Мальчик метнулся к кровати и открыл свою сумку. Оттуда он осторожно извлек пару старых и давно вышедших из моды коричневых туфель — когда-то они принадлежали его папе.

— Вы знаете, что делать, — сказал он, поставив обувь на пол.

Едва подошвы коснулись коврика у кровати, как туфли вдруг ожили и повели себя так, словно их напялил весьма легкомысленный и энергичный тип. Они стукнулись каблуками, крутанулись на месте и потопали к двери.

Чарли выпустил туфли из комнаты. Выскользнув в коридор, они повернулись, постояли пару мгновений, словно раздумывая, а затем двинулись куда-то в дальний его конец.

Мальчик поспешил за ожившей обувью. Та отдалялась быстро, словно невидимка, ее натянувший, шел, широко, размашисто вышагивая. Вскоре туфли уперлись в небольшую дверцу по левую сторону коридора и настойчиво стукнули в нее по очереди носками, мол, открывай, хозяин, мы знаем, что ты дома.

Чарли огляделся, закусил губу и повернул ручку. Когда дверь распахнулась, из-за нее крепко пахнуло гуталином. На выстроившихся ярусами от пола и до потолка полках разместилось множество различной обуви: мужской, женской и детской — башмаки, туфли, сапоги, были даже штиблеты и краги.

— Это всего лишь обувной чулан, глупые туфли! — разочарованно проворчал Чарли. — Нужно было взять вместо вас те, вишневые лаковые, — ах, как же они просились…

Мальчик закрыл чулан и укоризненно поглядел на своевольную коричневую пару. Туфлям явно стало стыдно, поскольку они тут же вздрогнули, вновь стукнулись каблуками и ринулись по коридору обратно, в сторону лестницы. Чарли побежал следом, чувствуя себя безвольным хозяином собачонки, которого неугомонный питомец тащит за собой.

Туфли вылетели на лестничную площадку — они так неслись, что не успели затормозить и врезались в перила. Коричневая пара встряхнулась, словно пытаясь прийти в себя, и ринулась вверх, на третий этаж.

На лестнице Чарли встретилась пожилая женщина в черном платье и огромной широкополой шляпе. Он замедлил шаг и пошел по ступеням спокойно — так, словно никуда больше не торопился. Провожая его укоризненным взглядом из-под лорнета, старуха лишь поморщилась и пожевала губами. На ранее пробежавшие мимо туфли она и вовсе, казалось, не обратила внимания, словно ничего необычного в ожившей обуви не было.

Поднявшись на третий этаж, Чарли огляделся, пытаясь понять, куда же делись туфли. И тут он услышал знакомый настойчивый стук — туфли стояли у одной из выходивших в коридор дверей и нетерпеливо шаркали у порога.

— Еще одна каморка? — подойдя, спросил Чарли и подергал ручку — дверь была заперта. Наклонившись к замку, он провел по нему пальцем.

«Все верно, — подумал мальчик, — на дверь наложены магические запоры: открыть ее можно либо специальным ключом, либо при помощи заклятия…»

Учитывая, что ключ у Чарли, само собой, отсутствовал, он выбрал оставшийся вариант.

Оглядевшись и убедившись, что в коридоре никого нет, он потер указательный палец одной руки о запястье другой. После чего провел накалившимся докрасна пальцем по замку вокруг замочной скважины, а затем наклонился и подул в нее. В следующее мгновение раздался щелчок, и дверь открылась.

Нырнув в темное помещение вслед за прошмыгнувшими туда туфлями, Чарли закрыл за собой дверь. Времени у него оставалось совсем немного, поэтому он не стал его терять и взглядом зажег газовый светильник на стене.

Это был рабочий кабинет. Коричневые туфли, чувствуя себя как дома, запрыгнули на кресло, а с него — на стол и расположились на нем так, как если бы вдруг оказались на чьих-то вальяжно закинутых ногах.

Чарли быстро подошел к столу.

— А ну, брысь отсюда, — велел он и столкнул туфли на пол.

Коричневая пара обиженно потопала на месте, но, не вызвав у Чарли ни жалости, ни сочувствия, зацокала каблуками прочь и бесцеремонно устроилась на диване, накрытом клетчатым пледом.

Чарли между тем поспешно разбирал бумаги на столе. Он пробежал глазами счета, колонки выплат и переводов. Кое-что заставило его удивиться.

— Значит, у тебя все же была совесть, — пробормотал мальчик, обращаясь к отсутствующему хозяину кабинета. — Тогда как же вышло, что… — он не договорил, тут же отыскав ответ на свой недовысказанный вопрос. На полях были пометки, сделанные от руки: «Деньги не доходят. Проверить» и «Джозеф?».

— Ясно, — сквозь зубы процедил Чарли. — Кто же еще…

Мальчик быстро сложил бумаги и спрятал их в карман штанов. Затем он начал по очереди открывать ящики стола. Они были забиты различными рабочими тетрадями, письмами, документами и бухгалтерскими книгами под заглавием «Свечная фабрика Кэндлов». В одном из ящиков даже обнаружился старый револьвер Гарри Кэндла.

— Где же ты их спрятал? — в отчаянии проговорил Чарли. — Ты должен был все знать. Не мог не знать. Ты должен был оставить что-то… Какой-то след. Чтобы потом можно было отыскать, чтобы не потерять, чтобы не забыть… Да что с вами такое?!

Мальчик раздраженно повернулся к туфлям. Последние пару минут те, спрыгнув на пол, настойчиво отбивали степ возле одного из книжных шкафов.

— Угомонитесь уже, — строго велел обуви мальчик, но коричневая пара и не подумала слушаться.

Состроив гневное выражение на лице, Чарли подошел и схватил туфли. Они повисли на шнурках и начали дергаться в его руках, пытаясь вырваться и при этом тычась носками в пол.

— Что? — Чарли вдруг понял. — Что там такое?

Он поставил туфли на пол, и те тут же принялись топать вокруг. Чарли опустился на колени и, закрыв глаза, провел рукой по паркетинам. Ему хватило и секунды, чтобы понять: тайник!

Не открывая глаз, он начал быстро ощупывать пальцами выступы и стыки в полу и, в какой-то момент подцепив подозрительный край одной из паркетин, потянул дощечку на себя. Вместе с ней поднялась секция пола примерно фут на фут.

Чарли открыл глаза и увидел квадратную металлическую дверцу сейфа. На ней стоял механический кодовый замок: восемь колец, которые нужно было выставить в определенном порядке. Чарли снова потер палец о запястье и, когда тот достаточно накалился, провел им по этим кольцам — они тут же закрутились сами собой. Да, с замками он умел управляться мастерски: кольца начали останавливаться по одному и остановку каждого сопровождал негромкий щелчок.

Когда раздались все восемь щелчков, Чарли, затаив дыхание, открыл дверцу. В сейфе лежали три коричневые папки и две перемотанные лентами связки писем. В одной связке были письма от некой Скарлетт Тэтч, в другой — от Виктора Кэндла. Письма Чарли не волновали. Больше его заинтересовали папки. В первой обнаружилось завещание, наследниками в котором указывались лишь дети Гарри Кэндла, во второй — коллекция билетов на поезд (многие даже побурели от старости, а некоторые выглядели так, словно их купили пару дней назад: самому старому было пятнадцать лет, самому новому — полторы недели). Все в один конец. Станция посадки — Уэлихолн. Судя по всему, кое-кто вот уже много лет пытался сбежать из дома, но каждый раз почему-то так и не решался это сделать.

Понимающе вздохнув, мальчик открыл третью папку. Стоило ему прочитать заглавие одного из документов в ней, как глаза его загорелись радостью. Да, это было оно! «Детский сиротский приют Святой Марии из Брентвуда. Свидетельство о взятии на попечение младенца».

Чарли уже собирался подробнее изучить документы из папки, как тут раздался стук. Мальчик вздрогнул и испуганно глянул на дверную ручку, ожидая, что она вот-вот повернется и…

Снова постучали. Чарли спрятал папку под свитер, заткнув ее сзади за пояс, и поспешно вернул остальное содержимое сейфа обратно, после чего закрыл дверцу и установил паркетины на место.

— Мистер Кэндл? — раздался из-за двери низкий мужской голос. — Это Людвиг Хамфри, мистер Кэндл! Откройте, нам нужно поговорить! Я знаю, что вы там: я слышу ваши шаги!

Чарли сжал зубы. Конечно, этот Хамфри слышит шаги, ведь неугомонные коричневые туфли по-прежнему бродили по кабинету, стуча каблуками, как солдатские башмаки. Мальчик поймал их и, крепко прижав к груди, замер.