— Тебе крупно повезло что я не животное цаца, еще раз назовешь меня так и я могу им стать, — зло опускаю глаза, не знаю где я беру силы, но я не собираюсь выслушивать его угрозы

— Скорее снег в Африке выпадет, чем твой язык будет снова у меня во рту, — этот мерзавец улыбается. Неспешно идет ближе, словно хищник, наклоняется, намеренно задевая мочку моего уха, вкрадчивым голосом уточняя:

— Боюсь что в Африке местные жители уже играют в снежки, — его голос становится низким, он дергает меня на себя и его ладонь больно сжимает ягодицу, — хочу напомнить что ты с большим удовольствием засовывала свой язык в мой рот этим утром, стонала в губы, уверен если бы я продолжил, то прошелся бы языком и в более интимных местах

Нет, он что серьезно сейчас? Я что в его понимании шлюха? Пока я старательно пытаюсь забыть все что было, Алан нависает наклоняется ниже, его глаза настолько близко, что я могу рассмотреть множество длинных ресниц лучше.

Как накрашенные.

Почему такая несправедливость?

Чтобы не утонуть в черном омуте его глаз, на всякий случай перевожу взгляд на губы.

Черт!

Легче не становится.

Я заношу руку для пощечины, но этот мажор перехватывает мою ладонь в нескольких сантиметрах от своего лица. Его пальцы сжимают мои запястья. Готовлюсь к ответной реакции, жмурюсь, он удерживает мои руку в жестком захвате, чувствительно.

Открываю глаз, он криво улыбается, свободной ладонью касается зацелованных губ.

Умом я все понимаю. Передо мной типичный обольститель и плевать он хотел с высоты небоскреба в несколько десяткой этажей на то что я чувствую в данный момент жуткий стыд.

— Что ты делаешь?

— Хочу кое- что проверить Алена, — его ладонь проникает между бедрами поглаживая их внутреннюю поверхность.

Я не успеваю вставить и слова, его губы снова накрывают мои, он нагло толкается языком внутрь, выписывает на нёбе какие-то неизвестные мне узоры, подушечка его пальца гладит кисти моей правой руки, которую он минутами ранее сжимал до боли, теперь нежнее.

Сдаюсь снова, позволяя ему трахать мой рот, тело окутывают сотни бабочек.

Я наверное ничего не соображаю, раз мои руки живут отдельно от меня и обвивают его шею руками. Зарываюсь пальцами в его волосы, тяну ближе к себе, кажется я умру если он остановится.

Где-то фоном слышу собственные стоны. Я таю в его руках, разжимаю бедра позволяя горячей ладони надавливать на чувствительные участки. Мамочки мои, кажется нижнее бельё придется выжимать после таких манипуляций.

Мое дыхание сбивается, когда его пальцы ныряют под хлопковую ткань и утопают в выступающей влаге.

Полной неожиданностью становится то, что он вытаскивает пальцы и жадно вдыхает влагу. Мне кажется в этот самый момент меня сбросили с обрыва в ледяную воду. Его пошлый жест отрезвляет, он ведет себя как животное, втягивая в себя запах влаги оставшейся на пальцах после его поглаживаний

— Ты ведешь себя как животн…, - я не могу закончить фразу, голос срывается на хрип, Алан словно ненормальный впивается в шею, жадно втягивает воздух, будто не может надышаться. Ведет себя как маньяк, его дубинка оживает и упирается в бедро и жжет кожу. Его поцелуи становятся резкими, жесткими, он будто хочет поглотить меня собой без остатка, помечает кожу, втягивая в себя, оставляет метки. Словно рыба хватаю губами воздух, наслаждаясь прикосновениями. Когда он резко отрывается от моей кожи, ее темные омуты снова поглощают мою реальность. Мне нельзя смотреть в эти глаза, потому что он за считанные онтогенезов может меня поработить своим желаниям. Откуда в нем это?

— От тебя за километр несет чертями, цаца — дыхание обжигает кожу, он слишком близко

— У меня имя есть, понял! — хочу дёрнуться но его рука обвивает талию, не давая ускользнуть

— Ты всегда такая стерва или сейчас передо мной очередную роль исполняешь?

— Вся жизнь игра, а люди в ней актеры, — переобуваюсь в воздухе, томно вздыхая, моргаю ресницами, а все потому что он снова начинает меня бесить

— Сколько у тебя ролей цаца? Роль адекватной и послушной девочки имеется в арсенале?

Мысленно посыпаю его в пешее романтическое путешествие, поднимаю руку и показываю оттопыренный средний палец, Алан начинает ржать.

— У меня к тебе предложение, — мои щеки пылают, он намеренно делает паузу, добавляя, — советую воспользоваться, — то как он медленно разворачивается, идет к столику забирая оттуда ключи, раздражает, еще эти мышцы его которые напрягаются на тренированной спине этого мужика отвлекают. Это противозаконно иметь такое тело!

— Я тебе не шлюха, понял, предложения такого рода меня не интересуют? — щеки пылают, я кажется сгорю сейчас в огне собственного возмущения.

— Успокой свои фантазии, я с другим предложением, — ему по-прежнему смешно

— Мне никаких предложений от тебя не нужно!

— У меня есть знакомый психиатр, — да он издевается, стараюсь сохранить лицо, нарочито равнодушно интересуюсь

— Ты состоишь на учете? — мой вопрос провоцирует его улыбку.

— Алена, — он выделяет мое имя, — психиатр нужен тебе, — он пытается скрыть улыбку, наверное на моем лице написано что его сейчас убью, сам он сумасшедший!

— Мой психиатр уволился после сеанса со мной, хочешь своему знакомому такую же участь? — не собираюсь уступать ему в словесной перебранке

— Мой человек уравновешенный, психоза у него после общения с дурами обычно не бывает, — отталкиваю его с прохода

— Кто — то торопился, — достаю из пакета куртку, быстро накидываю не застегиваясь, обуваюсь.

Его насмешки меня не трогают:

— Тебя что воспитывали в лесу? — иду к выходу, пора уходить с гордо поднятой головой и заканчивать с дурацкой перебранкой. К моему величайшему удивлению Алан преграждает мне путь корпусом тела оттесняет, отрезая пути отхода. Не наигрался стало быть!

— А тебя явно забыли вернуть в зоопарк! — упираюсь кулаками в его грудную клетку. Хочу исчезнуть наконец, но Алан не дает такой возможности, потому что словно скала стоит передо мной. Намеренно не дает мне выйти. Мой взгляд обращен на его одежду, которая подчеркивает мощь его тела. Без рубашки он передо мной вчера щеголял так что кубики я рассмотрела прекрасно.

— Стой тут, отвезу тебя, мне по пути, — он хватает мою ладонь, держит крепко, обувается, берет пиджак, но не надевает.

Оказываемся в лифте, я ничего не вижу, только его ладонь имеет значения. Она у него горячая и сухая. Кажется ноги врастают в пол. Если бы Алан не держал мою руку то на выходе из подъезда я бы свалилась, потому что споткнулась.

Алан запихивает меня на заднее сиденье своей дорогой тачки, едем в полной тишине.

Я в растерянности. Все так нелепо, он сосредоточен на дороге, его взгляд устремлен в лобовое стекло автомобиля. Я в своих переживаниях, не могу оторвать взгляда от водителя.

Выходя из машины, я сильно хлопаю дверью и почти сразу же слышу рев двигателя, он резко стартует с места.

Все.

Ни телефона не попросил, ни свой не оставил.

Понятно все.

Ступаю на асфальт, не знаю зачем оборачиваюсь назад, наблюдая как автомобиль класса люкс покидает двор старой пятиэтажки. Тут таких машин в жизни не было. Оглядываюсь, соседи повелевали из окон. Только сплетен мне не хватало.

Иду медленно. Не знаю дома ли мама, в голове придумываю варианты что сказать по поводу своей губы.

Гоню от себя непрошеные мысли.

Забудь, Алена, помог и слава Богу, надо думать где искать работу. Все-таки на моем обеспечении кот Васька, я маме обещала его кормить.

Алена

Медленно иду до подъезда, перебирая в памяти воспоминания.

Мне бы выкинуть из головы этого Алана, понятно же что ему нужно, получит свое и свалит в закат.

Только к своему стыду, я готова дать ему желаемое, потому что сама этого хочу. И единственное, что меня останавливает это страх. Страх остаться наедине со своими чувствами, когда он получит свое и направит свое внимание на следующую жертву.