– Твою же мать! – выругался он.

В чём заключалась безопасность, при внедрении пропускной системы на территорию детсада, было не ясно, но кто-то в управлении образования города после внедрения системы получил прекрасный денежный откат, а в квитанции об оплате появилась новая строка.

– Да пошли вы со своим пропуском и безопасностью на ху… на хутор бабочек ловить! – сказал он и перелез через забор.

Войдя в холл здания, он проигнорировал вопрос пожилой женщины, которая в данный момент исполняла обязанности вахтёра, и стал подниматься на второй этаж, где располагались старшие группы. Вахтёрша вышла из-за администраторской стойки и, проследовав за ним, строгим голосом спросила:

– Молодой человек, вы к кому?!

Он остановился, натянул на лицо чарующую улыбку, и елейным голосом, тщательно выговаривая каждое слово, произнёс:

– К любовнице! Она здесь воспитательницей работает! Да, вы, её знаете! У неё вот такие, а ещё вот такая, – сперва, он раздвинул руки на уровне груди, а затем опустил в район таза, – красавица одним словом! Пока жена на работе, дай думаю, навещу. А то ведь весна, гормоны, ну вы, сами понимаете. Кстати, а как у вас тут обстоят дела со свободными помещениями? Нам ненадолго – полчаса вполне хватит.

Вахтёрша, не ожидав, такого поворота события, вытаращила глаза и стояла, как фонарный столб.

– Ладно, сориентируемся, не первый раз, – сказал он многозначительно, после чего серьёзным тоном добавил. – Мадам, позвольте откланяться, знаете ли, дела!

Подойдя к двери в группу, он посмотрел на лист формата А4, на котором было написано – «Перед входом в группу снимайте обувь».

– Обязательно! – громко сказал он и, открыв дверь, вошёл в группу.

Станиславский сказал, что театр начинается с вешалки. А вот детсадовская группа с раздевалки. Войдя в раздевалку, он открыл шкафчик Руслана и положил в него мягкую игрушку. Закрыв шкаф, подошёл к дверному проёму и громко постучал в открытую дверь. На стук обернулась помощница воспитательницы, убиравшая грязную посуду со стола. Посмотрев на него огромными голубыми глазами, она спросила:

– Вы, за Русланом?

Ему очень хотелось съязвить, наговорив трёхэтажный слой ахинеи, на её глупый вопрос, так как их сын уже третий год ходил в этот сад, а эта королева красоты с наклеенными ресницами, которыми она хлопала, как дойная Бурёнка, жила в соседнем с ними подъезде, но сдержал себя и, улыбнувшись, сказал:

– Ага!

– Подождите, я его сейчас позову, – сказала нянька и скрылась за дверью одного из помещений группы.

– Жду! – сказал он ей в след.

Ему показалось, что ожидание длится вечность, хотя прошло несколько минут. Он готов был сорваться с места и, забежав в дверь вслед за нянькой, заорать на весь детсад: «Руслан, сынок, как я рад тебя видеть!» Но, не двигаясь с места, сверлил взглядом дверь.

Наконец дверь открылась, и в проёме показался Руслан, который с улыбкой на лице направился к нему. Внешне Руслан был его точной копией. Высокого роста для своего возраста с худощавым телосложением. Лицо имело слегка вытянутую форму, и изящно сужалось к подбородку. Черты лица были выразительными: прямой и высокий лоб, густые брови, чуть срастающиеся на переносице, большие глаза тёмно-зелёного цвета, радужка которых была окаймлена карим ободком, слегка были опущены в уголках, породистый нос с горбинкой со среднего размера крыльями, небольшой рот с маленькими, но не тонкими губами и острый подбородок. Он почувствовал, как к горлу подступил ком, а на глазах выступили слёзы. Руслан, подойдя к нему, сказал:

– Привет, пап!

– Здравствуй, сынок, – ответил он сдавленным голосом, после чего схватил Руслана, поднял и поцеловал в щёку, прижав к себе.

Руслан отстранился и, смотря в его глаза, спросил:

– Пап, ты что, плачешь?

– Нет. Просто в глаза, что-то попало. Сейчас всё пройдёт.

Не спуская Руслана с рук, он донёс его до шкафчика и поставил на ноги. Руслан открыл дверцу, и его глаза округлились, а брови взлетели вверх. Схватив мягкую игрушку, он радостно прокричал:

– Тузик! Как я по тебе соскучился! Пап, это ты его принёс?

– Я, – ответил он, улыбаясь. – Переодевайся, у меня есть для тебя сюрприз.

– Какой? – спросил Руслан с интересом.

– Вот, когда переоденешься, тогда и узнаешь, – ответил он и подмигнул Руслану.

Руслан быстро переоделся, обул сандалии, и когда они уже готовы были выйти, дверь резко распахнулась и в группу вошла заведующая детским садом, а за нею вахтёрша. Заведующая, уперев руки в бока, с каменным выражением лица посмотрела на него, но он, выдержав её тяжёлый взгляд, натянул на лицо глупую и заискивающую улыбку.

– Драсти! – елейным голосом произнёс он.

Заведующая детским садом по характеру была настоящей некрасовской женщиной, которая и коня на скаку, и в горящую избу и далее, как у классика по тексту. Внешность же под этот образ не подходила – невысокая, с крепко сбитым телом, без каких-либо притязаний на талию, с огромными полушариями вторичных половых признаков, объёмным тазом и не по-женски широкими плечами, на которые сверху была посажена коротко стриженая голова. Лицо было некрасивым, но впечатляющим – маленькие, как буравчики глазки, окаймлённые густыми бровями, слегка срастающимися на переносице, миниатюрный крючковатый нос с узкими крыльями, и прорезь рта с тонкими губами, опущенными в уголках. Короче говоря, типичная Марь Ивана, подминающая под себя, всё шевелящееся и двигающееся, в пределах её внимания, сферы влияния и компетенции.

Проигнорировав его приветствие, заведующая взяла душку очков, слегка наклонила их вниз и, нацелив на него пристальный взгляд колючих глаз, демонстративно ткнула в него пальцем и спросила:

– Этот?

– Он самый, Делеора Владиленовна! – подхалимски ответила вахтёрша.

Услышав её имя и фамилию, он еле-еле подавил смешок. Поговаривали, что заведующая происходила из какой-то потомственной семьи интеллигентов-революционеров, которые всеми возможными способами хотели подчеркнуть свою причастность к событиям Великого Октября, поэтому дали дочери такое необычное имя, что в переводе на русский язык означало – «Дело Ленина – Октябрьская революция».

– Я требую от вас разъяснений по поводу любовницы, – грозно сказала Делеора Владиленовна, – и свободного помещения!

«Вы хочете разъяснений? Их есть у меня!» – подумал он, сдвинув брови на переносице, посмотрел на Руслана и серьёзным голосом спросил:

– Руслан, у тебя есть любовница?! А почему мы с мамой ничего не знаем?!

Вахтёрша ойкнула и, вскинув руки вверх, закрыла ими рот, уставившись изумлёнными глазами на заведующую. Делеора Владиленовна побагровела от злости и, вперила в него ненавидящий взгляд, говорящий о том, что она готова в любой момент разорвать его на куски.

– Пап, а кто такая любовница? – спросил Руслан.

– Это, сынок, девочка, в которую ты влюблён, – наставительно ответил он, – или проще говоря, та девочка, которая тебе больше всех нравится.

– А, я понял! – обрадовался Руслан, – Катя Фролова из младшей группы мне очень нравится, мы с ней всегда играем вместе на прогулке. Катя теперь моя любовница!

Руслан заулыбался и весь засветился от счастья, теперь ведь можно и перед сверстниками похвастаться, разъяснив значение, неизвестного им слова. Вахтёрша испуганными глазами смотрела на заведующую и боялась проронить слово. Лицо Делеоры Владиленовна стало настолько пунцовым, что он ждал, когда из её ушей начнёт валить пар, а с глаз посыплются искры.

– Да, что вы себе позволяете?! – еле сдерживая злость, проговорила Делеора Владиленовна.

Он понимал, что заведующей хочется сорвать на нём злость, наговорив ему кучу грубых слов, за его наглое поведение. Но зачинщиком конфликта был не он, а именно заведующая. Во-первых, она не ответила на его приветствие, а во-вторых, когда обращаешься к конкретному человеку, будь добр выполнять, хотя бы общие правила повседневного этикета. Что мешало Делеоре Владиленовне поздороваться, представиться и обратиться к нему по имени? Да она могла не знать его имени, но для этого и существуют отдельные слова или сочетание слов, называющих адресата речи, в речевом этикете русского языка. Делеора Владиленовна, пренебрегая уважением к незнакомому человеку, адресовала свой вопрос в пространство, поэтому он и перевёл его на Руслана, стараясь тем самым разозлить её ещё сильнее, ткнув носом в её же невежество.