— Вадик, я ж просил… ничего незаконного, — прошипел Аверин.

— Не кипешуй, Саша. Лора, ты че-то хочешь мне сказать? — Вадим злобно прищурился.

— Да я просто поинтересовалась. Или мне это запрещено? — ответила Лора и прямо посмотрела на Северова.

— Почему же? Можно. Хочешь в ментуру позвонить? Бери мобилу! — сказал Вадик, протягивая ей свой телефон.

— И у меня теперь вопрос к тебе, — сказала Лора, разворачиваясь торсом в сторону Северова. — Ты действительно предлагаешь или так, связями понтуешься? Если второе, то выглядит как-то дешево, ВадиМ, — специально подчеркнула последнюю букву его имени.

— Нина Степановна, проводите наверх, в ее комнату… Ларису Анатольевну Ткач, — отчеканил Северов имя, данное ей при рождении ее отцом, и которое она успешно сменила.

— Я ― Лора! И я ― Туркова и нифига не Анатольевна, — процедила сквозь зубы, начиная закипать.

Спокойно. В целом, сама виновата, не стоило дергать тигра за усы. Однако, теперь Лора знала как минимум три железные вещи про Севера: он становится бешеным, когда его называют Вадимом, точно так же, как она сама, когда напоминают о “любимом” папочке и коверкают ее имя; связи у него в полиции все же есть, как она и предполагала; Вадим собирал на Лору данные точно так же, как в свое время она на него. Иначе, откуда он знает ее прошлую фамилию?

— А я — Вадик! — закричал во все горло Северов. Лора испуганно вздрогнула, оттянула ворот футболки и поплевала три раза от неожиданности его окрика.

— Ладно, ладно… орать-то так зачем? — она повернулась к домработнице и, как ни в чем не бывало, спросила: — Идти куда? — Нина Степановна кивком головы попросила следовать за ней, и Лора стала подниматься на второй этаж, затылком чувствуя злой взгляд Северова. Хочет, чтобы его называли, как пятиклассника? Да не вопрос, будет ему “Вадик”. Главное ― слинять из этого гламурного дома побыстрее.

Cтерва! Вадику захотелось догнать и отодрать ее по этой самой виляющей сочной заднице, поднимающейся по лестнице! Да за такое… Да он ее… От злости из-за Лориной непозволительной наглости у него задрожали губы. Однако Вадик остался на месте, неотрывно пялясь ей вслед.

— Вадик, ты че творишь? — недовольно спросил его стоявший рядом Аверин, когда Лора скрылась на втором этаже.

— Саша… не дави!

— Про долг и… остальное ― это она серьезно?

— Это не твое дело, Саша, — отрезал Север.

— Станет моим, когда она на тебя заявит. И предупреждаю сразу, Вадик: в этом случае я тебя защищать не буду, — отрезал Аверин. Смотри, какой борзый.

— А ты не забыл, Аверин, кто тебе бабки давал на открытие своей адвокатской конторы, а Саш? Тон смени и громкость убавь, не с шушерой базаришь, — предостерег Север.

— Не забыл. Но такое, Вадик… перебор. Я в этом не участвую, — категорично ответил Саша.

— Она не заявит, расслабься.

Да не тот характер у Рыжика, чтобы стучать. Эта скорее сама на рожон полезет, чем попросит помощи, тем более у ментов. Не дура.

— Уверен?

— Ее муж украл у меня дофига бабла. Захочет увидеть суженного живым, будет сидеть тихо, как мышь.

— Не похожа она на тихую, и уж тем более мышь, Вадик. Мой тебе совет, подыщи себе другого адвоката, если все же девушка решится, — сказал Аверин.

— Ладно, проехали. Что по моему вопросу? — спросил Вадик уже о делах. Они прошли в кабинет и часа два обсуждали желание Северова расширить долю своего легального бизнеса. После Саша сразу уехал, отказавшись даже от кофе. Для Вадика также не осталось незамеченным, что за все их многолетнее знакомство и длительное сотрудничество Аверин впервые не пожал ему руку.

Неприятно, конечно. Не первый год знакомы, даже сдружиться успели, насколько это возможно при положении Севера. Хотя, реакция Аверина понятна. Сам бы, наверное, руку себе не жал бы. Он все понимает, только нифига с собой поделать не может. Видит ее и дуреет. Наглая девица ему хамит в открытую, а он тащится, как законченный наркоман, даже когда орет на нее. Артур, подъехавший, когда они с адвокатом обсуждали дела, тоже высказал свое “фе” по поводу Лоры.

— Отпусти ее, — сказал Артур, когда понял, что жена Селезнева переехала к Северу. Друг, млять, называется! И что сегодня за день-то такой?! Все его уму-разуму поучать вздумали!

— Тебя забыл спросить! — вспылил Север.

— Вадик, Рому мы рано или поздно найдем. Бабки вернем. Просто… девка реально ни при чем. Мы пробивали. Не врет. С мужем со вторника не виделась, никаких контактов с ним не держит. Ты сам видел, в каких условиях она живет. У нее наших бабок нет. Она не при делах.

— Знаю.

— Слушай, ну трахнул ты ее пару раз. Так и хрен с ней. Не самая зачетная телка-то!

— Пасть закрой! — взревел Север.

— Вадик…

— Я ее отпущу, когда сам решу, понятно?

— Я тебе как друг говорю. Отпусти девчонку. Жалко ее, просто. У нее и так муж ― говно, — заступался за Лору Артур.

— Тогда, как друг, сделай доброе дело, ОТВАЛИ! — рявкнул Вадик. — Лучше пробей мне, кому именно и сколько Селезнев должен? В цифрах и фамилиях.

— Зачем?

— А затем, Артур, что если эта гнида должен тем, кому, я думаю, он должен, то жалеть девку придется сильнее. Если они решат долг с нее взыскать, то самое безопасное место для Лоры — рядом со мной. Как бы тебе ее жалко ни было! — рявкнул Вадик.

Жалостливый Артур взбесил. Север же не изверг какой-то! Нормально жить ей у него будет. Че ее жалеть-то?! Сытая, одетая по первому разряду, под охранной. Цацки надо заказать ей и шмотки нормальные, чтобы сгладить неизгладимое первое впечатление. Или все же он изверг?

Лора его не боится. Даже после того, как пользовал, не интересуясь ее мнением, ни хрена рыжая деваха его не боится. Язвит, брыкаться пытается. Фортель при Аверине вообще убил. Вроде и хамит ему жестко, наказывать ее надо за дерзость. Но Лора делает это как-то… спокойно, по-особенному, в своей неповторимой чудаковатой манере. Не повышает голос, не выпендривается, даже когда огрызается. Как забавный мультяшный робот. Как будто все ее эмоции разом выключили. Интересно, а какая она, когда злится и орет? Как будет выглядеть, когда будет кричать под ним?

Вадик поднялся в свою спальню, где по его распоряжению и должны были поселить Лору.

— Я вот одно понять не могу: ты такая смелая или на всю голову п. зданутая? — без предисловий спросил Север, когда вошел.

Лора в это время распаковывала из разноцветного чехла ноутбук, обклеенный кучей наклеек с мультяшными персонажами. Бабе двадцать семь лет, а она на мультиках помешана!

— Я, скорее, как ворона из анекдота, — ответила Лора, так и не повернув голову в его сторону.

— Какого?

— Собираются перелетные птицы в теплые края. И Ворона с ними просится. Птицы уговаривают ее: “Зачем тебе лететь? Дорога дальняя, опасная, сгинешь в пути”. “Возьмите меня с собой, я птица сильная, смелая, выдержу!” ― отвечает Ворона. “Ладно, — соглашаются. — Пусть летит. Пусть попробует день-два, а там обратно вернется”. Впереди двухдневный перелет через море: “Ворона, возвращайся обратно, ты не выдержишь ведь, не летают вороны так далеко”. “Выдержу. Я сильная и смелая!”. Дальше четырехдневный перелет без отдыха: “Ворона, тебе жить надоело? Вернись домой, пока не поздно.” “Я птица сильная, смелая, я выдержу!”. Стая поистрепалась. Не все даже закаленные долетели до берега. Бедная Ворона плюхнулась без сил на камни, отдыхает. Глазки закрыты. Еще не поняла, жива или уже сдохла. Все в восторге обступили ее, и давай нахваливать: “Ворона, ты молодец! Ты действительно птица сильная и смелая!”. “Да, — вздыхает ворона. — я птица сильная, я птица смелая… но Е..АНУТАЯ!”. Ну, вот так и я…

Северов хмыкнул.

— Зачем я тебе? — вдруг серьезно спросила Лора.

— В смысле?

— Вадим… Вадик, — быстро исправилась Лора, видимо, заметив, как он недовольно напрягся. — Мы с тобой оба понимаем, что я не стою два миллиона долларов. В сексе уж тем более. Я думаю, что ты привык к другим телкам, гламурным, обттюнингованным, всегда готовым на сексуальные подвиги. А от меня фееричного секса ждать бесполезно, фантастического горлового минета тем более. Я уже говорила, я ― не по этой части. Свои деньги ты вернешь, если найдешь Ромку, а я тебе здесь не помощник. Если, трахая его фригидную жену, ты таким образом мстишь Ромке, что он облапошил тебя, так это тоже не целесообразно. Вряд ли Роме есть до этого дело. Он бросил меня. Поэтому повторяю свой вопрос: зачем тебе я?