Он скрещивал пальцы в защитном жесте и плевал в сторону невидимого противника, но не думаю, что его старания могли иметь какой-либо успех. Ведь не нежить же няня. А нелюди – они, как люди, только наоборот. Кажется.

Надо будет спросить у преподобного Сент-Луиса. Он, вроде бы, питает нездоровый интерес к таким вопросам.

Обычно мы прогуливались с виконтом по саду. Обходили все дорожки, бегали в нашем небольшом семейном лабиринте. И всегда заканчивали путешествие в белой мраморной беседке – моей любимой.

– У вас такой дикий сад, – каждый раз вздыхал Рауль, – такой естественный, заросший дикими розами, боярышником и акациями. А какой божественный аромат. Ваш сад напоминает мне вас, Лили.

И все эти глупости он повторял каждый день.

«Всю плешь проел», – качала недовольно головой няня.

Действительно, какой я сад. Может только огород, если изъясняться растительными метафорами.

Вот и сегодня мы разместились в беседке и Рауль декламировал стихи из моего сборника.

И тут я впервые внимательно разглядела его и страшная догадка закралась мне в голову. А Рауль-то совсем не сентиментальный дурак.

Он заметил мой интерес и я встретилась с ироничным, веселым взглядом карих глаз, смотревших поверх раскрытой книги.

– Скажите, почему вы тут на самом деле? – спросила я строго.

Он вздохнул, отложил стихотворный томик, взлохматил волосы на макушке и косо так на меня взглянул, раздумывая. Видимо, хотел наврать и выпутаться.

Но я уставилась на него еще строже и даже брови нахмурила. Откуда-то сзади доносилось нянино сопение и он его тоже слышал.

– Хорошо. Причин несколько. Во-первых, я не хочу быть отравленным вашей кузиной. А единственный способ избежать подобной участи – каким-то образом войти в семью.

– Но вы же любите Нинелль! – возмущенно вскричала я. – А, когда любишь – принять смерть от рук возлюбленной только наслаждение.

– Как любопытно, – пробормотал он в ответ, иронично приподняв брови. – Но боюсь, что безвременная кончина не входит в мои планы. Так, что смерть от рук возлюбленной отметается, как совершенно ненужное и бессмысленное действо.

– А другие причины? – Опять нахмурилась я.

Не позволю ему меня запутать.

Рауль откинулся назад и поднял глаза к потолку. И, могу поклясться, буквально зазолотился под лучом мягкого весеннего солнца. И тут я сделала еще одно открытие. Виконт действительно богоподобно красив.

– Милые паучки у вас тут водятся, – заметил он между прочим.

– Вторая причина, виконт! Я жду! – почему-то вспылила я.

– Наверное вы осведомлены, что король изволит воевать с Лурдом? Война длится уже целый год и никак не кончится.

– И...

– И погибнуть там мне также не хотелось бы. Поэтому...

– Поэтому вы отсиживаетесь тут. Вы трус, виконт де’Вилиер!

– Я предпочитаю считать себя благоразумным молодым человеком. Тем более, что я и так постоянно рискую жизнью на нескончаемых дуэлях. Их мне вполне достаточно.

– Да вы бретер, сударь.

– А вы не знали? – удивился он.

– Никогда не была с вами знакома.

– Естественно, вы же не выезжаете из своего деревенского поместья.

– Я никогда не выйду за вас замуж.

– У вас небольшой выбор. Остальных претендентов вы видели.

Он засмеялся, а я неожиданно влепив ему пощечину, выбежала в сад.

Рауль погнался за мной, но я улепетывала от него быстро и со знанием дела.  Поймал он меня только у входа в дом и, схватив за руку, успел поцеловать в щеку.

Я вскрикнула и, вырвавшись, пробежала в холл; в секунды взнеслась вверх по лестнице. Последнее, что я увидела, обернувшись, была огромная туша няни, как пушечный снаряд, атаковавшая бедного Рауля.

Задыхаясь, я вбежала в свою комнату и прижалась спиной к двери. Сердце гулко билось, грозясь пробить корсет. Его первый поцелуй на диване я плохо помнила. Очень уж переволновалась тогда. Кажется он поцеловал тогда в шею.

Я поднесла руку к горящей щеке и улыбнулась. А поцелуи приятная штука.

Дверь заскрипела. Кто-то бился в нее снаружи.

– Откройте, Лили! – крикнула из коридора няня.

Я впустила ее и она тяжело ввалилась внутрь, поправляя не маленький такой чепец.

– Ну вот и все, – пробасила она. – Через месяц за виконта замуж выйдете. Папенька ваш приедут и порешим.

– Нет, нет и нет! – закричала я. – вы не имеете права за меня решать. Кто вы такая!

Я в возбуждении заметалась по комнате.

Ни один мускул на лице няни не дрогнул. Она сложила руки на животе и, по своему обыкновению, замерла столбом.

– Я никто, Лили, – ответила она с достоинством. – Но вас скомпрометировали. Два раза. Так что, выбор жениха несомненен.

Я в отчаянии посмотрела на няню.

– Но он любит другую. И не кого-нибудь, а эту ужасную Нинелль.

Няня фыркнула.

– Любви не существует. Это все глупости из романов.

Я пришла в ужас. Любви не существует? Няня явно не в себе. Хотя, чего еще ждать от нелюдя.

– Вы не понимаете. Но дело и в другом тоже. Нинелль ревнивое и жестокое создание. Она еще в детстве ломала мои любимые куклы, вы помните. Если она узнает о нашем с виконтом браке, то тут же вознамерится убить нас обоих.

– Его она убьет в любом случае, – хладнокровно согласилась няня. – Но вас не посмеет.

Я кинулась на пуховую постель, впилась пальцами в цветочные покрывала. За что мне все это! Разве плохо я жила в своем сельском уединении, в кругу любимых людей и цветов!

– Лучше бы ему отправиться в армию, – наконец проговорила я. – Там у него шансов выжить явно больше.

Няня, все еще стоя у двери, с сожалением взглянула на меня.

– Ведь вам он нравится, признайтесь, Лили, – наконец изрекла она.

Я подскочила на кровати.

– Нет!!!

Няня пожала плечами.

– Король стоит лагерем здесь недалеко, у реки Пон. Так что, в случае крайней опасности, у виконта всегда есть возможность ретироваться.

– Ну вот, пусть и ретируется побыстрее.

Я поднялась с постели и подошла к окну. Рауль бродил по террасе перед домом, как в воду опущенный. Мне захотелось спуститься к нему, немного успокоить. Но я мужественно сдержала порыв. Он любит Нинелль. И даже, если я соглашусь выйти за него, то это будет брак по расчету. Омраченный местью соперницы и, возможно, ранним вдовством.

– Вы можете его испытать, – неожиданно подала голос няня.

Я резво развернулась и с любопытством взглянула на нее. Няня Милисент хоть и нелюдь, но очень умный и изобретательный нелюдь. Она хитро блеснула глазами и загадочно улыбнулась.

– Надо придумать план и выведать, любит ли виконт Нинелль на самом деле или только прикидывается.

– Я сама об этом думала, няня Милисент, но зачем ему лукавить, ума не приложу.

– И я не знаю, – ответила она, – но жених ваш тот еще хитрец.

Я проснулась от собственного жалобного крика.

Свет полной луны неприятно бил в лицо, а к телу прилипла мокрая от пота ночная рубашка.

Я зажмурилась и с головой накрылась одеялом; немного полежала, давая возможность сердцу успокоиться. Но гнетущее впечатление от ужасного сна не проходило.

Откуда только могли взяться эти жуткие образы.

Я еще раз осторожно вспомнила сон.

Заброшенное поместье, полное паутины и старомодной мебели. И мужчина, склонившийся надо мной. На нем старинный доспех, а лицо закрыто забралом. Из прорезей же глаз сочится липкий мрак, страшный и притягательный одновременно.

Но не сам рыцарь напугал меня. Ледяной холод сдавил грудь, когда в глубине зала я увидела папеньку. Он стоял поникший и расстроенный, держа в руках стебли с красными розами. Они, как капли крови алели в полутьме, внушая непреодолимый ужас.

И я заплакала при этом воспоминании. Горько так, навзрыд. И плакала до самого утра, пока не провалилась в тяжелый сон.

Снова проснулась я на рассвете. Нарядилась в самое свое простое платье, нахлобучила соломенную шляпу и тихо спустилась вниз.