В ее глазах огонь и чувственность. Такая реакция только для него. Впечатляет.

— Похоже что в этом городе все лучшее принадлежит мне, — дядя встает и подойдя ближе галантно подхватывает ее ладонь и прижимаясь губами к слегка подрагивающим пальчикам, притягивает балерину ближе.

Что он там говорил, его ни для кого нет?

Ай, дядя, ай.

Сдержанней надо быть. Ширинка увеличивается в размерах.

Нет, он серьезно?

— Я помешала? — отворачиваюсь, ослабляя галстук, становится слишком душно.

— Ничего важнее тебя нет, Ленточка, что случилось? — слышу как Расул спешно собирает документы и идет на выход. Он наверняка не в первый раз в таких ситуация. Следую его примеру, вытаскиваю флешку, иду к выходу, замедляя шаг по мере того как слышу повествование которое балерина транслирует дяде.

— Руслан, фонду вернули деньги, которые мы перевели накануне на операцию нуждающейся женщине, нам пояснили что там очередь и они не могут…, - она запинается, я же выходя из офиса прикрывая дверь испытываю сразу всю гамму чувств.

— Вам нехорошо? — секретарь любезно интересуется моим состоянием.

— Все в порядке, спасибо, — в первые мгновения сам не могу понять именно испытываю в данный момент.

Разочарование? Нет. Скорее волнение за Алену, и то как она в данный момент оценивая ситуацию не знает что ей делает. И меня рядом нет.

Достаю телефон, вижу кучу пропущенных. Напрягаюсь, листая ленту. От Алены пропущенных нет. Хотя, вероятно, у нее пока нет информации. Надеюсь, что до вечера получится разрулить ситуацию.

Что там вообще случилось?!В какой момент деньги перестали иметь ценность в этом мире? Или это какие-то личные счеты с дядей? Вряд ли найдутся такие смертники. Его фонд знают все и никто бы не посмеет вернуть стоимость лечения обратно.

Наливаю стакан воды и выпиваю залпом. Хочется курить.

Проходит не более получаса. Дядя вместе с Еленой выходит из кабинета, он быстро дает распоряжения:

— Водителя мне, быстрее, к запасному выходу, — секретарь хватает телефон, по памяти набирает цифры

— Придется лично объяснить, что расстраивать мою супругу нельзя, — Елена стоит рядом с ним кусает припухшие губы.

Только сейчас замечаю что ресницы мокрые, расстроилась. Никогда не видел чтобы она плакала.

— Алан отвези мою жену домой, — дядя на ходу накидывает верхнюю одежду, спешно покидает офис.

Секретарь провожая глазами спину своего начальника, успевает сообщить водителю номер выхода, к которому необходимо подать автомобиль.

Встаю, беру пальто балерины, помогаю ей одеться. Она молча кивает.

До машины идем молча. Елена первая прерывает молчание:

— Алан мы перевели деньги, но хирург который по совместительству является совладельцем клиники решил что никто не может менять очередь и просто вернул всю сумму, — она вздыхает, — я знала что туда трудно попасть, но наши волонтеры изучив историю ее болезни сказали, что в этом городе этот хирург единственный может прости такую сложную операцию. И я рискнула.

— Я думаю дядя решит вопрос, — Елена кивает и почти сразу же в привычной ей манере отстраняется, надевая такую привычную маску мумии.

Зря. Когда она позволяет себя эмоционально открываться, она становится настоящей и совсем не похожей на высокомерную стерву.

То что балерина быстро среагировала, успокаивает.

Время есть. Перевести маму Алены должны сегодня вечером.

Сейчас день. Уверен, что дядя решит любой вопрос, лишь бы балерина улыбалась. А значит у мамы Алены будет шанс.

Алена

Лекция подходит к своему завершению.

— Алена идем, — вскидываю голову, хлопая глазами, Айлин убирает в сумку конспект. Всю лекцию я мечтала об Алане.

С самого утра на моих устах улыбка. Вчера, едва переступив порог квартиры Алан начал трахать меня в прихожей, затем переместился на диван, не обошли стороной и подоконник.

Идем с мышкой по коридору, я с трудом улавливаю суть.

— Не все вопросы, которые мы получили соответствуют тем темам, что мы прошли, — Айлин не останавливаясь рассуждает о предстоящем зачете, — я когда волнуюсь все забываю, — мои мысли об Алане, сосредоточиться на учебе не получается.

— Все будет хорошо, главное не нервничать, — мышка ничего не отвечает, я уже поняла что она ко всему относится ответственно. А я не волнуюсь совершенно, потому что могу даже если ничего не знаю, запросто смогу развить другую тему, смещая ориентир в нужное мне русло. Умение говорить хоть что-то, еще в школе спасало на экзаменах.

Алан Мимирханов ненормальный маньяк. Никогда не думала что буду порхать на крыльях любви.

— Ален, ты здесь? — мои щеки горят от воспоминаний, мне совсем не до учебы

— А?

— Хватит мечтать! — она шутливо возмущается, я отмалчиваюсь, потому что просто не могу с ней поделиться то как Алан меня имеет в подробностях. Она, насколько я успела выяснить ни с кем не целовалась. Начинаю думать, что сие событие произойдет в день свадьбы. С такими родственничками, по-другому не получится. А нам еще пять лет учиться.

Остается надеяться, что она замуж за москвича выйдет, в свой аул не поедет, и мы продолжим общаться. Приехать учиться в столицу было правильным решением. Там, рядом с отцом, шаг влево шаг вправо — расстрел.

Слышу как где-то внутри сумки жужжит телефон. Начинаю искать сотовый, кусаю губы, надеясь что это Алан мне звонит. Хочу чтобы он скучал также как я по нему. На экране мобильника номер дяди Сережи, быстро нажимаю кнопку приема вызова. Внутри что-то сжимается. Он обычно не звонит мне днем.

— Слушаю, — Айлин садится на скамью, листает лекции, мы на первом этаже в в холле у расписания. Следующая лекция на пятом этаже.

— Маму выписывают домой, — голос дяди Сережи настораживает.

— Как это? — моргаю, Алан обещал мне все уладить, ее должны были перевести в другое учреждение и провести операцию, — это какая-то ошибка?

— Мне сказали, что Любаша написала согласие, — у него одышка, он так дышит когда идет быстрым шагом, — но как она могла что-то подписать, ей с утра хуже стало, ввели препараты, — волнения собеседника моментально передается мне. Я с мамой с утра разговаривала, она бодрилась, говорила что ждет операцию. Теперь выясняется, что состояние ее здоровья хуже некуда.

— И этот главврач, — он делает паузу, подбирая слова, — не нравится он мне, взяточник, перенаправляет всех в платное отделение, хотя бюджетных мест полно.

— Разве благотворительный фонд не перечислил деньги на операцию? — ничего не могу понять, нервная система дает сбои

— Сейчас иду выяснять, — в ушах шумит.

— Дядь Сереж я сейчас приеду, — последнее что успеваю сказать, потому что телефон разряжается. Злюсь

— Алена что случилось?

— Мне нужно к маме в больницу, передай Алану что у меня телефон сел, — быстрым шагом иду в раздевалку, игнорируя колкие выпады Ершова, который проходя мимо, решил привить мне чувство вины:

— Могла бы к Боровикову в больницу прийти, все наши были, — беру куртку и наскоро накидывая ее на себя, выбегаю из здания университета. Метрополитен работает без пробок и до больницы добираюсь за пол часа.

Поднимаюсь на лифте на нужный этаж, на выходе встречаю санитарку, которая ссылаясь на то что в верхней одежде нельзя, стоит стеной, не давая пройти. Поворачиваюсь, еду обратно, спускаюсь вниз, нахожу пожарную лестницу. Перехожу на бег. Едва появившись в коридоре с другой стороны, слышу ругань. Узнаю голос дяди Сережи:

— Вы не имеете право! — он перехватывает стойку с капельницей, медсестра стоит на своем

— Мужчина уйдите! У меня распоряжение врача, — видя что кушетка вместе с мамой и дядей Сережей скрывается за углом, быстро следую за ними. В голове миллион вопросов. Почему ее вывезли из палаты?

Меня тормозит та же самая санитарка

— Опять ты! — пытаюсь ее обойти, но она упирает руки в боки.