— Скажи, Франсуа, что ты всем здесь рассказываешь, чтобы объяснить, что не можешь ходить без костыля? А может быть, всю эту историю с инсультом ты сам придумал?

В полнейшем изумлении он потряс головой.

— Какое отношение это имеет к тому, что я только что сказал?

— Это не так трудно понять! В зависимости от обстоятельств нам иногда приходится лгать. И мы это делаем не специально для того, чтобы обмануть других или скрыть какие-нибудь неблаговидные поступки… У каждого могут быть уважительные причины…

Франсуа был сражен наповал.

— Матильда, он нам лжет, начиная с самого первого дня. По-твоему, разве нормально, что он старается скрыть свою истинную сущность в то время, как мы ему доверяем?

— Ну и что это меняет? Какая разница, как его зовут: Людовик, Брайан или Тарпемпьон? Без сомнений, он не любит свое имя. Но это же, в конце концов, не преступление! У молодых частенько бывают всякие причуды. Он в плохих отношениях с родственниками: возможно, поэтому ему и захотелось скрыть свою родословную…

Франсуа отказывался верить своим ушам. Вот как она оправдывает его поведение: на каждый случай у нее находится убедительное обоснование.

Он внимательно посмотрел на свою жену; в первый раз за их долгую совместную жизнь у него появилось ощущение, что перед ним стоит чужой человек. Матильда всегда была женщиной с характером, и споры между ними не были редкостью, но они всегда происходили по одному и тому же сценарию. Франсуа обычно удавалось в большей или меньшей степени предугадать ее реакцию и предупреждать взрывы гнева. Но на этот раз все было по-другому. Сейчас Матильда ускользала от него…

— Давай вернемся в дом, — сказал он, пытаясь сохранить спокойствие. — Я хотел бы кое-что тебе показать.

Устроившись за компьютером в гостиной, Матильда принялась читать страницу «Разные происшествия» из «Вуа дю Нор».

Из предосторожности Франсуа стер историю — Людовику иногда случалось выходить в Интернет, пользуясь их соединением, и тот мог увидеть, на какие страницы он выходил. Поэтому ему пришлось снова искать статью. Но поисковик закапризничал, и понадобилось добрых пять минут, чтобы найти ее. К полнейшему его расстройству, скрытая страница теперь была недосягаема и комментарий, где упоминалось полное имя «Брайан Лефевр», казалось, бесследно исчез в недрах Всемирной сети. Франсуа все же надеялся найти его чуть позже, но Матильда уже начала терять терпение.

Франсуа внимательно изучал ее лицо, отслеживая малейшие реакции. Название статьи не вызвало у нее никакого видимого беспокойства, и он уже начал подозревать, что она всего лишь просмотрела страницу «по диагонали».

Закончив, она повернулась к нему с таким безразличным выражением лица, что он предпочел заговорить первым:

— Знаю, что это должно оказаться для тебя шоком — так же, как, впрочем, это было и для меня, но все сходится. Этот «Брайан Л.» из статьи — не кто иной, как наш Людовик. Его узнал один из бывших соучеников; позже я найду тебе его комментарий. Он был освобожден вследствие процессуальной ошибки и воспользовался этим, чтобы исчезнуть из страха перед судебным преследованием. Он сам нам сказал, что не поддерживает отношений с семьей и что ему нечего терять. С тех пор он живет мелкими подработками и кочует из района в район, стараясь оставаться как можно более незаметным. Вот поэтому ему и нужно скрывать от нас свое настоящее имя…

Франсуа приготовился к всевозможным реакциям Матильды, но взрыв смеха поверг его в полнейшее изумление.

— Ты что, с ума сошел?

С этими словами она презрительно покосилась на компьютер.

— Вот уж не думала, что ты взялся за такие смехотворные поиски! Эта статья ровным счетом ничего не доказывает. И это все, что ты нашел: распространенное имя с первой буквой фамилии?

Теперь Франсуа не чувствовал такой уверенности, как недавно. Эта статья была самым весомым доказательством.

— Но открой же глаза! Здесь есть город Дуэ и возраст: 20 лет. Согласно удостоверению личности, Людовик родился в 1994 году. Много ли возможностей, чтобы?..

— Умереть можно со смеху! А хочешь, я ради шутки поищу в Интернете «Франсуа В.»? И что мне тогда попадется? Серийный убийца? А может быть, я должна сделать вывод, что ты был королем Франции в прошлой жизни?

Она поднялась на ноги.

— Я потеряла уже достаточно времени со всеми этими историями! Если тебе неймется, самое лучшее — это объясниться с Людовиком. А почему бы тебе не нанять детектива, чтобы он покопался в его прошлом так, как это уже сделал ты? Не знаю, что Людовик тебе сделал, но ты явно на него злишься. Как ты сам только что сказал, работать его к нам пригласил не кто иной, как ты. Если с некоторых пор тебе это не нравится, можешь все делать сам!

Внезапно Франсуа почувствовал себя повергнутым в ужасающее одиночество. Матильда покинула его. Ее поведение не просто ранило его, оно его унизило.

— Ты меня разочаровываешь, Франсуа.

Это были последние слова, которые она произнесла перед тем, как удалиться.

Оставшись наедине со своими сомнениями, Франсуа сидел перед монитором. Ему не хватало духу перечитать статью и пошевелить нож в ране. В какое-то мгновение он едва не выключил компьютер.

Наконец он снова открыл программу поиска и решил во что бы то ни стало продолжить свое расследование.

С этого дня Франсуа начал притворяться. Играть роль. Больше он не стал делиться своими подозрениями с Матильдой, избегал говорить с ней плохо о Людовике и вообще делал вид, что все идет как нельзя лучше. Странное дело, Матильда, казалось, вовсе не удивилась такой резкой перемене. Возможно, она думала, что он наконец взялся за ум и что его сомнения были всего лишь следствием их уединенного образа жизни или приступами паранойи. Больше не случалось никаких разговоров ни о краже чашки, ни о том, что их подопечный скрывает свое подлинное имя. Тема была окончательно закрыта.

По крайней мере, с виду.

Дальнейшие поиски в Интернете ни к чему не привели. Пойдя по нескольким перекрестным ссылкам, он попал на другие страницы, где рассказывалось о других происшествиях, но никакой особенной информации там не нашел. Ни в одной из более свежих статей не упоминался ни судебный процесс, ни предполагаемое бегство подозреваемого. Это дело продолжало неотступно преследовать его, и, будто одержимый, Франсуа переходил из одной стадии в другую. Иногда он просыпался в холодном поту, все еще во власти своих кошмаров, уверенный, что молодой человек, спящий в нескольких метрах от него, — злоумышленник, который только и хочет, что усыпить их бдительность, и вынашивает коварный план, первые признаки которого он уже заметил. А иногда, наоборот, приходил к выводу, что попусту нагромоздил столько нелепых предположений. Матильда была права. Все эти пропавшие вещи — не более чем случайность. Возможно, Людовик просто не совсем здоров, а он приписывает слишком коварные намерения парню, который, наоборот, иногда ведет себя как умственно отсталый.

Может быть, он сам потерял голову? Или принадлежит к той категории людей, которые повсюду ищут дьявольские козни и любую свою фантазию принимают за предостерегающий знак? И которые пропускают все сквозь призму своей одержимости.

Единственное, в чем Франсуа был уверен: что бы он ни сказал Матильде, это все равно не сможет ее убедить.

Тем временем жизнь в лонжере шла своим чередом. Всегда исполнительный, настоящий мастер в искусстве быть необходимым, Людовик работал то в пристройке, то в саду, серьезно пострадавшем от непогоды. Молодой человек трудился, никогда не жалуясь на тяжелую неблагодарную работу, делая больше, чем его просили, и бродил по дому как ему вздумается.

Матильда была расслабленной, безмятежной, пожалуй, даже сияющей. Для Франсуа это счастье было неприкрытым оскорблением, так как он знал, что единственная причина его — Людовик. Раньше он это едва замечал, но во внешности и манере поведения Матильды что-то изменилось. Красивая женщина, только разменявшая пятый десяток, она еще могла заставить мужчин на улице оглядываться на нее. Но теперь Франсуа казалось, что за те несколько недель, что Людовик прожил у них, она заметно помолодела. Разве она теперь не стала немного кокетливее, чуть внимательнее относиться к выбору нарядов, даже если не собиралась никуда выходить из дома, более живой и подвижной? Этот прилив молодости был еще более очевидным, поскольку, будто по закону сообщающихся сосудов, Франсуа, напротив, почувствовал, что стареет. Хоть он это никому не говорил, но нога у него побаливала: судя по всему, эффективность восстановительной терапии тоже имела свои пределы. Он передвигался с трудом, особенно по лестницам, и начинал сильно задыхаться через несколько минут ходьбы. Случайно пройдя мимо зеркала и по примеру мачехи Белоснежки, сожалеющей, что больше не является самой красивой женщиной королевства, он был поражен зрелищем, которое открылось перед ним. Его лицо не особенно изменилось, но облик при всем желании невозможно было назвать изысканным и подтянутым. Широкие плечи, которые придавали ему вид сильного человека, теперь согнулись, будто под давящей на них непосильной тяжестью.