В храм почти не проникал свет, и в тёмном, мрачном зале на брачующихся смотрели боги лесных эльфов. Своего бога, Ясноокого Янга, Лин оставил дома. Для императора подготовили огромный трон, выложили на нём рисунки из листьев и цветов, установили зеркала, чтобы отражённое солнце всегда было подле императора. Для молодожёнов тут же, в храме, поставили традиционное ложе, где закончится ритуал. Лин с содроганием сердца смотрел на расстеленные покрывала, вспоминал, как год назад точно так же соединился браком с омегой из рода килантов. Год назад это было насилие, никак не связанное с ритуалом любви. Без ласк и искренних признаний, как завещал Ясноокий Янг. Сегодня всё повторится.

Отказаться от подаренной братом чести значит оскорбить императора. Лин не желал принимать в свой дом врагов: не любимых младших, что должны дарить ему радость и успокоение каждую ночь, а принуждённых к союзу, ненавидящих и ненавистных. Но и противиться воле правителя не мог.

Эльдер’Тан-Таласа ввели в храм связанным. Алые свадебные одеяния смялись, он прихрамывал, так и не оправившись от ран, полученных в бою, а на плечах и спине проступали кровавые отметины после тюремной плети. Серебряные волосы скрутили в пучок, но они выбились и неровными прядями лежали на лбу, боевые рисунки, что омеги Ферании наносили особой краской, частично сохранились и придавали его лицу демоническое выражение. И этого израненного, озверевшего от отвращения и злобы мужчину, одного с ним роста, с широкими плечами и тяжёлыми ладонями, Лину придётся уложить на свадебное ложе и взять на глазах у императора.

Когда Эльдер’Тан-Таласа подвели к будущему супругу, он извернулся в руках стражи и, обнажив проступившие в ярости клыки, прокричал Лину в лицо:

– Проклинаю ваш род, пусть священная Луна станет свидетелем моего унижения и накажет…

Договорить он не успел, рот омеге заткнули кляпом и, ударив по ногам, поставили на колени.

– Я так не могу… – одними губами произнёс Лин, ловя недовольный взгляд императора.

Брат лишь рукой повёл, выказывая своё желание, и Лин опустился рядом с омегой.

От его кожи коротило разрядами, пальцы на руках почернели от неуправляемой магии, Лин откровенно боялся своего супруга, как не боялся ничего на свете. Лесные эльфы безумны, жестоки в своих проклятьях, и, возможно, боги услышали слова Эльдера. Их месть обрушится не только на него, но и на его дом. А там, дома, остался тот, к кому хотелось вернуться.

Длинная молитва о чистоте помыслов и верности своим желаниям болью горела в груди. Лин с отвращением чувствовал, как вместе со страхом подкатывает тошнота. Вся церемония – фарс, обман. Врать себе не страшно, но император обманывал богов. Не найдёт свергнутый Эльдер’Тан-Талас любовь в доме завоевателя цзедуши Лин-Синг Риу.

– И пусть Ясноокий Янг станет нам свидетелем, – закончил распорядитель. Лин аж зажмурился, ожидая кары. Но Янг протянул к ним свои лучи, коснулся браслетов на руках императора и осветил трон своим благословением. Зала храма наполнилась солнцем, и даже лесные эльфы, что пришли на церемонию бракосочетания опального принца, склонили головы.

– Поднимитесь, дети мои, – произнёс император.

Эльдера поднимала стража. Лин встал с трудом. Ноги дрожали, от ощущения приближающейся катастрофы сбивалось сердце. Лин был уверен, что ему не хватит мужских сил на очередное насилие, но распорядитель поднёс ему чашу с густым напитком возбуждения. Эльдеру тоже пытались его предложить, но омега стал поливать грязью семью Риу, стоило открыть ему рот, и на него вновь надели кляп.

Дальнейшее смешалось в отвращении и похоти возбуждающего зелья. Ложе, укрытое красными цветочными лепестками и освещённое солнцем, в темноте храма казалось залитым кровью. Эльдер выл и извивался, как взбешённый паллас. Даже связанный, он был опасен. Раны омеги вскрылись, багряным пропитались алые одежды. А насильственное соитие окропило кровью светло-коричневую кожу лесного эльфа. Гордого и несломленного до последнего вздоха.

Вязка и клеймо на шее Эльдер’Тан-Таласа превратили сильного воина и будущего владыку в одного из четырёх младших мужей в гареме Лин-Синг Риу.

Император отбыл в столицу Чуньцю уже на следующий день.

Его сопровождали лишь приближённые телохранители и личный специально подготовленный отряд. Император уехал налегке, в то время как на Лина легла ответственность за всю остальную армию. Светлые эльфы собрали с собой сундуки, наполненные золотом, мешки с провиантом, несколько сотен сильных, молодых маралов и повозки с шерстью и шкурами. Война окупила потраченное время и загубленные жизни.

Тысячелетиями лесные и светлые эльфы приходили на земли друг друга, чтобы убивать. В этом веке победа была за Хианга. Кровавый Император Хонг-Ву Риу покорил не только эльфов, под его натиском пали все разумные расы. Отныне на его гербе будут вышиты знаки всех стран Поднебесного Мира.

По решению Лин-Синга в Ферании, недалеко от столицы, был размещён небольшой отряд светлых эльфов, возглавляемый дувэем Цою-Ю Гои – доверенным полководцем Ши Сымина. Воины Империи должны были следить за порядком и переправлять в Хианга ежегодную дань. По договору Саргер’Рэн-Талас был обязан содержать их и ни в чём не отказывать, но Лин настойчиво намекнул Цою-Ю придержать своих воинов и не усердствовать.

Хонг велел поддержать мир двойным союзом, и подле Саргера’Рэн-Таласа остался его племянник. Молодого красивого омегу обязали стать супругом нового владыки по традициям Ферании. Ему даже позволили взять оружие и сразиться со своим будущим мужем, но омеги империи не умели обращаться с мечом, и церемония сделала из юноши посмешище в глазах лесных эльфов. Хонг-Ву даже не присутствовал на церемонии – союз был заключён, и дальнейшая судьба племянника не интересовала императора.

Лин-Синг Риу решил направиться на родину в конце недели. Со дня его бракосочетания прошло три дня, и всё это время он ни разу не пересёкся с новым младшим мужем. Эльдер продолжал его пугать, и в мыслях Лин надеялся, что омега погибнет от ран. За пленником ухаживали два его соплеменника, присягнувшие завоевателям – Арго и Берд, рослые и сильные альфы. Светлые были поражены количеством альф в прислуге. В Хианга большую часть работ выполняли рабы, евнухи или омеги. В Зин-эйри рабы после вторжения разбежались, и за дворцом следили лишь крепкие, но не обученные воинскому мастерству альфы.

Арго и Берд много лет служили Таласам, с детства заботились об Эльдере и в предстоящей поездке могли быть очень полезны. Лин видел их стремление помочь скованному в подземелье омеге, но к пленнику их не отпускал. Вместо этого, не стесняясь, расспрашивал о городе и традициях лесных эльфов. Требовал проводить экскурсии и знакомить с местными обычаями. Он всегда интересовался историей, а теперь в свой дом ему предстояло увезти лесного эльфа.

Дувэй личной охраны Тен-Шу Май распорядился о дополнительных сопровождающих для цзедуши, Тен не доверял слугам и делал всё, чтобы защитить Лин-Синга. Так что Лин гулял по городу с вооруженным сопровождением, пугая и без того зажатых местных жителей.

Деревянный Зин-эйри разительно отличался от каменного Чуньцю. Без ярких красок и золотых росписей, погружённый в тень от деревьев-великанов, он выглядел блеклым и мрачным. Но после нескольких прогулок, взглянув на вычищенный и подсушенный редким солнцем зелёный город, Лин заметил и величие зодчества, и красоту росписей, и тонкую работу мастеров. Лин забирал приглянувшиеся вещи. Как завоеватель он мог взять всё, что пожелает.

За несколько часов до отбытия Лину пришлось направиться в темницу, чтобы вытащить супруга и погрузить его вместе с остальными трофеями. Телохранители спустились следом, но почтительно отстали на пару шагов, давая Лину возможность для личных разговоров, но не выпуская его из виду, всегда готовые защищать.

Лесные эльфы не строили настоящих подземелий, и их тюрьмы напоминали выгребные ямы. Эльдер, всё также связанный, выглядел и пах отвратительно. Со дня церемонии его даже не переодели, и от запаха испражнений защипало в носу.