Императрица Евгения была из рода Лопухиных, и родила императору уже трех детей. Две младшие девочки остались дома, а старший сын, принц Михаил, сегодня должен получить взрослое имя. Пятнадцатилетний пацан, впервые попавший на взрослый бал. В интернете о нём только восторженные отзывы, а значит, только враньё.

Не знаю, откуда прошёл этот обычай, но в местной России дети становились взрослыми не в день своего рождения в пятнадцать, а именно после определённого ритуала на день Новолетия, который следовал за днём рождения. Причём, это было закреплено законодательно. Не встретивший Новолетия, и не прошедший ритуал получения взрослого имени, не мог заниматься взрослой работой, не мог жениться, и судили его за преступления, как ребёнка.

Там ещё куча различных юридических нюансов, в которые я даже не вникал. Что интересно, можно было отложить ритуал «получения взрослого имени» на год-два, чем некоторые пользовались, оставаясь ещё на пару лет детьми.

Не хочешь отвечать, как взрослый — вот тебе два года подготовки к взрослой жизни. Захотел жениться или работать в пятнадцать — будь добр стать взрослым. У аристократов, как я прочитал, решение, стал ты взрослым или нет, принимают родители. А вот у простолюдинов человек решает сам. Это поражает множество казусов, но все привыкли.

Кстати, с сексом та же лабуда. Возраст согласия тут пятнадцать лет, но пока не получил взрослое имя — ты подросток, ребёнок. Если тебе уже есть двадцать один, то с подростками заниматься сексом нельзя. Или попадёшь под суд. Не хочешь попасть — спрашивай про взрослость у своего партнёра.

Хотя, тут можно понять по имени. Если девочка представилась Сашей — то поостерегись. А если Александрой — она дала тебе понять, что уже получила взрослое имя. Именно из-за этого обычая на Руси образовались такие странные пары детских и взрослых имён, как Саша и Шура у Александра, и Гоша или Гога у Игоря. Это были детские имена у известных людей.

Император одним своим появлением открыл бал, он даже слова не сказал. Заиграла музыка, имперская чета ушла к дальней стене, а в центре закружились пары. Этот танец я точно не знал, не изучали мы его на уроках этики. Значит, сегодня я точно не танцую.

— Пузырь, ты смотрю, наглости где-то набрался. — Ко мне сбоку подошёл Олег. Вот ему неймётся-то. Рук он ко мне не протягивал, слово главы помогло, но шипением постарался передать все свои истинные чувства ко мне. — Только появись у нас дома. Землю жрать будешь!

— Не надо навязывать другим свою диету. — Улыбнулся я в ответ. Этого труса я точно не боялся. — Кушай в одиночестве.

— Оле-ег. — С осуждением покачал головой один из родственников. В этот раз был кто-то из других взрослых, глава, оказывается, куда-то уже свалил. То-то трус набрался смелости. — Драки и дуэли на Осеннем балу запрещены. Не дай сила нас отлучат от двора из-за тебя.

Думаю, это предупреждение касалось и меня, потому тут же перестал строить планы, как буду бить этого дурака.

Олег ещё немного вполголоса постращал меня, но так как его страшилки были однообразные и нереальные, это развлечение мне быстро наскучило. Даже отвечать ему перестал. Я-то не мог себе позволить всегда отвечать одно и то же.

Не прощаясь, отправился вдоль столбов, чтобы добраться наконец-то до Татьяны Мироновны Трегубовой.

Подошёл к группе женщин, но так как в этот момент тётя с кем-то разговаривала, встал неподалеку. Трегубова общалась с какой-то супружеской четой, и после разговора женщина из пары осталась в этой группе, а мужчина куда-то свалил. Как ребёнка в детсаду оставил.

Похоже, тут образуется «женский клуб» из женщин, не мешающих мужчинам заниматься их мужскими делами.

— Где ты ходишь? — Зло зашипела сквозь улыбку Татьяна Мироновна, после того, как я приблизился. — Я же сказала, что нам надо поговорить.

— Ох, я имел удовольствие общаться со своими друзьями и родственниками. — Вздохнул я притворно, соображая, как себя вести.

Об этом надо было подумать заранее, но я что-то тормознул. Особенно меня напрягало, что тётка в который раз сразу обращается ко мне на «ты», словно подружка. Или сообщница.

— Наслышана. — Хмыкнула она. — Что ты не поделил с Геннадием?

— Э-э-э. — Чёрт, вот это она задала вопрос. А кто это вообще? — Да так, небольшие разногласия. Ничего страшного. — Неужели снова привет от настоящего сына графа? У этого типа один друг, зато врагов просто вагон и большая тележка.

— Мне пришлось пообещать его матери, что вы не будете устраивать скандал на балу. — Недовольно продолжала напирать она.

— Никаких скандалов я точно не планировал. — Сделал морду кирпичом. — Буду бить только в ответ.

— Этого тоже не надо. — С досадой протянула двоюродная тётя. — Давай пройдёмся.

Я тоже заметил, что некоторые из дам нагло грели уши, так что без возражений отправился вслед за ней до ближайшей зона отчуждения. Там Трегубова остановилась, с минуту рассматривала моё лицо, которое я постарался сделать максимально добродушным.

— В воскресенье планируется общее собрание рода. — Пристальный взгляд никуда не делся, но я мог легко показать своё недоумение. Потому что действительно ничего пока не понял. — Император увеличил финансирование армии, все бояться войны. Военные планируют разместить большой заказ на изготовление боевой химии, но не готовы работать с теми родами, что не входят в столичный круг.

— А мы входим? — Пока что я не понимал, что хочет от меня эта ушлая женщина, но даже гадать не надо — хочет нагреть по полной.

Мне, в общем-то, остаётся только выяснить, в чём подвох, чтобы понять, можно ли на этом заработать. Графу Родину я точно «открывать глаза» не собираюсь.

— Химпредприятия получены твоим отцом в приданое, Зимины владеют только сёмью процентами, да и то, я их купила очень давно в удачный момент, и граф очень хочет этот пакет вернуть в семью. — Старательно начала объяснять мне двоюродная тётка. — Родины, как ты понимаешь, в столичный круг не входят. Выгодный заказ нам не достанется из-за упрямства моего кузена.

— Семь, это мало, согласен. — Чего она от меня-то хочет? В смысле, от настоящего Григория. Вряд ли ему что-то принадлежит, иначе тётка сразу бы сказала, чтобы я поделился. — Сколько надо минимально?

— Двадцать один процент. — Она слишком внимательно следила за мной, так что тупого и недалёкого пришлось играть как можно естественнее. Тем более что я действительно не был в курсе всех этих нюансов. Думаю, в институте управления Григорий должен был это изучать, но я-то пока что только начинаю вникать в эту кухню.

— Двадцать один минус семь — это четырнадцать. — Изобразил я крупного математика. — Где взять недостающее? — Наивно поинтересовался, в свою очередь уставившись на тётку.

Вот тут она хотела что-то сказать, но остановилась, словно оборвав сама себя. Похоже, прямо на ходу меняет планы. Задумалась, пару раз обмахнулась веером, огляделась.

— Григорий, скажи, что бы ты хотел от жизни? — Речь её стала плавной и мягкой. Как у суккубы из новеллы «Последний девственник преисподней». — Деньги, девушки?

В ответ пожал плечами. В общем-то, и я, и настоящий Григорий — обычные нормальные мужики, потому она угадала. Но показывать свою заинтересованность нельзя. Пусть сначала выскажет предложение, а я, так уж и быть, подумаю. И увеличу цену вдвое.

Мироновне моё равнодушие не понравилось, но она продолжила искушение.

— Ты говорил, что отец собрался отправить тебя в военную часть на год, и это в условиях опасности начала войны. — А вот это я ещё не слышал. Скорее всего, из-за этого моя работа и должна длиться год, пока настоящий сын графа где-то портянки нюхает. Только зачем настоящий Григорий поделился этой новостью с этой змеёй? Разве это не должно быть тайной? — Если мы договоримся, то я сделаю всё, чтобы этого не случилось. Буду давать тебе деньги, раз уж твой отец не хочет тебя понимать в этом вопросе.