Ноэль стоял, застыв в углу комнаты, не в силах оторвать взгляд от тела матери, которое, казалось, становилось всё более хрупким с каждой уходящей минутой. Как будто сама её сущность покидала физическую оболочку, оставляя лишь внешнюю форму.
68%… 73%… 81%…
— Начинаю фиксировать активность в виртуальной матрице, — внезапно сказала Лия, её голос дрогнул от волнения. — Что-то… необычное.
Все взгляды обратились к главному монитору, где отображалась виртуальная среда, подготовленная для сознания Марии. В центре пустого пока пространства возникло светящееся пятно, которое начало пульсировать и расти, распускаясь, как экзотический цветок.
— Это не стандартная инициализация, — прошептал Август. — Я никогда не видел такого паттерна.
Цветок света продолжал разворачиваться, выбрасывая тонкие, светящиеся нити, которые начали формировать сложную, постоянно меняющуюся сеть.
92%… 95%… 97%…
Монитор сердечного ритма издал протяжный сигнал, который не нужно было расшифровывать. Прямая линия на экране говорила сама за себя.
— Время смерти: 3:17, — тихо произнес доктор Чен.
Ноэль шагнул к кровати, но Август остановил его жестом:
— Подожди. Процесс всё еще идет. Смотри.
На главном мониторе светящийся цветок полностью раскрылся, превратившись в сложную, многомерную структуру, напоминающую одновременно созвездие, нейронную сеть и мандалу. В центре этой структуры сформировался образ — сначала нечеткий, но постепенно обретающий определенность.
Мария Киприани, не истощенная болезнью старуха, а полная сил женщина средних лет, с проницательными глазами и копной серебристых волос, стояла посреди виртуального пространства, с удивлением разглядывая свои руки, своё новое тело.
— Перенос завершен, — объявила система. — 100%.
— Мама? — Ноэль наклонился к микрофону, подключенному к системе коммуникации с виртуальным пространством.
На экране Мария подняла голову, словно услышав далекий голос. Её лицо осветилось улыбкой:
— Ноэль? Я слышу тебя! И… — она сделала паузу, с восхищением оглядываясь вокруг. — И я вижу всё иначе. Это… невозможно описать.
Она сделала шаг, и виртуальное пространство вокруг неё заколыхалось, словно отвечая на её движение. Цвета стали ярче, формы — отчетливее.
— Похоже на самый яркий сон, который только можно представить, — продолжала она. — Но я знаю, что это реально. Я чувствую это.
Внезапно её лицо приобрело критическое выражение:
— Хотя, должна сказать, ваши дизайнеры интерьеров оставляют желать лучшего. Кто решил, что художник будет счастлив в этом… стерильном минимализме?
Август и Лия переглянулись. Это была первая такая реакция цифрового сознания — не удивление или дезориентация, а критика дизайна.
— Мы создали только базовую структуру, — объяснила Лия, не сдержав улыбки. — Ты можешь изменить всё по своему желанию.
— Вот это другой разговор! — Мария потерла руки. — И как мне это сделать? Есть какое-то меню настроек, как в тех компьютерных играх, в которые Ноэль играл подростком?
— Просто представь, что ты хочешь изменить, и сфокусируйся на этом, — подсказала Лия.
Мария нахмурилась, сосредоточившись, и пространство вокруг неё начало трансформироваться. Стерильные белые стены уступили место грубым каменным блокам, напоминающим старую провансальскую виллу. Виртуальное небо за окном из бледно-голубого стало насыщенно-лазурным, а на горизонте появились фиолетовые силуэты гор.
— Гораздо лучше! — удовлетворенно кивнула она. — Но всё ещё не хватает… жизни.
Мария взмахнула руками, и комната наполнилась предметами: старинная мебель, картины на стенах, керамические вазы с полевыми цветами, стопки книг, разбросанные повсюду холсты и инструменты для живописи.
— Поразительно, — прошептал доктор Чен. — Такой уровень контроля над виртуальной средой обычно требует недель адаптации.
— Возможно, это влияние её творческого мышления, — предположил Август. — Художники привыкли визуализировать и материализовать образы.
Мария подошла к одной из появившихся картин — абстрактному полотну, переливающемуся всеми цветами радуги. Она протянула руку и, к изумлению наблюдателей, буквально погрузила пальцы в картину, как в жидкость.
— О боже! — воскликнула она. — Я могу чувствовать цвета! Не просто видеть их — ощущать их текстуру, температуру, эмоции, которые они содержат!
Её лицо выражало чистый восторг — как у ребенка, обнаружившего новую удивительную игрушку. Она повернулась к невидимым наблюдателям:
— Ноэль, ты должен это испытать! Это… это как если бы все ограничения восприятия просто исчезли!
— Я приду, мама, — пообещал Ноэль, его голос дрожал от смеси горя и облегчения. — Скоро.
Лия отключилась от системы и повернулась к остальным:
— Невероятно. Её сознание не просто адаптировалось к виртуальной среде — оно обнаружило способности, о которых мы даже не подозревали. Это подтверждает теорию моего отца о потенциале трансформации когнитивных способностей в цифровом пространстве.
Август задумчиво кивнул:
— Похоже, квантовый переход изменил не только структуру Континуума, но и сам процесс переноса сознания. Мария не просто существует в виртуальном пространстве — она взаимодействует с ним на фундаментальном уровне.
Он повернулся к спящей фигуре на кровати. Тело Марии Киприани, теперь пустая оболочка, сохраняло на лице умиротворенное выражение.
— Конец и начало, — тихо произнес Август. — Смерть и метаморфоза.
В главном комплексе «Истока» София Теллури массировала виски, глядя на голографические проекции новостных каналов. Её кабинет превратился в центр медиа-мониторинга — каждая стена отображала различные реакции мира на недавнюю пресс-конференцию.
«КОНТИНУУМ: НОВАЯ ЭВОЛЮЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ИЛИ ЦИФРОВАЯ ЛОВУШКА?» «РЕЛИГИОЗНЫЕ ЛИДЕРЫ ТРЕБУЮТ МОРАТОРИЯ НА ПЕРЕНОСЫ СОЗНАНИЯ» «АКЦИИ ЭТЕРНИКОД ДОСТИГЛИ ИСТОРИЧЕСКОГО МАКСИМУМА» «НАЧАЛО ПОСТЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЭРЫ? УЧЕНЫЕ РАЗДЕЛИЛИСЬ ВО МНЕНИЯХ»
— Прости за вторжение, — Феликс Кроу появился в дверях, выглядя непривычно обыденно в простом черном свитере и джинсах вместо своих обычных дизайнерских костюмов. — Я видел свет в твоем кабинете.
— Мир не спит, Феликс, — София кивнула на экраны. — И, похоже, не собирается в ближайшее время. Твоя пресс-конференция с Лией вызвала настоящий информационный взрыв.
Кроу подошел ближе, изучая заголовки:
— «Цифровой мессия или технологический антихрист — кто такой Феликс Кроу?» — он прочитал вслух и невесело усмехнулся. — Как драматично. Всего лишь неделю назад меня называли «инновационным гением» и «провидцем будущего».
— Теперь ты стал символом, — заметила София. — А символы всегда поляризуют общественное мнение.
— Забавно, — Кроу сел в кресло напротив неё. — Всю жизнь я стремился к контролю — над технологиями, над компанией, над собственной судьбой. А теперь, когда я наконец научился отпускать контроль, мир видит во мне почти диктатора.
София внимательно посмотрела на него:
— Ты действительно изменился, Феликс. Еще неделю назад ты бы ворвался сюда с требованием усилить PR-кампанию и подать в суд на критиков.
— Неделю назад я был другим человеком, — просто ответил он. — Или, может быть, я всегда был этим человеком, просто забыл об этом. — Он сделал паузу. — Аннабель всегда видела во мне лучшее. Даже когда я сам этого не видел.
Название одного из новостных сегментов привлекло его внимание:
— «Первый постквантовый перенос: Мария Киприани открывает новую эру», — он прочитал. — Значит, процедура прошла успешно?
— Более чем, — кивнула София. — По словам Августа, это была необычайно гладкая интеграция. Мария адаптировалась к виртуальной среде почти мгновенно и уже демонстрирует способности, которых мы не наблюдали у предыдущих переносов.
— Включая моё собственное погружение, — задумчиво произнес Кроу. — Интересно, это индивидуальная особенность её сознания или влияние трансформированной структуры Континуума?
