Случалось это нечасто, но случалось. И происходило это на глазах у маленького Глеба, который впитывал, как губка, каким должен быть настоящий мужчина.

Когда отец выходил из запоя, он, конечно, извинялся перед женой, обещал, что такое никогда больше не повторится, но все опять начиналось по-новому. Она только кивала, и в очередной раз верила в его обещания. Глебу же в этом вопросе везло меньше, потому что и по трезвости отец иногда уделял внимание его воспитанию. Когда у отца было плохое настроение, он спускал пар на нем. Любимым занятием отца была совместная подготовка домашнего задания. Затрещины и крики сыпались на мальчишку, как из рога изобилия. Мать слышала все это, но не вмешивалась, то ли из страха, то ли просто не хотела подрывать авторитет мужа, и занималась своими делами, ведь ужин сам себя не приготовит.

Глеб сидел в кухне арендованной квартиры и курил сигареты одну за одной, со злостью тушил бычки в маленьком надтреснутом блюдце. Пожелтевшие от никотина пальцы, увенчанные грязными ногтями, тряслись от злости. В его раскалывающейся от боли голове крутилась одна пластинка.

Неблагодарная сука, я ее из дерьма вытащил.

Он все проговаривал и проговаривал в голове эти слова. От нервного напряжения лицо горело, руки были расцарапаны. Он встал, начал ходить по кухне. Он не мог успокоиться и найти себе места. Тут он вспомнил о том, что в холодильнике оставался джин. Его принес друг детства в прошлые выходные, когда эта сука опять начала пилить его и всячески показывать, что их посиделки ей не по нраву.

Достав один из немногих уцелевших после потасовки стаканов, он посмотрел на бутылку. В ней плескалась прозрачная, пахнущая хвоей, жидкость. Не так много, чтобы растягивать, поэтому все содержимое с булькающим звуком было перелито в посуду, а пустая бутылка отправлена в мусорное ведро.

С чего все началось? И почему он опять сорвался?

В голове стала восстанавливаться цепочка событий, очень тяжело, потому что алкоголь, выпитый у друга, и ярость накрыла его какой-то пеленой. В голове были только обрывки и вспышки. Он помнил только обиду.

Обиду за что? Ну, не могу же я просто так сорваться! Эта неблагодарная тварь опять меня довела!

Он обхватил голову руками, пытаясь сконцентрироваться. В голове, как из какого-то болота, стали всплывать воспоминания.

Вот он приходит домой. Да, перебрал у Олега, ну, с кем не бывает. Вот, она стоит в одних трусиках, скрестив руки на животе.

Стоит в одних трусах, как шлюха. Мать себе никогда не позволяла так ходить по дому.

Вот, она начинает свою заготовленную речь, что завтра рабочий день, и он опять вылетит с работы, если будет так дальше пить. Вот, его накрыла ярость, и он начал на нее орать, и говорить, что не ей ему указывать, что и как делать. И вот, она послала его.

Как она могла?! И это после всего того, что я для нее сделал?! Дал кров, нормальную жизнь?! Да она никому не нужная шваль, которую он подобрал! Еще и стоит полуголая, как ШЛЮХА! Да она и есть Ш-Л-Ю-Ю-Ю-Х-А-А-А!

Ярость накрыла его, как волна, с новой силой, к лицу прилила кровь, стакан с джином в руке стал трястись, и он с грохотом обрушил его о стол. Алкоголь расплескался по столу.

– Ну, сука, придешь ты завтра домой, я тебя так отделаю! Я научу тебя быть благодарной за все, что тебе дают! – Процедил он сквозь зубы. Взгляд был стеклянный, направлен куда-то в сторону холодильника, где часом ранее она отталкивала его и говорила, чтобы он успокоился и шел спать.

Успокоился?!?!… Эта сучка живет на моей шее, пытается диктовать мне условия и поучать, а я должен спокойно терпеть это неуважение?!?!Она свихнулась, точно. Тупая баба! Умная бы вела себя тихо, а не устраивала скандалов на ровном месте. Вот и получила, будет знать на будущее, что нечего мужика учить жить.

Спиртное начинало брать свое, и голова стала тяжелой. Нужно было идти спать. Заснуть в кухне в его планы не входило. Завтра должен быть тяжелый день. Море народа, которому нужно впарить ненужную им технику, желательно подороже. Нетвердой походкой он направился в комнату, которая служила им и спальней, и гостиной, и залом для приема друзей, в основном, его, но они ее любили.

Да, черт возьми, они ее любили и радовались за их отношения!!!

Даже его мать ее любила, и говорила, что она славная, и что ему с ней повезло. Мать знала, на что способен ее сын. Это были не первые его отношения, и о причине прошлого его расхода она тоже знала. Она лично звонила Кате, так звали предшественницу, и просила его простить.

Это ей со мной повезло.

С этими мыслями он лег на уже разложенный и застеленный диван в чем был и заснул.

Во сне он продолжал упиваться своей правотой. Ему снилось, как она стоит на коленях и просит прощения, держит его за руку и просит простить. Благодарит его за все, что он делает для нее, как он о ней заботится, просто за то, что он у нее есть. Он же, в свою очередь, смотрит на нее с высоты своего роста без презрения, только печаль в его глазах, и он готов нести это бремя, и быть с ней, потому что кто, как не он. Он взялся уже за это дело, и он ее воспитает, как нормальную женщину, настоящую хозяйку дома, настоящую жену, по своему разумению, конечно. И вот они, спустя столько лет, нормальная семья с детьми, но она все с благодарностью смотрит в его лицо, и помнит о том, что он для нее сделал, что, кроме него, у нее никого нет в этом мире, он ее поддержка и опора, он та стена, которая ограждает ее от всего и дает все, что ей нужно.

Глава 4

Аня стояла в душе для персонала и пыталась смыть с себя не только грязь, налипшую после тревожной ночи, но и пробовала отмыться от того позора и горя, которые обрушились на нее. Она яростно терла свое тело жесткой мочалкой, складывалось впечатление, что она хочет снять кожу, а затем и мясо с костей. Она терла кожу до красноты, но ощущение внутренней грязи, всего того, что произошло сегодня, не давало ей почувствовать себя чистой даже спустя полчаса, проведенных под обжигающей водой.

Когда она закончила, Лина выдала ей свою футболку и чистые трусики-стринги, а Жорик привел ее в свой кабинет, если так можно было назвать эту маленькую неряшливую комнату. Как часто она бывала в этой комнате? Довольно-таки: то строгий выговор, то задушевная беседа, то пьяные слезы. Комната была ей знакома, она знала каждый кусочек так и неподклеенных обоев, торчащие провода, полки, старый проделанный и местами подранный диван, на котором она сидела. Каждую полку, каждый гвоздь, протертый пузырящийся линолеум. Она как будто никуда и не уходила. Просто вышла ненадолго, и вот она опять тут.

Георгий сел за свой рабочий стол и стал перебирать бумаги. Молчание давило, чувствовалось напряжение. Каждому было что сказать, но они оба не знали, с чего начать этот разговор. Лина принесла ей большую кружку чая и проскользнула обратно в дверь, как тень. Как руководитель Жора был хороший, но под горячую руку попадать не стоило, она это прекрасно знала, и разговор с расспросами оставила на потом. Как только дверь за подругой закрылась, он, наконец, нарушил тишину.

– Ну, что, сама рассказывать начнешь или из тебя клещами вытаскивать нужно? – говорил он, не поднимая головы от своих дел. Ему не очень хотелось встречаться с ней взглядом и смотреть на то, что с ней произошло.

– Ну, а что я могу тебе рассказать? По-моему, и так все видно. Я не знаю, с чего начинать, не очень хочется все это заново переживать, если честно.

– Ты появляешься спустя почти год, в таком состоянии, и рассказать тебе нечего. Интересный поворот событий.

– Жор, честно, я сегодня пережила не самый свой лучший день. Можно, я расскажу все завтра? Я очень хочу успокоиться, переварить все случившееся. Понять, что мне делать дальше. Если ты можешь меня приютить, то я тебе буду очень благодарна. Мне, честно, некуда идти, тем более в таком виде.