Рыжик, млять… бегунья чертова… Она же даже не догадывалась, что самое безопасное пространство для жены Селезнева ― это дом Вадика. Воздуха не хватает. Снова внезапное удушье. Не такое сильное, как при ночных приступах, но все равно мучительное. Север трясущимися рука расстегнул ворот рубашки. Его таблетки надежно спрятаны в спальне, он тупо не дойдет до них. А просить кого-то принести, слишком позорно. Алкоголь — не вариант. Кирилл запретил ему пить больше ста грамм в день, а Вадик уже хлопнул двести вискаря, когда узнал, что Рыжик сбежала. Найдет и ноги оторвет. Лишь бы живой найти.

Артур прав. Он слишком паникует. Если Лоре удалось сбежать, значит, она продумала план отхода. Его люди найти ее не могут. Значит остальным тоже будет не просто. Ведь так? Сука, пожалуйста, пусть будет так!

Вадик чувствовал, как медленно начинает неметь правая часть лица. Что там Кирилл советовал? Дыхательную гимнастику? Глубокий вдох на восемь счетов и такой же выдох. Рыжик — не дура. Домой не явится. Если особо друзей нет, спрятаться негде. За ее банковской картой уже следят. Если снимет деньги, то засекут адрес банкомата. Только на гребанной карте нихера нет. Наличка? У нее же есть наличка? Где она ночевать будет одна, без еды и денег? Вокзал уже прочищают, аэропорт тоже. Только бы найти ее первым.

Эту ночь Северов заливал в себя литры кофе. По-другому никак. Спать ему категорически нельзя, а то накроет очередной адский приступ. От жуткого страха, паники, гнева и бессонной ночи, глаза стали алыми, а лицо — зеленым.

Рыжика нигде нет. Сука, ее нигде нет вторые сутки! От обилия кофе стал противно ныть желудок. Ему ни в коем случае нельзя спать. Мозги уже соображают хреново от недосыпа, но Вадик держится. Рыжик, мать ее, где она? Пропала также, как и Селезнев. Тот, как в воду канул. По документам из страны не выезжал, хотя мог и по поддельным свалить за бугор. Найдет, уроет, падлу. А если у них счастливое воссоединение семьи, то порешит обоих. Северов кроет благим матов всех, кто попадает под руку.

Третьи сутки тишина. Давящая боль в висках становится невыносимой. Тремор уже не сильный, он абсолютно неконтролируемый. Правая рука живет своей отдельной жизнью. Вадик даже ручку держать не может. Левый глаз стал дергаться. Фиолетовые вены на висках вздулись и готовы разорваться. Дышать трудно и больно, словно он ветхий астматик. Спать нельзя. Вадика кидает то в пот, то в холод. Артур предложил вызвать Кирилла. Север послал его матом в лес. Новостей нет. Рыжика тоже. Главное — не разрешать себе спать. Ему нужно больше кофе.

Четвертые сутки. Вадик готов палить по всем, кого видит. К нему боится заходить каждый подчиненный, любой кроме Артура. Новостями друг и, по совместительству, правая рука не радует совершенно. Антон так и не смог взломать ни телефон, ни компьютер Рыжика. Зрение подводит, перед глазами все расплывается. Гребанный тремор не проходит. Только бы не упасть. До таблеток Вадик не дошел, он до них дополз. На четвереньках, как бродячий хромой пес. Полз долго — целых тридцать минут. Выпил несколько штук, даже не запивая водой. Звонок мобильного. Тяжело попасть пальцем на гребанную зеленую кнопку. Вадик старается. Получается не с первого и даже не со второго раза.

— Вадик, кажется, что-то есть. — говорит Артур.

— Говори.

— Один парень, сын депутата Лаврентьева о тебе усиленно интересовался у тех, у кого не стоило.

— Дальше. — хрипит Север.

— Я его пробил. Он учился с Лорой в школе, а потом в институте на одном факультете. Антон в фейсбуке нашел фото, где она с Егором в обнимку на какой-то тусовке. — продолжает Артур.

— Адрес. — хрипит Вадик. Таблетки медленно, но начали действовать. Полегчало немного. Как минимум соображать стал четче. Егор? Какой, мать ее, Егор? Кто для Рыжика, млять, гребанный Егор?

Северов с охраной выехали по указанному адресу через полчаса, как только Вадик смог встать на ноги. Заехали в элитный комплекс. Естественно, где еще может жить сын депутата? На руках у Северова уже было целое досье на чертового Егора Лаврентьева. У подъезда их ждал хмурый Артур, который недовольно поглядывал на Вадика.

Они поднялись на шестнадцатый этаж. Пентхауз — предсказуемо для понтового мажора. Северов нажал на звонок. Когда входную дверь им открыл молодой атлетического телосложения смазливый парень в коротких шортах и с голым торсом, а за его плечами Вадик увидел знакомую рыжую кудрявую голову в мужской футболке, у Северова возникло только одно желание — убивать…

— Не надо, пожалуйста, не трогай его! — надрывно кричала Лора, пока Вадик наносил жесткие удары в печень обнаженному плейбою Егору Лаврентьеву.

— В машину ее, — рявкнул Северов удерживающему Лору охраннику, который не позволял ей втиснуться между ним и ее хахалем и попасть под горячую руку Вадика. Оказавшийся чересчур хлипким, паренек уже лежал и кашлял кровью. Когда Лору вывели из квартиры, Вадик сделал перерыв, чтобы закурить. Двое оставшихся с ним бойцов из охраны подняли избитого мажора и усадили на металлический стул.

— Думаю, до тебя дошло, кто я, — сказал Север.

Закурил сигарету, сильно затянулся. Мучительный спазм, простреливающий правую часть лица, заставил прикрыть уставшие глаза. К горлу подбирался тошнотворный ком от мерзкого гадкого ощущения очередного предательства. Пока он четыре дня походил на безумного идиота от тотальной неизвестности и жуткого страха за Рыжика, подлая сучка преспокойненько трахалась с молодым мажором и в ус себе не дула. Едкий вкус дыма сигарет вгрызался гнилой вонью в десны.

За время, что папенькин сынок приходил в себя, Вадик успел разглядеть просторную квартиру мажора. Обычное дорогое жилище, на которое плешивый молокосос не заработал ни копейки. Как же Север ненавидел всех, кто родился с золотой ложкой во рту, тех, кому все достается даром, которые не приложили ни единого усилия, чтобы иметь роскошную жизнь.

— Мой отец тебя закопает, — прошипел папенькин выродок. Предсказуемо. Настолько, что становится даже неинтересно. И вот на такое дерьмо Лора его променяла?

— У меня уже коленки трясутся, — съязвил Вадик. — С чего ты, сосунок, взял, что я кого-то боюсь?

— Мой отец — депутат, а скоро станет советником президента. Связи у него дай Боже! А тебя обычный губернатор легко за решетку упек. Представь, что мой папа с тобой сделает, — обнаглел в корень мажор. — Если со мной что-нибудь случится, у тебя будут охренительные проблемы.

Мало Север ему надавал. У паренька мозги на место не встали. Он негромко засмеялся.

— Слушай ты, чмо недоношенное, ты с чего решил, что папочка тебя найдет, а? — Вадик схватил его за волосы и оттянул его голову назад. — Я твой труп надежно спрячу, даже не сомневайся.

Лицо спесивого мажора побледнело. Кажется, до хвастливого говнюка стало доходить, с кем именно он разговаривает.

— Пупсик, я хочу шампусика! — пропищал тонкий женский голосок откуда-то со второго этажа квартиры-студии. Вадик повернул голову, а потом увидел стройную блондинку, обернутую в большое банное полотенце, спускающуюся вниз по лестнице. Мокрые волосы и капли воды на тонких плечах указывали на то, что молодая девица только вышла из душа. — Что вы делаете?! Я сейчас милицию позову! — противно заверещала девушка. — Егорка, ты порядке?

— Заткнись, Алена, в порядке я. Сиди наверху, — зашипел Егор.

— Ты кто? — спросил Север девицу.

— Я девушка Егора, — гордо ответила блондинка и даже вздернула подбородок. — Оставьте его в покое немедленно, а не то я в милицию позвоню! ― заявила телка и действительно стала нажимать что-то длинным наманикюренными пальцами на мобильнике, который держала в руках.

— Алена, не тупи и закройся в ванной. Быстро, я сказал! Никому не звони, — заорал на телку Егор.

— Но пупсик…

— Уйди, на хер! — девушка обиженно надула пухлые силиконовые губы, но послушно поднялась наверх.

Нестыковка. Рыжик вряд ли любительница секса втроем. А если девица девушка мажора, то…