И еще она отхватила новый амулет в виде серебряной цепочки с камушками. Этот вроде разжигает страсть. Надо будет подбросить его Кристофу... Куда только? В книги? В  белье?

Но мысли путались.

Нет, странный все таки был табак.

Нинелль поднялась наверх под утро. Кристоф что-то говорил о прогулке, но пошел он... Она ляжет спать. Глаза страшно слипались и от табака мозги наполнила вязкая каша. Нинелль явственно ощущала, как она склеивает мысли и приглушает инстинкты. Не надо было курить.

Она попыталась вспомнить, которая комната ее. Все двери казались одинаково грязными и облезлыми. Нинелль брезгливо толкнула одну и замерла на пороге.

Вот же бестолочь. Перепутала комнаты и вломилась к Инквизитору. А он лежал в постели с трактирной девицей. Голый. Девица же прижалась к нему и по-хозяйски запустила руку под одеяло, туда, где скрывалось все инквизиторское достоинство и честь.

А святость вдруг вся померкла и облезла, как позолота.

Зато стало ясно, что не все амулеты понадобятся. И Нинелль, затворив дверь, достала один из-за пазухи и выкинула в окно.

С утра меня разбудил страшный шум. Кто-то истошно кричал и грязно бранился. И еще няня басом орала, но было не разобрать, что именно. Наверное, что-то совсем неприличное, как она знает в гневе.

Сев в постели и немного подумав, спуститься мне или остаться в комнате, я все же решила глянуть. Любопытно ведь.

Я, даже не зашнуровавшись в корсет, быстро натянула простое голубое платье и понеслась на шум. Но не успела сделать и пары шагов по лестнице, как снизу появился маркиз Дюкло – без парика, лысый, и с расцарапанной физиономией. О пернатые боги, какой конфуз! Я сделала реверанс и, зажав рот рукой, сбежала вниз. И в холле уже разразилась хохотом.

А из розовый гостиной неслось кудахтанье. Высокий тетушкин голос бил по ушам.

– Милисент, вы неисправимы! Ужасны и дики в одинаковой степени! Как Камилл вас терпит?! Вот почему Лили так невоспитанна!

Что? Я невоспитанна? На себя посмотрите, тетенька, и на вашу детку.

Няня бубнила басом и, кажется, оправдывалась.

– Лили, ты что подслушиваешь? – раздался за спиной голос отца.

Я подпрыгнула и развернулась.

– Папенька, но смешно же.

Недовольное лицо папеньки показывало, что отнюдь не смешно, а скорее грустно. Но я не стала спорить, а он уже энергично вошел в комнату, а я за ним.

– Что здесь происходит?! – строго спросил он.

Тетушка стояла у камина в театральной позе, сдавив виски тонкими пальцами.

– Я умру, – говорила она. – Возьму и умру. Я не вынесу столько дикости.

А Рауль сидел в углу и умирал со смеху. Рядом расположился шевалье Будон, но тот, наоборот, был трагичен. И начисто лишен чувства юмора.

– Я последую за ней, – шептал он. – Я не переживу смерти прекрасной нимфы.

Рауль взглянул на него пораженно и сразу зашелся в новом приступе смеха.

– Он меня за зад ущипнул! – взревела няня, обратившись прямиком к папеньке. – Я девушка порядочная, хозяин, вы знаете, и фривольности светских развратников не потерплю.

Рауль уже почти падал с дивана. Даже раскраснелся весь со смеху, но подмигнуть мне все таки успел.

Папенька покачал головой.

– Вы все сделали правильно, Милисент, – сказал он, – а Клариссе я бы посоветовал усмирить своих поклонников.

– Моих поклонников?! – тетя упала в кресло, но совсем чуть-чуть промахнулась, сохранив при этом вид элегантный и слегка беспомощный. – Это женихи Лили!

– Шуты гороховые, – прошептал папенька и продолжать разговор не стал.

Просто повернулся на каблуках и прошел в свой кабинет. Я снова отметила его бледность и осунувшееся лицо. Неужели он по ночам не спит? И ест совсем мало, как птичка.

Я забежала за ним в кабинет, не обратив внимания на недовольный папенькин взгляд.

– Где Ботрел? – спросила я.

– Он решил не выходить по утрам, – неохотно ответил папенька, усаживаясь за стол, – проводит какие-то эксперименты. Ты же знаешь, он – чернокнижник и... живой мертвец.

– Он ходит под чарами?

Отец молча кивнул.

– Мог бы выбрать чары и покрасивее, – удивилась я.

– Он... как бы тебе объяснить. Он средневековый король, Лили. Тогда представления о мужской красоте были иными. К тому же чары воссоздают его истинный облик, как он выглядел шестьсот лет назад.

Папенька опустил голову и стал просматривать бумаги. Мельком я заметила лист с завещанием, но папенька быстрым пугливым движением его убрал.

– У тебя ко мне дело, Лили? – спросил он. – Пойди лучше утешь свою нянечку. Ее обидели.

– Вы сообщили Королю-Демону о моем отказе?

Папенька кивнул. Отмалчивается.

– И каков был ответ?

– Он выразил сожаление. Но понимает, что ты юна и, возможно, со временем... Лили, я никогда не стану тебя неволить. Я ответил ему, что время вряд ли поможет.

Папенька обмакнул перо в чернила и начал писать. Но я упрямо не уходила.

– Ботрел рассердился? Он давит на вас, папенька?

Я подбежала к нему сзади и обняла за плечи, прижавшись щекой  к его седым волосам.

– Расскажите мне.

Папенька вздохнул, накрыл широкой ладонью мою руку.

– Нянечка ведь рассказала тебе историю Роланда Ботрела? Он много веков носился по миру с бандой проклятых рыцарей, но кажется, последние лет сто осел и занялся черной магией. А мне не повезло попасться ему на глаза. Мы встретились ночью, в лесу, полном волков. Я знал, что принимать приглашение переночевать в его замке, хотя и предложенное весьма любезно, опасно. Но волки казались страшнее. И чем я рисковал? Так думал я тогда.

Папенька прижался губами к моей руке.

– А в саду у него я увидел розы, как раз такие... о каких ты мечтала. И в этот момент разум помутился будто. И я сорвал два цветка...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– И Роланд-Демон потребовал...

– Женщину, родную по крови, кого я люблю безмерно.

– А в случае отказа?

– Не думай об этом, я все устрою.

– Папенька! – Я обежала стол и встала перед ним на колени. – Вы отдали себя? Свою жизнь?

– Я уеду с ним потом, присоединюсь к его свите. Но ты не беспокойся... Я уже подготовил завещание.

Голова закружилась вдруг и я потеряла сознание.

Когда я открыла глаза, у моей постели сидели няня и отец. Они о чем-то вполголоса переговаривались.

– Лили, как ты себя чувствуешь? – встревоженное лицо папеньки склонилось надо мной.

Но я уже приняла решение. Доли секунды перед обмороком мне хватило. Только папеньке об этом знать совсем не нужно.

– Мне лучше. Я просто переволновалась.

Отец погладил меня по волосам.

– Она же не ела ничего с утра! – гневно пробасила няня. – Вот и хлопнулась в обморок. Я стучалась, принесла полный поднос вкусностей, но мне не открыли.

Отец нахмурился.

– А потом этот паскудник маркиз подкрался и... ущипнул!

Щеки няни неожиданно заалели, а мне стало жаль маркиза. Ему повезло, что жив остался.

– Вы все таки поаккуратнее, Милисент. Что поделаешь – при дворе такие нравы. 

Няня пожала плечами.

– Постараюсь его не прибить. Большего обещать не могу, – ее глаза снова загорелись гневом. – Но, если он еще позволит себе меня тронуть, гад!

– Не бранитесь при Лили.

– Простите. Я пойду принесу завтрак.

Няня встала со стула, распрямила передник и вышла, тихо притворив дверь.

– Что вы делали в Кохунто, в лесу полном волков? – задала я, мучивший меня, вопрос.

– Мы заблудились. Но, думаю, Ботрел применяет магию, заставляя путников забредать в Кохунто.

– А ваши спутники?

– Нашлись плутающими в том лесу. Волки не тронули ни их, ни лошадей. Но давай не будем об этом. Все уже в прошлом  и решение принято. Меня беспокоит другое. Няня Милисент рассказала, что виконт де’Вилиер заинтересовался тобою?

Я опустила голову и покраснела.