гарри, но ничего не комментирует, просто подносит кружку к губам.
— Я как раз собирался заказать завтрак, — говорит он. — Чего-нибудь хочешь?
Гарри хочет сказать «Нет», просто чтобы противоречить ему, но понимает, что скоро нужно будет поесть, раз уж он проснулся. Метаболизм намного выше, чем был раньше. Количество пищи, которую он потребляет ежедневно, смущает.
— Мне полный английский, — говорит он, проходя мимо Малфоя, чтобы снова поставить чайник для чая. Он больше не может пить кофе. Органы чувств и так работают слишком интенсивно большую часть дней.
— Хорошо спалось? — спрашивает Малфой, глядя на него. Его губы изгибаются в легкой улыбке. — Давление воды было нормальным?
В глазах Малфоя есть что-то такое, от чего Гарри напрягается. Малфой не может знать, что Гарри дрочил в душе прошлым вечером, так ведь? Он был очень тихим. Связь не передает его реакции… так ведь? От этой мысли ему становится плохо, поэтому он игнорирует вопросы и занимается чайными пакетиками. Гарри решает притвориться, что ничего не произошло, и пусть Малфой думает, что захочет.
Через мгновение Малфой отрывается от стола и подходит к телефону, чтобы сделать заказ на завтрак. Они едят в тишине, когда его приносят. Малфой поднимает брови, глядя на полную тарелку Гарри, но ничего не комментирует. Перед ним два куска тоста, на каждом тонкий слой ежевичного джема.
«У него будет сладко во рту, когда он закончит», — размышляет Гарри, высоко поднимая вилку. Затем он одергивает себя, удивляясь, откуда, блять, взялась эта мысль. Он смотрит на браслет и скрипит зубами.
— Мне нужно сегодня кое-куда сходить, — говорит Малфой, доев последний кусочек и запив его кофе.
Гарри снова смотрит на него, удивленный объявлением.
— Я думал, тебе нужно подождать следующей встречи с Дэвисом.
Малфой качает головой.
— Это может занять всю неделю. У меня есть и другие возможные пути — существует несколько способов снять шкуру с дракона.
Гарри пожимает плечами.
— Конечно. Дай мне минуту, чтобы закончить, и я буду готов.
— Твое присутствие не обязательно, — говорит Малфой. — Это другое дело. Никто не ожидает, что я приду с сопровождением.
— Я хочу пойти, — говорит Гарри, подтекст проносится в его голове: я не могу уповать на то, что ты не натворишь что-нибудь, пока находишься вне поля моего зрения.
— Зачем? — спрашивает Малфой, в его тоне ясно слышен вызов.
Гарри пожимает плечами, изображая безразличие.
— Мне платят за то, чтобы я находился рядом с тобой. Я могу быть полезным и другим способом. Может, подниму для тебя что-нибудь тяжелое? — Он заставляет себя ухмыляться, хотя ему хочется впечатать Малфоя в стену. Нахождение рядом с ним приводит в бешенство.
Малфой едва сдерживает улыбку. Гарри видит, как она играет в уголках его губ.
— Хорошо, — говорит он. — Сначала мне нужно собрать кое-какие бумаги. Я уезжаю через тридцать минут.
— Отлично, — говорит Гарри. — Это дает мне немного времени, чтобы проверить систему безопасности в квартире. Я собирался сделать это прошлым вечером, но это вылетело у меня из головы.
Это не оправдание. Он не чувствует себя комфортно, оставаясь в пространстве, которое лично не проверил и в котором не усилил защиту. Он никогда бы не чувствовал, но сейчас инстинкт еще сильнее. Его логово должно быть в безопасности, и он не пытается сопротивляться этой конкретной потребности. В этом одном они с волком на одной волне.
На мгновение глаза Малфоя вспыхивают чем-то понимающим, но он просто кивает и встает, возясь с модной кофеваркой, как будто когда-то учился на бариста. Гарри слушает, как он взбивает молоко, и снова задумывается, чем Драко Малфой занимался последние десять лет, что так хорошо знаком с магловской жизнью.
На то, чтобы должным образом одеться, у него уходит всего минута, а остальное отведенное время он проводит, осматривая защитные чары Малфоя (очень сильные) и добавляя собственные дополнительные (неприятные, по большей части). К тому времени, как он заканчивает, квартира становится сокрытой от чужих глаз и полностью замаскированной чарами немоты и уединения, настолько сильными, что в комнате может бахнуть Редукто, и соседи этого не заметят. Он укрепляет окна, чтобы они могли противостоять упомянутому Редукто, и заколдовывает дверь быть прозрачной с их стороны, чтобы видеть любого, кто приближается. Затем тратит время на наложение слоев блокирующих заклинаний поверх карты доступа. Наконец, усиливает Антиаппарационные чары Малфоя, добавляя исключения на обе их магические подписи, чтобы их не нужно было сбрасывать, чтобы впустить и выпустить их обоих.
Закончив, он поворачивается к столу и видит Малфоя, перед которым аккуратной стопкой лежат бумаги. Выражение его лица трудно прочесть, но в глазах напряженность, а сердцебиение немного быстрее, чем обычно.
— Комната практически потрескивает от твоей магии, Поттер, — говорит Малфой, напряженность которого превращается в насмешку. — Как думаешь, мы сейчас в достаточной безопасности?
Гарри чувствует слабую вспышку смущения. Его магия намного сильнее, чем раньше, и в ней есть нечто грубое, как будто она хочет усилить свое присутствие через заклинания, которые он творит. Он ненавидит, когда люди замечают то, что отличает его от других. То, что это заметил Малфой, ощущается в стократ хуже.
— Я могу смягчить их, если хочешь, — говорит он.
Малфой пренебрежительно машет рукой.
— Нет, все в порядке. — Его запах снова меняется, но Гарри не может точно определить, какие эмоции он испытывает. — Ты готов? — спрашивает Малфой, вставая и уменьшая бумаги, чтобы положить их в карман. Он снова набрасывает свои чары, и Гарри кивает, когда тот приближается. — Могу я снова совершить совместную аппарацию? — спрашивает Малфой. — Я так понимаю, ты модифицировал защиту, чтобы позволить это?
