– Что вы затихли, дитя мое? – спросил он снисходительно.

Я начала комкать юбку, тетенька по рукам бы отшлепала за такое, и открывать-закрывать рот, но так ничего из себя и не выдавила.

– Вы пришли говорить о моем предложении? – помог он мне начать, посмотрев снисходительно и слегка исподлобья.

Я кивнула.

– Папенька говорили, что вы... вы...

– Попросил вашей руки. Все верно. Но вы не согласны.

– Я согласна, – выпалила я и зажмурилась.

Но пол подо мной не разверзся и ничего страшного не случилось.

Ботрел иронично приподнял черные брови и потер переносицу.

– Я очень рад, – сказал он. – Значит вечером объявим о помолвке. Хотя я слышал, что виконт де’Вилиер также просил вашей руки.

– Я откажу ему.

– Великолепно. – Он ненадолго задумался. – Я не хотел бы, чтобы вы полагали, что мне нравится заставлять вас идти на подобный шаг. Но любовь женщины мой единственный шанс опять ожить. Вы понимаете?

Я с ужасом на него воззрилась и опять непристойная сцена из тетиной спальни всплыла в моей голове, а щеки запылали. Ботрел казалось уловил мои мысли и хитро улыбнулся, а темные глаза его весело блеснули.

– Я имею в виду платоническую любовь. Увы, но любить женщину иначе я не могу. Только, если после возвращения мне человеческого тела.

– Я не совсем понимаю, что должно произойти для вашего... исцеления? – пробормотала я, запинаясь.

– Моя невеста должна полюбить меня, – ответил он задумчиво. – Полюбить таким, каков я есть сейчас. Потому что дать вам те радости, котрые вы получаете от виконта я не смогу.

Я занервничала и еще сильнее скомкала платье. Откуда он знает, какие радости я получаю от Рауля?

– Вы не должны стыдиться, дитя, это естественно. Но, полагаю, после нашей помолвки ваши отношения прекратятся. Поверьте, – он слегка наклонился в мою сторону, – я тоже могу сделать вам приятно.

– Я думаю платонических радостей мне будет достаточно, – ответила я в панике.

– Как пожелаете. Можете идти, мадмуазель Шабо. Сегодня вечером ваш отец объявит о помолвке.

Я поспешила покинуть башню. Мысли скакали в голове, как блохи. Главное, что он меня не тронет. До его превращения в человека. А это превращение возможно только, если я его полюблю. А я не полюблю. Значит он никогда не превратится обратно. Но, если полюблю? Нет, не может такого быть. А если его полюбит другая женщина? Такое считается? Тогда он заявится ко мне с требованием выполнить супружеский долг. И я не спросила его, где мы будем жить. Только не в Кохунто. Что я наделала! Но папенька... А он способность превращаться в кабана тоже потерял? Он же еще и оборотень в придачу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я уже спустилась до конца лестницы и, быстро завернув в коридор, врезалась в Рауля. Мы отпрыгнули друг от друга, а он аж заморгал светлыми ресницами от неожиданности.

– Что вы тут делаете? – спросила я его.

– Хожу, – ответил он раздраженно. – А вы?

Я тоже начала раздражаться. Только вчера просил моей руки, а сейчас вдруг смотрит холодно и совершенно непонятно, что у него на уме. Как обычно – семь пятниц на неделе. Дурак!

– Я навещала своего жениха, – сказала я зло.

Пусть знает. Нахал. За всю последнюю неделю даже слова мне не сказал и вообще... ездил по шлюхам.

Рауль посмотрел на меня с удивлением, как на какую-то диковинную зверюшку.

– Как любопытно, – протянул он. – Не знал, что вы извращенка. Но, в принципе, имея такую тетушку...

– Это вы – извращенец! – крикнула я ему. – А я спасаю папеньку!

– Каким образом? – он искренне изумился.

– Не ваше дело!

– Как пожелаете. Признаться, я думал вы уже сделали выбор. Но не в моих правилах неволить дев, –  Рауль казался разочарованным, но не более.

Он изящно мне поклонился и, резко развернувшись на каблуках, удалился. Кажется, ему было все равно. А мне стало обидно. Я ожидала гнева, бурного проявления чувств, возможно даже последнего поцелуя. А тут... Просто сдержанная вежливость. Ну что же, если он охотился за моими деньгами, то должен быть раздосадован, но вряд ли серьезно расстроен.

А ведь я надеялась... На что? На то, что он меня отговорит, вызовет Ботрела на дуэль, возьмется спасать папеньку? Я горестно вздохнула.

Но хорошо, что удалось предупредить Рауля заранее и вечером я смогу чувствовать себя спокойнее и... не мучаться больше совестью. Я схватилась за голову. И только бы тетушка не устроила скандала. С нее станется.

Но тетушка устроила... и скандал, и неприличные разбирательства.

А ведь вечер начался так приятно. Все разместились на диванах в розовой гостиной, при свете свечей. Из распахнутого окна врывался аромат роз и сирени. Я даже почти смирилась с ужасной участью, а тетушка зачитала несколько глав из романа мадам Коко. Правда в тот вечер главы эти оказались пикантными и папенька уже начал хмуриться, но смолчал.

Тетушка же читала рассеянно и на содержание обращала мало внимания. Они с кавалерами успели нанюхаться табака и потому пребывали в блаженной эйфории.

Но меня роман будоражил, а Рауль, еще днем проявивший оскорбительное равнодушие, сейчас на самых горячих моментах, бесстыже скалился и глазел на меня со своего места. Сердцебиение у меня так ускорилась, что я уже подумывала не упасть ли в обморок.

Но тут папенька не выдержал и прекратил безобразие, вырвав у тети книгу.

Она растерянно захлопала ресницами, а потом разозлилась.

– Опять вы со своими ханжескими выходками, Камилл!

Маркиз Дюкло и шевалье Будон единодушно скисли и недовольно зашептались.

Ботрел же сидел в отдалении и молча за всеми нами наблюдал. Боюсь, заметил он и мои алые щеки и учащенное дыхание. Но что ему, древнему мертвецу, наши человеческие страдания.

Папенька встал посреди комнаты, но его немного шатало. А руки мелко тряслись.

– У меня есть объявление. – Он замолчал и посмотрел на меня, – Лили, ты можешь отказаться.

Но я, вскочив с места, быстро прошла к Ботрелу и встала рядом. И упрямо выпятила подбородок.

– Его Величество король Роланд... – неохотно начал папенька, – попросил руки Лили и она дала согласие.

С этими словами, он быстро сел на место.

А Ботрел сжал мою руку в своей ледяной и холод пронзил меня с ног до головы. Будто до змеи дотронулась. Но я стерпела и руку не вырвала. Рауль же посмотрел на меня зло и с презрением. Вот негодяй, сам как-будто лучше.

И тут тишину пронзил яростный вопль тетушки.

– Я протестую!

Она схватила с маленького столика тяжелый подсвечник и кинула в папеньку. Он еле успел увернуться, а подсвечник упал со страшным грохотом. Все в испуге замерли.

– Кларисса, угомонись! – вскричал папенька.

– Ты, тупая деревенщина, – она ткнула в папеньку пальцем. – Ты хоть понимаешь, под какой удар подставляешь нас с деткой! Нашу репутацию при дворе! Как я буду объяснять королеве и придворным, что моя племянница вышла замуж за нежить! – Последние слова она выплюнула, а Ботрел только слегка вздрогнул.

Но отвечать ей не стал. Только закинул ногу на ногу и сильнее сжал мою руку. Рауль смотрел на тетю во все глаза, явно шокированный, а кавалеры притихли, как мышки.

– Король Роланд не нежить, – ответил папенька возмущенно. – Он временно заколодован, но... это поправимо.

– Ты привлечешь к нам внимание Инквизиции, дурак, – прошипела тетя. – Ты хоть понимаешь сам, что творишь.

– Король признал своего кузена, короля Кохунто. Ни один Инквизитор не посмеет пойти против королевской воли.

– Открыто нет. Но наша репутация! Ты даже не представляешь, как королева ненавидит нежить и нелюдей. И другую нечестивую пакость!

– Кларисса, прекрати истерику! Я тоже не хочу, чтобы Лили выходила замуж за короля Роланда, но она так решила, хотя в праве и передумать.

Папенька многозначительно на меня взглянул. Но я упрямо тряхнула головой и, наклонившись, на секунду прижалась губами к ледяным губам Ботрела. Только на секунду, но все уставились на меня с ужасом. А Рауль пораженно покачал головой, а потом встал и вышел. И дверью хлопнул демонстративно.