— Очень интересно, — усмехнулся я, — и кто же я такой?

— Ты баскетболист, который обыграл всю нашу команду, так мальчишки говорили, — заулыбалась Ленка, — я думала ты высокий, а ты средний.

— Зато я быстрый, — улыбнулся я в ответ.

Тут в кухню вошла симпатичная не высокая поджарая женщина, — здравствуй, Богдан, — поздоровалась она со мной, — меня зовут Ксения Федоровна.

— Добрый день, — пролепетал я.

— А ты иди, учи уроки, — строго она обратилась к Ленке.

Младшая сестра моей одноклассницы хотела было повозмущаться, но тон матери был настолько серьезен, что она надув губки быстро исчезла из кухни. Зато на смену ей из комнаты появилась Иринка, которая за те минуты, что я здесь разглядывал газовую плиту, успела надеть красивое платье в форме колокола.

— Рассказывай, что с тобой случилось? — спросила меня Ксения Федоровна.

— Ничего особенного, — начал я свой короткий рассказ, — шел по улице, потерял сознание, упал, очнулся и увидел Ирину.

— Травмы головы были? — спросила меня женщина, измеряя мой пульс.

— Он с крыши старого барака упал, — опередила меня Иринка.

— Зачем ты туда полез? — удивилась ее мама.

— Хотел произвести впечатление на одну девушку, — пробубнил я.

На моих словах Ирина покраснела, а ее мама увидела это и хмыкнула, не зная как к этому относиться.

— Значит так, — высказала свой вердикт Ксения Федоровна, — сейчас мы попьем сладкий чай, это тебе поможет, а потом избегай переутомлений. Ты чем сегодня занимался?

— Ездил в Нескучный сад играть в шахматы, — признался я.

— Вот видишь, — сказала мама Иринки, — беречь себя надо, тем более недавно перенес серьезную травму.

Пить чай мы переместились в большую комнату, надо полагать, это гостиная, подумал я, и по совместительству спальня родителей Иринки. Глава семейства где-то отсутствовал, поэтому я сидел исключительно в женской компании, ждал подвоха и помалкивал. Так же молчали и гостеприимные хозяева. И когда я почувствовал, что дальнейшее молчание может быть расценено как что-то неприличное, то заговорил.

— У вас хорошая библиотека, — я решил выбрать нейтральную тему, — я смотрю, в ней даже Булгаков есть, «Дни Турбиных», — прочитал я корешок.

— Папа достал эту книгу с большим трудом, — похвасталась Иринка.

— А вы «Мастера и Маргариту» читали? — задал я совершенно невинный вопрос, чтобы еще как-то поддержать беседу.

— Что это за книжка? — первой удивилась Ксения Федоровна.

— Как же так, — удивился я, — знаменитейшая вещь Михаила Афанасьевича.

— А про что там? — спросила меня Иринка.

— Роман большой, — напряг я память, — начало такое, на Патриарших прудах встретились председатель профсоюза литераторов Михаил Берлиоз и поэт Иван Бездомный.

Далее я рассказал барышням, которые слушали меня, открыв рот, как в беседу литераторов вмешался Воланд, который сначала рассказал о Понтии Пилате, а потом предсказал смерть Берлиоза. Затем как Иван Бездомный, бросился в погоню за Воландом и его свитой, и наконец, как бедный поэт попал в психушку. Благодарные слушательницы, то охали, то смеялись, то сочувствовали незадачливому поэту.

— При случае, если попадется эта книга, берите ее не раздумывая, не пожалеете, — закончил я свой рассказ и стал собираться домой, в детский дом.

Ксения Федоровна, я заметил, хотела было сказать, куда, а где продолжение истории, но сдержалась и взяла с меня слово, что я еще раз приду в гости и продолжу рассказ. Я ответил, если будет время, непременно загляну. Иринка же взялась меня проводить до поворота, хоть я и активно отнекивался.

— Скажи, — уже на улице спросила меня Ирина, — а у тебя с Наташей серьезные отношения?

— Да, — признался я, — они серьезны настолько, насколько могут быть вообще серьезны отношения в пятнадцать лет.

И пока одноклассница обдумывала мой туманный ответ, я ей задал встречный вопрос, — я видел у вас в комнате стоит фортепьяно, кто на нем играет?

— Я играю, с десяти лет, — растерялась девчонка, — а что?

— Да нет, так просто, — сказал я, махнул ей рукой и побежал восвояси.

Когда я приблизился к воротам детского дома, меня прямо на крыльце дожидалась вся наша компания, Зёма, Бура, Маэстро, Наташка и Тонька.

— Ты где так долго пропадал? — первой вскочила Наташа, не понятно было либо она готова меня растерзать, либо она так рада, что я вернулся, жив и здоров.

— Странный вопрос барышня, — ответил я игриво, — думаешь достать струны — это плевое дело?

— Давай быстрей, показывай, — не утерпел Толик Маэстро.

Я вынул бережно из внутреннего кармана целый моток стальных блестящих струн.

— А чё у тебя в авоське? — поинтересовался Санька Зёма.

— А так, физрук дал шахматы, — соврал я, — сказал, чтобы тебя играть научил, как следует.

— Да ну тебя, — отмахнулся он.

— А как ваши дела гуси лебеди? — спросил я в свою очередь.

— Мастера, который сделает колки, я нашел, — гордо ответил Санька Зёма, — сговорились на трех литровую бутыль самогона. Бабка Настя потребовала за самогонку, чтобы мы вскопали огород и починили забор.

— Молодчик, — я пожал руку, по всей видимости, будущему коммерсанту, а может быть музыкальному продюсеру, — а ты Вадька, что молчишь? Показывай, какие гитары выточил.

— Они там, — грустно сказал наш здоровяк, — на них еще краска не просохла.

И мы всей гурьбой пошли рассматривать чудеса деревянного зодчества. Когда я подошел к трем гитарным корпусам, то немного растерялся.

— Я же тебе подробный чертёж нарисовал, а ты что сделал? — спросил я совсем скисшего друга.

— У меня не получилось вывести такие плавные линии, — пролепетал Бура.

Передо мной лежало три гибрида гитары с балалайкой. Гриф был от гитары, а сам корпус треугольный, как у русского народного инструмента. Кажется у группы «Кисс» была такая брякалка, подумал я.

— Ничего, годится, — подбодрил я товарища, — а почему в синий цвет покрасили?

— Так краски другой не было, — ответил Зёма, — помнишь, месяц назад туалет нам красили, так вот целая банка с того раза и осталась.

— Ну правильно, чё добру пропадать, — съязвил я, — синие гитары? Кстати, отличное название для нашего ВАИ, «Синие гитары»!

— А чё звучит, — поддержал меня Толик Маэстро.

— Вокально-инструментальный ансамбль детского дома имени Григория Россолимо «Синие гитары»! — выкрикнул Зёма, — крутяк, тарам-там-там!

— А тебе как, нравится? — спросил я Наташку.

— Ничего так, — при этом она тяжело вздохнула, типа это такие пустяки, главное я такая красивая солистка.

— Показывайте барышни, что вы придумали с концертными костюмами? — обратился я к Тоне и Наташе.

Тонька подала мне небольшой сверток, — примерь, — сказала она.

Я снял с себя брюки, стесняться мне здесь особо некого, скинул пиджак и рубашку и натянул этот концертный костюм на себя. Широченные штаны из белой ткани, из нее мы здесь строчим простыни и пододеяльники, и такая же широченная рубаха, которая доходила мне по середину бедра. В таком наряде, подумал я, хорошо в деревне в баню ходить, или можно еще изображать ночью привидение. Если с гитарами, скрепя сердцем, я согласился, то такие костюмы — это просто позор на мою седую голову, хоть я пока телом молод.

— Послушайте, девчонки, — обратился я к начинающим модельерам, — у нас ведь текстильная фабрика является нашим шефом?

Девчонки кивнули головами в ответ.

— Нужно сделать следующее, — снова я стал сыпать идеями, — попросить у них плотной парусиновой ткани, сшить из них брюки и рубашки и покрасить в такой же синий цвет, — я кивнул на наши будущие гитары, — чё краске зря пропадать.

— Но, — я продолжил, пока народ переваривал мое предложение, — брюки нужно сделать гораздо уже, вот так, — я поджал белые шаровары руками, — а так же сделать приталенные рубахи до пояса. Пойдемте в корпус, я там все подробно нарисую.

— А мы в чем будем выступать? — тут же возмутилась Наташка.