— Это… впечатляет, — признал он, листая проекции жестом руки. — Но все еще недостаточно для полноценного картирования и воссоздания человеческого сознания. Здесь не хватает алгоритмической основы, теоретической модели передачи квантовых состояний нейронов в…

— Именно поэтому мне нужны вы, доктор Вайс, — перебил его Кроу. — У меня есть ресурсы, инфраструктура и предварительные исследования. У вас — теоретическая основа и, что более важно, настоящая мотивация. — Он сделал паузу. — Ирэн.

Имя жены, произнесенное Кроу, словно ударило Августа. Он повернулся, сузив глаза.

— Не используйте её имя как инструмент манипуляции, мистер Кроу.

— Феликс, — мягко поправил тот. — И я не манипулирую. Я просто называю вещи своими именами. Ваша жена — ваша мотивация. И это прекрасно. Великие прорывы всегда питаются личными страстями.

Он выключил проекции и вернулся к своему креслу.

— У вас есть выбор, доктор Вайс. Вы можете продолжать свои исследования в академической среде — медленно, с ограниченными ресурсами, постоянно сталкиваясь с бюрократическими барьерами. Возможно, через десять или пятнадцать лет вы добьетесь некоторого прогресса. — Он сделал паузу. — Или вы можете присоединиться ко мне, получить неограниченный доступ к ресурсам, лучшим умам и передовым технологиям. И, возможно, через год или два вы создадите работающий прототип.

— Год или два? — Август не смог скрыть скептицизм. — Это нереалистично даже с вашими ресурсами.

— Возможно, — согласился Кроу. — Но что если я скажу вам, что у нас уже есть определенный… прогресс?

Он достал из кармана небольшое устройство, похожее на кристалл кварца, заключенный в металлическую оправу. Нажав на скрытую кнопку, он активировал голографический дисплей, парящий над устройством.

— Знакомьтесь, доктор Вайс. Проект «Эхо» — прототип цифровой личности.

Голографическое изображение показывало трехмерную модель нейронной сети, пульсирующую и меняющуюся, как живой организм. Разноцветные потоки данных циркулировали по этой сети, создавая сложный, постоянно эволюционирующий паттерн.

— Это не просто симуляция, — пояснил Кроу. — Это реальная цифровая конструкция, созданная на основе сканирования мозга добровольца. Не полноценная личность, конечно. Скорее… эхо. Фрагмент. Но он обладает базовым самосознанием и способностью к обучению.

Август смотрел на голограмму, не в силах скрыть изумление. То, что показывал ему Кроу, значительно опережало любые публично известные разработки в области цифрового сознания.

— Могу я… поговорить с ним? — спросил Август.

— С ней, — поправил Кроу. — Это фрагмент сознания доктора Элары Рейн, нашего бывшего нейробиолога. И, к сожалению, вербальная коммуникация все ещё вызывает затруднения. «Эхо» общается преимущественно через визуальные и эмоциональные паттерны.

Он поднес кристалл ближе к Августу.

— Но она может чувствовать ваше присутствие. Просто поднесите руку к голограмме.

С некоторым колебанием Август протянул руку к пульсирующей нейронной сети. Как только его пальцы коснулись границы голограммы, паттерн изменился — потоки данных устремились к его руке, словно притягиваемые невидимой силой. Он почувствовал легкое покалывание, как будто слабый электрический ток проходил через его кожу.

А затем — внезапное, неожиданное ощущение: словно кто-то коснулся его разума изнутри. Не вторжение, скорее… любопытство. Чужое присутствие, изучающее его так же, как он изучал голограмму.

Август отдернул руку, потрясенный.

— Что… что это было?

Кроу выглядел довольным.

— Квантовая обратная связь. «Эхо» установило с вами примитивную форму ментального контакта. Это неожиданное свойство, которое мы обнаружили случайно. Теоретически это подтверждает идею о квантовой природе сознания, о которой вы писали в своих ранних работах.

Он выключил голограмму и убрал устройство.

— И это только начало, доктор Вайс. Представьте, чего мы сможем достичь, объединив ваши теоретические разработки с нашей материальной базой.

Август медленно опустился обратно в кресло, пытаясь осмыслить увиденное. То, что продемонстрировал Кроу, переворачивало все его представления о возможных сроках реализации проекта. Если они уже достигли такого уровня…

— Кто ещё работает над этим? — спросил он. — У вас должна быть команда.

— Доктор Вивиан Чжао, нейроинженер из MIT. Она создала большую часть архитектуры «Эха». Доктор Софи Теллури, специалист по этике и правовым вопросам из Оксфорда — она работает над созданием правовой базы для признания цифровых личностей субъектами права. И несколько технических специалистов.

Кроу взглянул на часы — тонкое устройство с минималистичным дизайном на его запястье.

— У нас также была доктор Элара Рейн, но она… выбыла из проекта. Фактически, «Эхо» — это её наследие.

Что-то в тоне Кроу заставило Августа насторожиться.

— Выбыла? Каким образом?

— Несчастный случай, — коротко ответил Кроу, давая понять, что не желает углубляться в эту тему. — Трагичный, но, к сожалению, наша работа не лишена рисков. — Он перевел взгляд на Августа. — Именно поэтому нам нужен кто-то с вашим уровнем понимания теоретических основ. Кто-то, кто сможет избежать тех же ошибок.

Он встал, подошел к стене и активировал другую проекцию — план помещения, похожего на лабораторный комплекс.

— Это «Исток», — сказал он. — Моя частная исследовательская база, расположенная в часе езды от города. Полностью автономная, с собственным источником энергии, суперкомпьютерными мощностями и квантовыми процессорами последнего поколения.

Он увеличил часть плана, показывая помещение, обозначенное как «Лаборатория картирования сознания».

— Это будет ваше пространство, доктор Вайс. Разумеется, если вы решите присоединиться к нам.

Август подошел к проекции, изучая детали. Описанная лаборатория превосходила все, к чему он когда-либо имел доступ. Такое оборудование могло сократить годы исследований до месяцев.

— Мне нужно подумать, — сказал он наконец.

— Разумеется, — кивнул Кроу. — Хотя я надеюсь, что ваше решение не займет много времени. Как я уже говорил, мы имеем дело с экзистенциальным прорывом. Каждый день промедления — это день, когда тысячи людей безвозвратно исчезают.

Он вынул из кармана карточку — не обычную визитку, а что-то похожее на кристаллический чип, заключенный в тонкую металлическую рамку.

— Это ключ доступа в «Исток», — пояснил он, протягивая устройство Августу. — Он активирован на ваш биометрический профиль. Когда решите — просто приезжайте. Никаких формальных приглашений не требуется.

Август взял чип, ощущая его необычный вес — легче, чем ожидалось, и с едва заметной вибрацией, словно внутри пульсировала энергия.

— Уже уходите? — спросил Кроу, видя, что Август готовится к выходу.

— У меня лекция через два часа, — ответил Август. — И мне нужно многое обдумать.

— Конечно, — Кроу проводил его до лифта. — Но позвольте сказать ещё одну вещь, доктор Вайс.

Он наклонился ближе, понизив голос, хотя они были одни в холле.

— Три дня назад мы зафиксировали странную активность «Эха». Без видимой причины нейронная сеть начала формировать определенный паттерн — снова и снова. При анализе мы обнаружили, что это слово. Имя.

Он сделал паузу, глядя прямо в глаза Августу.

— «Ирэн». Оно повторяло «Ирэн», доктор Вайс. Имя, которого не было в базе данных «Эха». Имя, которое оно никогда не должно было знать.

Двери лифта открылись с мягким звуком, но Август не двинулся с места, пораженный словами Кроу.

— Это невозможно, — прошептал он.

— И тем не менее, — улыбнулся Кроу, — это произошло. В нашей области работы, доктор Вайс, невозможное имеет тенденцию становиться всего лишь маловероятным. А маловероятное… неизбежным.

Он сделал приглашающий жест в сторону открытых дверей лифта.

— Жду вашего решения. Желательно — скорого.

Лия Мерцер ненавидела больницы. Ненавидела их стерильный запах, яркий искусственный свет, царапающий звук резиновых подошв медсестер по линолеуму. Но больше всего она ненавидела белые халаты врачей, которые, казалось, существовали в параллельной реальности, где слова имели иное значение.