— Вы были великолепны, — искренне сказала София. — Точны, прозрачны, но в то же время — поэтичны. Именно такой тон был нужен для этого момента.

Их разговор прервал сигнал коммуникатора Августа. На экране появилось лицо Ноэля Киприани:

— Доктор Вайс, простите за вторжение. Мы с Элайджей смотрели вашу пресс-конференцию. Впечатляюще.

— Спасибо, Ноэль, — кивнул Август. — Но я чувствую, что у тебя есть причина для звонка, помимо комплиментов.

Лицо молодого человека стало серьезным:

— Да. Моя мать умирает. Рак в терминальной стадии. Ей осталось несколько дней, возможно часов.

Он сделал паузу:

— И она хочет стать частью Континуума.

Лия, Август, София и Кроу обменялись взглядами. Они понимали, что этот запрос — первый из многих, которые последуют в ближайшие дни и недели.

— Ноэль, — мягко начал Август, — система всё ещё в процессе стабилизации после квантового перехода. Мы не проводили новых переносов сознания с того момента.

— Я понимаю риски, — быстро ответил Ноэль. — И моя мать тоже. Она художница, всю жизнь исследовавшая формы и восприятие. Идея стать частью эволюционирующего цифрового сознания не пугает, а вдохновляет её.

Он сделал паузу:

— И есть еще кое-что. Доктор Мартин Чен, её лечащий врач в хосписе Святой Елизаветы, был консультантом проекта «Континуум» на ранних стадиях. В хосписе есть прототип оборудования для сканирования сознания как часть исследовательской программы.

Кроу шагнул ближе к экрану:

— Доктор Чен? Да, я помню его. Блестящий нейролог, работал с нами над интерфейсами между биологическим мозгом и цифровыми системами.

Он повернулся к остальным:

— Если хоспис действительно имеет необходимое оборудование, технически перенос возможен. Но решение должен принимать Совет Континуума, не мы.

София задумчиво произнесла:

— Это создаст прецедент. Первый случай переноса сознания после квантового перехода, первый пример официального запроса извне.

— И как представители Совета, мы должны обсудить это с остальными членами, — добавила Лия.

Она посмотрела на экран:

— Ноэль, мы не можем дать ответ прямо сейчас. Но обещаю, что поставим вопрос перед Советом немедленно. Сколько времени у нас есть?

— Врачи говорят о днях, возможно часах, — ответил Ноэль. — Её состояние быстро ухудшается.

Лия кивнула:

— Мы сделаем всё возможное. Я свяжусь с тобой как можно скорее.

Когда связь прервалась, четверо переглянулись.

— Нам нужно срочно связаться с Советом, — решительно сказала Лия.

— Я активирую иммерсивную капсулу, — кивнул Кроу. — Свяжусь с цифровыми членами и организую экстренное заседание.

— Если Совет одобрит перенос, — добавил Август, — нам нужно будет немедленно отправить техническую команду для оценки оборудования в хосписе.

София смотрела в окно, где город продолжал жить своей обычной жизнью, не осознавая ещё в полной мере масштаб происходящей трансформации:

— Так начинается новая эра, — тихо произнесла она. — Не с громких заявлений или технических прорывов, а с простого человеческого желания продолжить путешествие за пределами биологических ограничений.

За окном начинался дождь — первые капли барабанили по стеклу, создавая ритмичный узор. Словно первые ноты квантовой симфонии сознания, которая только начинала звучать на стыке двух миров — биологического и цифрового, прошлого и будущего человечества.

Хоспис Святой Елизаветы, палата № 217, 2:43 ночи. Комната, где стерильный запах медицины безуспешно пытались перебить ароматы живых цветов. Здесь, в полутьме, разбавленной лишь бледно-голубым светом медицинских мониторов, разворачивалась сцена, которая через несколько часов попадет во все новостные заголовки мира.

Мария Киприани лежала на больничной койке, окруженная сложным переплетением трубок и проводов. Её истощенное болезнью тело казалось хрупким, как осенний лист, но в глазах горел огонь решимости — последняя, самая яркая вспышка перед погружением в неизведанное.

— Ты уверена, мама? — Ноэль Киприани держал её руку, его голос дрожал, несмотря на все усилия казаться спокойным. — Мы все еще можем отложить…

— Отложить что, сынок? Смерть? — Мария слабо улыбнулась. — Боюсь, этот поезд уже подошел к моей станции. Вопрос только в том, выйду ли я на этой платформе или пересяду на другой состав.

Август Вайс стоял у изголовья кровати, проверяя показания приборов и настраивая тонкую сеть из серебристых датчиков, которая, словно футуристическая диадема, охватывала голову женщины.

— Все показатели в пределах допустимого, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Система готова, квантовый канал стабилен.

Лия Мерцер стояла рядом с ним, погруженная в управление виртуальным доменом, куда должно было переместиться сознание Марии. Её пальцы порхали над голографической панелью, словно руки пианиста над клавишами.

— Домен для тебя готов, Мария, — сказала она, подняв глаза. — Мы создали базовую структуру, отталкиваясь от твоих работ и воспоминаний Ноэля. Пространство для творчества с видом на горы, как в том доме в Провансе, где ты провела свое самое продуктивное лето.

— Надеюсь, вы не забыли про стойку с красками? — несмотря на боль, в голосе Марии промелькнула игривая нотка. — Художник без красок как рыба без воды.

— Целая библиотека пигментов, включая оттенки, которые в физическом мире просто невозможны, — улыбнулась Лия. — Папа помог с программированием цветовой гаммы за пределами человеческого восприятия.

Доктор Мартин Чен проверил капельницу и обернулся к Августу:

— Жизненные показатели стабильны, но снижаются. Если мы собираемся действовать, то нужно начинать. — Он посмотрел на Марию с профессиональной нежностью. — Готова отправиться в путешествие?

— Всю жизнь только этим и занималась, — Мария слабо кивнула. — Только декорации менялись.

Ноэль сжал её руку крепче, не в силах произнести ни слова. Что можно сказать матери, которая одновременно умирает и отправляется в невероятное путешествие за границы известного?

— Мы будем вместе, — наконец выдавил он. — Я обещаю.

— Конечно будем, глупенький, — Мария коснулась его щеки дрожащей рукой. — Только тебе не придется покупать авиабилеты, чтобы навестить меня. Достаточно будет надеть одну из этих забавных шапочек.

Её глаза сфокусировались на приборах вокруг:

— А теперь, господа ученые, нажимайте свои волшебные кнопки. Я готова к последнему великому эксперименту.

Август активировал протокол переноса. Система квантового нейрографа ожила, наполнив комнату тихим гудением и мягким пульсирующим светом. Серебристые нити на голове Марии начали светиться, образуя узор, напоминающий звездное небо.

— Начинаем седацию, — объявил доктор Чен, вводя препарат в капельницу. — Пять… четыре… три…

Веки Марии медленно опустились, дыхание стало ровным и глубоким. Последнее, что она прошептала перед тем, как погрузиться в сон, было:

— Встретимся на другой стороне холста.

На мониторах вспыхнули каскады данных — система начала картографировать нейронные связи мозга Марии, преобразуя биологические паттерны в квантовый код. В углу экрана отсчитывался прогресс: 7%… 12%… 18%…

— Первая фаза идет по плану, — прокомментировал Август. — Кортикальная карта формируется чисто, без артефактов.

Лия, подключенная к системе через нейроинтерфейс, кивнула:

— Виртуальная матрица принимает данные. Структура сознания стабильна.

Время в комнате словно замедлилось. Каждая минута растягивалась в вечность, наполненную цифрами, графиками и тихим писком медицинских приборов.

35%… 44%… 56%…

Монитор, отслеживающий жизненные показатели Марии, запищал тревожнее.

— Сердечный ритм падает, — напряженно сказал доктор Чен. — Дыхание становится поверхностным.

— Это ожидаемо, — ответил Август, хотя в его голосе проскользнула тревога. — Физиологический стресс при переносе неизбежен.