— Я тоже вас вижу, — кивнул Виктор. — Как понимаете, я нахожусь…

— По другую сторону моего зеркала! — улыбнулся Фред. Где-то рядом раздался звонкий смех Мари.

— Не время шутить. — Виктор нахмурился. — Я действительно в зазеркалье. Наш план придется менять. На ходу.

— Что-то случилось?

— Случилось все. Я кое-что выяснил, — сказал Виктор. — Глухая башня. Все дело в ней. Но действовать нужно отсюда, с этой стороны. Мне. Я все сделаю сам. А вы как можно скорее отправляйтесь к башне с часами и будьте готовы.

— К чему? — втиснулась в зеркало Мари, чуть отодвинув Фреда. — К чему готовы?

— Я пока и сам не знаю, — ответил Виктор.

— Готовиться к шоу без программы… — проворчал Фред, но его лицо тут же озарила улыбка. — Не впервой! Справимся!

Они исчезли, и с ними исчезли их энергичность и жизнелюбие. Виктор и Уик продолжили путь…

Свет, который излучал Свеча, едва позволял разглядеть стены ближайших домов. Черные провалы окон напоминали потухшие глаза притворяющихся спящими чудовищ.

— Мой отец заперт где-то здесь, в этой тьме… — сказал он. — Это его голос, как мне показалось, я слышал там, в доме. Но я ошибся. И теперь мне не остается ничего, кроме как надеяться на то, что женщина, которой он небезразличен, его вызволит. И все-таки это чертовски неправильно и странно — быть заключенным с ним вместе в одной тюрьме, но ни разу не увидеться и готовить побег поодиночке.

— Это весьма печально, — сочувственно ответил Уик. — Хотя для печали более подходящего места и не найти.

— Кристина не говорила мне, что здесь настолько беспросветно. Да и, глядя в зеркало, я бы сам так ни за что не подумал.

— Из обычного мира зазеркалье кажется прекрасно освещенным — это верно.

Немного в стороне, на дороге, будто из воздуха, возникла человеческая фигура. Сгорбленная старуха неспешно брела навстречу. Чуть поодаль показался еще один силуэт — в оконном проеме. У дерева стоял мужчина — застыл, уперев лоб в изъеденный трещинами ствол. Свет над головой спутника Виктора едва достигал его.

— Не бойтесь: это всего лишь отражения, — сказал Свеча. — В отличие от других, эти совсем не опасны.

— Других? Мы их тоже здесь встретим?

Виктор проводил бредущего мимо призрака старухи подозрительным взглядом.

— Вряд ли. Почти все они не любят огонь и свет, — обнадежил Свеча. — Почти все, кто здесь обитают, меня боятся.

— Зеркало вас не боялся, — заметил Виктор.

— Скорее это нам следовало бы бояться его, — сказал Уик.

— Потому что Зеркало — одна из Потаенных Вещей вашего хозяина? Что-то в нем, я чувствую, отличается… отличается от прочих.

Уик замялся.

— Вам запрещено говорить о помощниках Ива? — спросил Виктор.

— Нет. Я просто не знаю, как правильнее выразиться. Мистер Лукинг Гласс, он же Зеркало, — это такая же часть Сэра, как мы все, но при этом он — настоящий человек.

— А прочие не были людьми?

— Когда-то были. Давным-давно. Но все умерли. В отличие от прочих Потаенных Вещей, этот человек не умирал. Сэр дал ему частицу себя, но не стал забирать жизнь. — Свеча замялся. — Души людей, которые жили в их телах, давно замещены. Фонарь — это далеко не тот славный мистер Мэйби, а Шляпа совсем не похожа на мисс Хэтти. Но вот в случае Зеркала…

— Зеркало — живой человек. Такой же, как я.

Уик кивнул.

— Почему он хотел застрелиться? При таком исходе он не достался бы Иерониму?

— Сэр всегда забирает назад свои части, когда те полностью исполняют возложенную на них задачу, а поскольку тот, кого мы встретили в Терновой комнате, ему больше не нужен, то это означает не просто исчезновение Потаенной Вещи «Зеркало», но и смерть для человека по имени Лукинг Гласс. Вероятно, Зеркало захотел уйти на своих условиях. Я не знаю, что произошло бы в случае его самоубийства — думаю, сам он считает, что при подобном исходе его живая душа забрала бы с собой и частичку Сэра.

— Мне показалось, что он солгал, — сказал Виктор. — Вряд ли он действительно верит, что у нас все получится.

— Зеркало хочет жить, — печально вздохнул Уик, стирая со щеки горячий воск. Ему удалось это сделать лишь со значительной частью самой щеки. — А кто не хочет?

В какой-то момент погруженная во мрак узенькая улочка расступилась, открывая проход на главную улицу. Глухая башня возвышалась темной безжизненной громадой над прилегающими домами, ее верхние этажи тонули во тьме. Разглядеть циферблат не представлялось возможным: свет огонька над макушкой Уика до него не доставал.

Шагавший чуть впереди Свеча вдруг споткнулся и взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Виктор успел подхватить его под руку. На плечо брызнул горячий воск.

— Что случилось? — встревоженно спросил Виктор.

— Глаза… — Голос Свечи дрожал. — Мои глаза…

Виктор посмотрел на его лицо и тяжело вздохнул: свеча горит — воск плавится. Уик успел выгореть настолько, что верхняя половина лица, там, где находились глаза, полностью исчезла. Должно быть, последние минуты тот шел уже вслепую.

— Вы сгораете… — только и прошептал Виктор.

— Как и любая свеча, — обреченно подтвердил Уик.

— Вы — не любая свеча. Не все свечи умеют говорить и ходить. А еще вы… чувствуете.

— Я говорю до тех пор, пока есть чем, — уточнил Свеча. — Иду, пока существует такая возможность. Знаете, что отличает сильных и уверенных в себе людей от других?

— Что?

— То, что у них есть стержень. Но понимаете, стержень — это не всегда хорошо. Особенно когда это, скажем… ну, скажем… ваш фитиль…

— Я не знаю, чем можно… — Виктор замялся, подбирая слова. — Может, если на время погасить огонь и найти больше воска…

— Прошу вас, не нужно. — Уик говорил твердо и уверенно. Виктор понял: его не переубедить. — Без света вам тут не выжить. У моего создателя весьма своеобразное чувство юмора — он отправил к вам именно меня, потому что знал, что стоит вам меня зажечь, я стану помогать вам во всем, даже если вы захотите противодействовать ему. Такова уж участь свечи — светить тому, кто зажег фитиль. Он знал, что вам будет не все равно — это очередная его издевка. Не нужно играть в его игры. Время…

— Да, конечно. — Виктор решительно взял Уика за руку и повел его к башне. — Пойдемте скорее…

Дверь в Глухую башню оказалась не заперта. Виктор вошел первым, следом, держась за его руку мягкими восковыми пальцами, шагнул Уик. Внутри была знакомая винтовая лестница, ведущая наверх.

— Думаю, вы догадались, куда нам нужно, — сказал Свеча.

— Да. Вверх по лестнице.

Виктор повел воскового спутника по ступеням, придерживая его, будто старика. У несчастного уже полностью исчез нос. Воск непрерывно стекал по пухлым губам.

— Сколько вы еще сможете говорить? — спросил Виктор.

— Недолго, — признался тот. — Спрашивайте сейчас, если есть что спросить.

Виктор задумался. Он ведь по-прежнему не знал, с чем ему придется столкнуться наверху, не знал, как победить мистера Ива. Вроде бы все нити вели сюда, в эту старую башню, к ее таинственному обитателю, на котором зиждется весь план Иеронима. Без понимания природы Потаенных Вещей мистера Ива, без понимания сути его сущностей не обойтись. Виктор должен был знать, как обмануть Часы, чтобы сегодня в этой башне никто не умер…

— Зачем вы ему нужны? — спросил он. — Зачем он вас создал?

— Мы ему нужны, потому что он не всесилен и не вездесущ, — ответил Уик.

— Иероним не может физически находиться в нескольких местах одновременно?

— Не совсем. Если захочет, полагаю, сможет и не такое. Но вот то, что касается занудных, в его понимании, заданий или грязной работы… Он не может светить — для мистера Ива это просто ниже его достоинства.

— Не может светить, в то время как вы исправно делаете именно это, — кивнул Виктор. — Значит, и остальные…

— У каждого из нас своя задача, — сказал Свеча. — Как бы это сказать… Ты, конечно же, можешь копать землю руками, но вот лопатой это делать гораздо сподручней. Для таких целей он и создает нас. Свои инструменты.